Прошедшие 1 марта в Сараево торжества по случаю двадцатилетней годовщины провозглашения независимости Боснии и Герцеговины носили традиционный для бывшей югославской республики характер – с участием местных мусульман и хорватов и полном игнорировании мероприятия боснийскими сербами. Хорватский представитель в коллективном Президиуме Боснии и Герцеговины Желько Комшич заявил, что «1 марта 1992 года Босния и Герцеговина стала, согласно воле большинства своих граждан, независимым и суверенным государством». Его мусульманский коллега Бакир Изетбегович выразил убеждение, что Боснию однажды «полюбят» все ее граждане. Представитель боснийских сербов в Президиуме Небойша Радманович в торжественных мероприятиях участия не принимал. [1].

Что же в истории обретения Боснией и Герцеговиной независимости предлагает своим согражданам полюбить Бакир Изетбегович – сын бывшего лидера боснийских мусульман Алии Изетбеговича? Напомним, что 1 марта 1992 года власти входившей в состав тогдашней Югославии республики Босния и Герцеговина заявили о победе на референдуме сторонников независимости, а считанные недели спустя территория «новорожденного» государства, в том числе кварталы столицы Сараево, оказались охвачены этно-гражданской войной. Общее число ее жертв до сих пор неизвестно. Согласно некоторым данным, количество погибших составило 200 тысяч. Речь идет о самом кровавом вооруженном конфликте в послевоенной Европе.

Война в Боснии и Герцеговине 1992-1995 гг. по своему ожесточению выделяется даже на общем фоне драматического распада Югославии, начавшегося с отделения Словении и Хорватии и продолжающегося сегодня косовским кризисом. Принято считать, что единая Югославия стала жертвой внутренних межэтнических и межконфессиональных противоречий, на которые наложилось вмешательство ООН, НАТО, Европейского союза и сил исламского фундаментализма. Это во многом справедливо, но только не для боснийского случая. Внешние силы в лице США и ведущих западноевропейских держав не только не пытались загасить в зародыше разгоравшийся конфликт, но и приложили максимальные усилия для его разжигания.

Босния и Герцеговина шла к независимости на протяжении нескольких месяцев. Еще в октябре 1991 года республиканский парламент принял «Меморандум о суверенитете Боснии и Герцеговины». Документ был поддержан простым большинством голосов, хотя по конституции подобные решения требовали квалифицированного большинства. В январе 1992 года сторонники выхода республики из состава Югославии - подавляющее большинство местных мусульман и значительная часть хорватов – инициировали проведение референдума, который состоялся 29 февраля – 1 марта. Его итоги были известны заранее. Составлявшие примерно треть населения сербы заявили о своем желании остаться в составе единого государства и бойкотировали голосование. Уже вечером 1 марта власти Сараево заявили о победе сторонников независимости, а боснийские сербы объявили о готовности с оружием в руках защищать свои интересы.

Было ясно, что республика стремительно скатывается к гражданской войне, и ряд европейских политиков попытались спасти ситуацию. Наиболее просчитанный план предложили британский лорд Питер Каррингтон и португальский дипломат Жозе Кутилейру. Он предусматривал преобразование Боснии и Герцеговины в конфедеративное государство на основе передачи большинства полномочий центрального правительства на места и строгого разделения полномочий на всех административных уровнях между мусульманами, сербами и хорватами. Благодаря посредническим усилиям лидеры трех государствообразующих народов согласились подписать 18 марта 1992 года Лиссабонское соглашение. Под документом стояла подпись и тогдашнего руководителя боснийских сербов Радована Караджича, которого Запад позднее провозгласит главным виновником боснийской войны. Однако в дело вмешался посол США в Югославии Уоррен Циммерманн. Он провел 28 марта 1992 года секретную встречу с лидером боснийских мусульман Алией Изетбеговичем, от которого потребовал отозвать подпись под документом, пообещав взамен содействие США скорейшему международному признанию независимости унитарной Боснии и Герцеговины. В тот же день Изетбегович заявил об отказе от Лиссабонского соглашения. Вскоре Босния и Герцеговина была признана Соединёнными Штатами, Германией и другими ведущими западными странами, а на территории республики развернулись ожесточенные бои.

Цели, которые США преследовали в Боснии и Герцеговине, позднее раскрыл влиятельный конгрессмен Том Лантос. По его словам, роль США в создании мусульманской державы в центре Европы должны по достоинству оценить «не только ответственные лидеры мусульманских государств – таких как Индонезия, – но также и джихадисты всех возможных мастей». [2] 

Объявив главным врагом боснийского урегулирования сербов и оказав военно-политическую поддержку местным мусульманам, в рядах которых воевали тысячи моджахедов из Северной Африки, стран Ближнего и Среднего Востока, США, Германии, американцы распахнули ворота в Европу радикалам-исламистам. Один из приближенных Усамы бен Ладена – лидер организации «Джамаат» Анвар Шабан - напрямую занимался в Боснии и Герцеговине «созданием лагерей для Организации Исламской группы и джихада (EIJ), через которую арабские и египетские бойцы наводнили данные территории». Известно, что сам главарь «Аль-Каиды» лично выдавал каждому направлявшемуся в Боснию моджахеду по тысяче саудовских риалов в качестве «карманных денег». [3] Целью было «превратить Боснию во второй Афганистан в центре Европы». [4] 

Результатом одностороннего вмешательства США и НАТО в Боснии и Герцеговине стала дестабилизация всего Балканского региона. И если для американцев Балканы остаются далеким полигоном для отработки технологий «ограниченных войн», то действия европейцев в боснийской, а позднее косовской войне были во многом самоубийственными.

Впрочем, объединившаяся к тому моменту Германия имела как раз серьёзные интересы на Балканах. Для немцев речь шла о создании там своих военно-политических форпостов и передислокации на Балканы с немецкой территории американских военных баз. Братоубийственный боснийский конфликт подходил для этой цели как нельзя лучше, учитывая стратегически выгодное центральное положение на Балканах Боснии и Герцеговины.

Фундаменталистские настроения отсутствовали на боснийской почве вплоть до конца 1980-х годов, когда в республике пустила корни американская неправительственная организация Rabita со штаб-квартирой в Нью-Йорке, объединявшая мусульман по всему миру и ставившая целью обеспечение военно-политической и пропагандистской поддержки процессов глобализации панисламистским движением. В Боснии и Герцеговине еще до начала войны Rabita создала тыловые базы под гуманитарными вывесками, использовавшиеся для проникновения моджахедов и проповедников-радикалов из Ирана, Саудовской Аравии, Марокко и других стран исламского мира, а также для создания сети военизированных антисербских организаций. 

Идейным и политическим лидером этих сил выступил Алия Изетбегович. Его идеологический манифест – книга «Исламская декларация», определявшая ислам в качестве главной «идентификационной основы» для всех областей государственной жизни, - стала обязательным чтением мусульманской молодежи. Уже после подписания Дейтонского мирного соглашения 1995 года американцы попытались добиться ухода из Боснии и Герцеговины хотя бы части моджахедов и даже постарались руками властей Сараево закрыть наиболее одиозные организации типа саудовского фонда «Аль-Харамейн», что было сделано в расчете на часть американских конгрессменов, которых смущала столь явная поддержка международных террористов.

Отработанные в 1990-х годах на Балканах сценарии «гуманитарных интервенций» и подрывных операций Запад всё шире применяет сегодня в других стратегически важных районах мира. И надо согласиться с З. Бжезинским, заметившим, что Балканы - это «потенциальный геополитический объект притязаний в борьбе за европейское господство». [5] Сама же Босния и Герцеговина и сегодня – двадцать лет спустя - не в состоянии преодолеть последствия кровавого межэтнического раскола.

_____________________________

 [1] AFP 011052 GMT MAR 12

 [2] Каргановић С., Симић Љ. Сребреница: деконструкциjа jедног виртуелног геноцида. Београд, 2010. С.129.

[3] Scheuer M. Through Our Enemies’ Eyes: Osama bin Laden, Radical Islam, and the Future of America. Washington, 2007. P.150.

[4] Al-Sharq Al-Awsat, 06.02.2000.

[5] Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 2009. С.161-162.