|
'Foreign Policy ', США
Али Ваэз
И вновь Соединенные Штаты и Иран держат курс на столкновение — на сей раз в самом узком в мире транспортном коридоре — Ормузском проливе. Ввиду нависшей угрозы введения дополнительных драконовых санкций на экспорт нефтепродуктов власти Ирана в конце декабря пригрозили перекрыть пролив, через который осуществляется 30% мировых поставок нефти. При этом грозная риторика Ирана натолкнулась на резкий и воинственный отпор со стороны 5-го Флота ВМС США, расквартированного в соседнем Бахрейне. Флот предупредил, что он «не потерпит» никаких перебоев в поставках.
Подобный демарш полностью согласуется с новой внешнеполитической доктриной Верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, состоящей в том, что Иран «будет отвечать угрозой на угрозу». Провокационные речи иранского режима, несомненно, привлекли внимание мирового сообщества, напомнив Западу и его союзникам в регионе о том, что Персидский залив представляет собой пороховую бочку, и что любое неосторожное действие может привести к разрушительной войне.
Но зададимся вопросом — являются ли угрозы о запуске Ираном глобальной рецессии таким уж разумным ходом? Фактически, Хаменеи, являясь верховным арбитром внутренней и внешней политики страны, оказался неважным аналитиком, неверно оценив ту красную черту, которую его страна, по мнению Запада, пересекать не должна. Таким образом, подобная конфронтация является лишь еще одним поводом усомниться в стратегических расчетах Верховного лидера. Хотя Тегеран может и извлечь выгоду, подняв цены на нефть, блокада пролива лишит правительство Ирана половины выручки от ее продажи, омрачит отношения с Китаем и Японией, восстановит против него оставшихся региональных союзников в лице Ирака и Омана, а также обострит конфликт с Вашингтоном с непредсказуемыми последствиями. Тем самым, Иран забил бы гол в свои собственные ворота.
Вне зависимости от серьезности этих угроз, Иран играет в опасную игру1. Уже на этой неделе Тегеран провел военные учения в Персидском заливе, а также объявил о новом прорыве в своей ядерной программе, вызвав тем самым обеспокоенность в Вашингтоне и подпитав ястребиную критику политики санкций, проводимой президентом Бараком Обамой. Однако являются ли пустые угрозы выигрышной стратегией для Ирана? История показывает, что внешняя политика Исламской Республики насчитывает огромное количество грубых просчетов, и ничто не обнаруживает стратегическую неадекватность Хаменеи с большей очевидностью, чем попытки справится с кризисом, возникшим в результате развертывания его ядерной программы.
Десять лет назад, в момент своего возникновения, острые разногласия по поводу ядерных амбиций Ирана явились своего рода скрытым подарком небес для Верховного властителя. Впервые со времен Ирано-Иракской войны режим столкнулся с ситуацией, которая потенциально была способна возродить истощенный дух войскового единства, сплотить нацию под ее государственным флагом, поддержать авторитет Ирана в Исламском мире и расколоть враждебную международную коалицию.
Первоначально шок и трепет, связанный со свержением в Ираке Саддама Хусейна в 2003 году, вынудил консервативного аятоллу пойти на уступки. Однако когда переговоры с европейцами не получили поддержки США, Хаменеи пришел к выводу, что «ядерная дипломатия» являлась всего-навсего скрытой попыткой смены режима.
В 2004 году на заседании Верховного совета Ирана по национальной безопасности увенчанный тюрбаном кормчий изложил собственное видение ядерной проблемы. Настаивая на том, что Соединенные Штаты и их союзники оказались не склонны к поиску какого-либо временного соглашения с иранской теократией, Хаменеи утверждал, что отказ от реализации ядерной программы вызовет лишь еще большее давлении в вопросах соблюдения прав человека, поддержке терроризма и дестабилизации региона.
Кроме того, режим нераспространения ядерного оружия был по своей сути воспринят как несправедливый, особенно ввиду неопределенности в отношении наличия подобного оружия у Израиля. К тому же идеологический фундамент власти, выстроенный на основе разогретого исламского универсализма и идей солидарности стран третьего мира, также предполагал ответные меры. Таким образом, стратегические соображения слились с идеологией, дабы превратить ядерную программу в апофеоз революционного неповиновения Тегерана.
На первых порах эта политика балансирования на грани войны казалась успешной. Однако даже успешная политика требует постоянной корректировки — того умения, которого так не хватает упрямым, дряхлеющим лидерам.
В 2005 году иранские прагматики, такие как Хасан Рохани, который в то время занимал пост советника по национальной безопасности, высказывались в пользу политики умиротворения и заранее предостерегали об опасности того, что Ирану заведомо уготована ловушка в Совете Безопасности ООН. Хаменеи категорически отверг их мнение, упрекнув в том, что они пали жертвами западного шантажа. Он полагал, что расхождения во взглядах мирового сообщества воспрепятствуют подобному развитию событий. Год спустя возмездие все же настигло его, когда дело Ирана действительно было передано в Совет Безопасности ООН.
Столкнувшись с угрозой введения международных санкций, Хаменеи как обычно призвал к стойкости в надежде на то, что Россия и Китай заблокируют дальнейшие действия. И вновь его расчет оказался неверным — резолюция о введении санкций против Ирана была принята единогласно. Таким образом, просчеты аятоллы, оградившегося стеной от мирового сообщества, вкупе с дипломатической бездарностью администрации Махмуда Ахмадинежада обеспечили стране три дополнительных раунда драконовых санкций в последующие годы.
Но перенесемся в 2009 год, когда робкие попытки примирения со стороны президента Обамы получили пренебрежительную отповедь Тегерана. И вновь непримиримость Хаменеи обернулась против него: Белый Дом использовал категорическое нежелание Верховного лидера идти на переговоры, чтобы обратить мировое общественное мнение против Тегерана и подготовить почву для дальнейших мер принуждения. В июне 2010 года была принята резолюция Совбеза ООН под номером 1929, которая наложила на Иран самые жесткие на сегодняшний день международные санкции.
В течение последних нескольких месяцев политика Соединенных Штатов вылилась в ряд осуждающих жестов в адрес Ирана на международной арене: публикация Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) шокирующих деталей, касающихся возможной военной направленности ядерных исследований Ирана, заявления о планах Ирана убить посла Саудовской Аравии в Вашингтоне, а также открытое обвинение исламского режима в чудовищных нарушениях прав человека, что в конечном итоге сделало принятие трех резолюций ООН делом нескольких дней.
Ядерная авантюра Хаменеи стала болезненным ударом для иранского народа. Загнанная в угол санкциями и измученная неумелым управлением экономика страны находится в руинах, ее финансовый сектор парализован, а в энергетическом секторе царит неразбериха. Брошенная в этом месяце необдуманная угроза приостановить торговые отношения с Объединенными Арабскими Эмиратами спровоцировала резкий обвал курса иранского риала, который достиг самого низкого за всю историю значения по отношению к доллару США.
Международные события также не оказали поддержку правящей клике Ирана. После превращения в маргиналов тех, кто выступал за проведение реформ, консервативные фракции исламского режима тотчас же занялись политическим братоубийством. На волне восстаний в арабском мире популярность Ирана в регионе резко упала. Сирийский режим, единственный региональный союзник Тегерана, по всей видимости, оказывается все более и более неспособным противостоять стремлениям к переменам, всколыхнувшим весь регион. Даже бывшие союзники Ирана по Движению неприсоединения раз за разом голосуют против него в МАГАТЭ и Совете Безопасности ООН, воспринимая ядерные изыскания Тегерана как чрезмерно противоречивые в рамках его претензий на лидерство среди развивающихся стран. По прошествии десяти лет с момента начала ядерного кризиса Иран обнаруживает себя внутренне расколотым, утратившим позиции в регионе и пребывающим в международной изоляции.
Мало того, что стратегические цели Хаменеи оказались труднодостижимыми, его мечты о реализации ядерной программы так и остаются мечтами. Несмотря на браваду Тегерана относительно того, что он со временем завершит установку 50,000 центрифуг, число ускорителей, которые он способен поддерживать в рабочем состоянии, все еще не превышает 8,000, при этом их производительная мощность продолжает идти на убыль. Разработка и массовое производство более сложных агрегатов также находятся в состоянии стагнации.
Несмотря на эти неудачи, Хаменеи остается непреклонным. Сохранить идеологический строй Исламской Республики для Верховного лидера гораздо важнее, чем пересечь ядерный Рубикон. Для предводителя, который, выражаясь словами Джона Милтона, предпочитает править в аду, нежели прислуживать на небесах, сдача равнозначна политическому самоубийству. В глазах этого стража политического ислама, окруженного культурой самодовольства и лицемерия, пиррова победа2 есть промысел божий.
На фоне этого вера Вашингтона в то, что санкции способны остудить ядерные амбиции Тегерана выглядит наивной. Ядерный вызов Ирана носит идеологический характер и, следовательно, не может быть преодолен посредством силового сдерживания. Вместо того, чтобы повторять неудачную политику и пытаться загнать Верховного лидера Ирана в угол, администрации Обамы следует нацелиться на поэтапное решение данного вопроса, которое позволит прийти к компромиссу, направленному на сохранение престижа обеих сторон. Цель должна состоять в том, чтобы замедлить опасную активность Ирана в ядерной сфере и поставить ее под жесткий международный контроль до тех пор, пока к власти в Тегеране не придут более рассудительные люди.
__________
1 Прим. переводчика «… играет в опасную игру». Речь идет о т.н. game of chicken — «игре в труса». Смысл ее в том, что два игрока осуществляют какое-либо опасное действие, ведущее к негативному исходу, и проигравшим считается тот, кто первым прекратит осуществлять это действие; напр., игроки ложатся на рельсы или разгоняются друг другу навстречу на автомобилях и проигрывает тот, кто встает (свернет) первым.
2 Пиррова победа – победа, доставшаяся слишком дорогой ценой; победа, равносильная поражению.
Источник: inoforum.ru.
Рейтинг публикации:
|
