Рекурсивная политика. К вопросу об идеальной демократии
От редакции: данное произведение в жанре гражданской сатиры родилось у автора в период бурных общественных дискуссий о том, как сделать демократию по-настоящему идеальной.
...Пожалуй, первые зацепки своего политико-философского подхода герой нашего сегодняшнего рассказа Юрий Борос обнаружил ещё в подростковом возрасте. Тогда, то ли в десятом, то ли в одиннадцатом классе кто-то из одноклассников поделился с Юрой невинной, но интригующей шуткой о рекурсивном коктейле. Согласно ей рецепт коктейля «Рекурсивный» таков: десять грамм рома, тридцать грамм кока-колы и шестьдесят грамм коктейля «Рекурсивный».
Другой человек посмеялся бы, да и забыл, как сделали до Юрия сотни тысяч других людей, но Юрий сразу же почувствовал недосказанность. После непродолжительных размышлений он пришёл к выводу, что коктейли рекурсивного типа должны существовать в двух принципиально разных формах — «сходящейся» и «расходящейся». Сходящаяся форма возможна к приготовлению и к ней относятся любые дозировки рома и кока-колы, кроме единственной, представляющей собой расходящуюся форму. Эта форма такова: ноль грамм рома, ноль грамм кока-колы, сто грамм коктейля «Рекурсивный».
Мистичность расходящейся формы потрясла Юру до глубины души. Было абсолютно невозможно сказать, из чего состоит подобный коктейль и как его следует готовить. Однако в книгах с рецептами нигде не говорилось, что дозировка чего-либо должна быть в обязательном порядке ненулевой. При стремлении доз ингредиентов к нулю банально стремилось к нулю и количество продукта на выходе, поэтому уточнение не имело смысла. И так было с любым продуктом, кроме коктейля «Рекурсивный». В последнем же количество на выходе сохранялось, но чудесным образом исчезало содержание.
Именно тогда молодой Юра Борос нащупал то, что в последствии сделало его самым оригинальным политиком своего времени.
Ещё будучи студентом первого курса Борос заинтересовался политическими процессами. Причём, заинтересовался совершенно не так, как интересуются заурядные люди и даже заурядные незаурядные люди. Если последние видят в политике способ решить свои материальные проблемы за общественный счёт, а первые видят политическое шоу в телевизоре, то Юрий видел в политике отсутствие современных алгоритмических подходов.
«Мы живём в демократическом государстве», — отмечал первокурсник Юрий, — «но существующие в его системе партии крайне далеки от демократизма. Фактически недавно пришедшие члены партий находятся в подчинении давно пришедших, сколь демократичной ни казалась бы процедура выбора партийного руководства. Это проистекает из того, что каждая партия берёт своё начало из инициативы относительно небольшой группы лиц. Технически невозможным оказывается создать партию, включив в неё сразу всех будущих членов одновременно. В случае же формирования из малой инициативной группы, именно она определяет кого брать, а кого не брать в партию. Таким образом, асимметрия прав партийцев оказывается неустранимой, поскольку первоначальная группа лиц и их последователи просто не берут в партию тех, кто был бы в силах вытеснить их с занимаемой ими должности».
Решением данной проблемы Борос занимался на протяжении всего первого курса и нашёл его, что, впрочем, привело к отчислению из института за вторую подряд несданную сессию. Однако понесённые Юрием потери того стоили, поскольку его находка оказалась настоящим политической жемчужиной: он предложил рекурсивно-инверсионный принцип формирования партий.
По замыслу новатора, на первом шаге в партию принималось всё население одновременно. После этого каждый из протопартийцев голосовал в пользу исключения кого-либо из партии. Те, за исключение кого проголосовали более десяти процентов членов протопартии, исключались. После этого оставшиеся снова голосовали, и так до тех пор, пока на очередной итерации ни один человек не оказывался исключённым. В этом случае партия считалась сформированной, а исключённое из партии население целиком принималось во вторую партию и процесс продолжался по вышеописанной схеме.
Получавшиеся в результате применения данной политической системы партии оказывались максимально демократичными: ведь в них не было первочленов, принятых в партию по своему же собственному решению, да и вообще не было принятых раньше или позже — все были приняты одновременно.
Увы, многообещающая политическая инновация Бороса была воспринята в штыки закостенелым политическим бомондом. Слишком сильно держались партийные бонзы за свои тёплые места, поэтому попытки внести свой законопроект на рассмотрение в парламент натыкались на циничную стену непонимания и отторжения.
Нападки усилились, когда Юрий решил не ограничиваться только партиями и внёс предложение по реформированию выборов руководства страны. «Можно было бы воспользоваться рекурсивно-инверсионной системой», — рассуждал Борос, — «однако при выборах президента мы придём к парадоксу: наиболее известные люди получат больше голосов против, нежели неизвестные, поскольку известные люди — более известные, и Количество людей, которые их не любят, заведомо больше, чем количество тех, кто не любит кого-то безвестного. Таким образом, все известные люди будут отсеяны уже на первой итерации. Для партийной системы это вполне подходит, поскольку исключённые из энной партии автоматически принимаются в эн-плюс-первую, однако государственная власть всего одна и отсеянные просто будут её лишены. Власть же, состоящая из наиболее неизвестных людей государства вряд ли принесёт людям счастье».
После этого Юрий излагал нюансы адаптации системы: «чтобы уравновесить известность, я предлагаю разрешить голосование как за, так против, причём, в список кандидатов внести всё дееспособное население. Каждый избиратель сам впишет в бюллетень перечень тех, кого он уважает, и тех, кого он ненавидит. Люди из первого списка получат плюс один голос, а люди из второго — минус один. Для каждого гражданина будет сосчитано, сколько голосов он в сумме набрал, и десять процентов с наибольшей суммой составят избирательный комитет. Эти люди по факту пользуются наибольшим уважением у населения, поэтому им будет предоставлено право повторить процедуру и снова выбрать десять процентов наиболее уважаемых — теперь уже из своего состава. И так до тех пор, пока не будут выбраны президент и парламент».
Критики (многие из которых находились на содержании у власти) пытались поднять Юрия Броса на смех. «Зачем выбирать по десять процентов?» — говорили они — «давайте уж тогда сразу: кто больше сумму набрал, тот и президент». «Боже мой, как банально вы мыслите», — парировал Юрий, — «при одной итерации выбора среди всего населения мы с неизбежностью получим огромные флуктуации. Да, президент будет из числа наиболее уважаемых, но выбор среди них окажется близким к случайному. Если же мы будем идти к решению последовательным сужением поиска, то фактор случайности практически нивелируется, и президентом станет самый уважаемый человек».
Но тщетно. Дорвавшаяся до власти бюрократия, продажный парламент и президент-диктатор намертво заблокировали все прогрессивные начинания Юрия. Властный бастион запер свои ворота и поднял подъёмный мост. И тогда Борос ощутил себя диссидентом. «Если не пропускают через дверь, необходимо лезть через стену», — писал он в те годы, — «даже если она высотой с Эверест». И, подобно альпинисту-первопроходцу, Юрий лез, испещряя холодную скалу государственной власти отметинами своего политического ледоруба.
Сиянием его таланта озарены были творимые им политические акции. Так, чтобы упростить юридическую сторону митингов, Юрий Борос изобрёл тактику одиночных пикетов с неограниченной численностью участников. Пользуясь заявительным правом на одиночный пикет, Юрий приходил с плакатом в любую точку города и начинал пикетирование. Его коллега-оператор снимал пикет на видеокамеру. Второй оператор снимал на видеокамеру, как первый оператор снимает пикет на видеокамеру. Третий оператор снимал, как второй оператор снимает первого, и так далее. Цепочка операторов временами растягивалась на километры, что привлекало к одиночному пикету огромное внимание общественности. Вдобавок последовательные серии снимков, сделанных каждым оператором цепочки, выставлялись на выставках современного искусства, что позволяло Юрию собирать необходимые для его борьбы деньги.
Позже, заметив, что и в этом случае власть пытается разрушить действо, путём подсылания к пикетирующему сотрудников охраны правопорядка с нелепыми претензиями, Борос вспомнил о чудесном свойстве рекурсивного коктейля и усовершенствовал подход. Теперь участник одиночного пикета просто на него не приходил, операторы же снимали друг друга по кругу. Заинтересовавшиеся происходящим люди задавали операторам вопросы, а те им объясняли, что в данный момент они снимают одиночный пикет в поддержку избирательной системы Юрия Бороса и далее разъясняли все нюансы этой системы.
Властьимущие от такого поворота событий кусали себе губы так, что сгрызли их до дёсен: предъявить претензии отсутствующему участнику одиночного пикета не представлялось возможным, операторы же пользовались своим правом на съёмку политических событий и правом вести беседы с людьми.
Юрий догадывался, что следующим шагом власти станет наезд на него лично — уже вне пикетов, — и нанёс упреждающий удар. В этот раз он решил парализовать бюрократическую машину ddos-атакой. По расчётам Бороса машина не сможет предпринимать какие-либо действия, если количество запросов к ней вырастет выше определённого уровня. Сначала он полагал генерировать запросы с синтаксически правильным, но бессмысленным текстом, однако это дало бы бюрократам повод для формального отказа от рассмотрения заявки по причине отсутствия в ней содержания.
Тогда он снова вспомнил о рекурсивном коктейле и решил сделать содержание запросов формально присутствующим, но необнаружимым на практике. В госучреждения одна за другой пошли заявки, в тексте каждой из которых Юрий требовал разобраться с проблемой, изложенной в тексте этой же заявки. Изложенная же проблема, как вы уже догадались, сводилась к тому, что с данной проблемой до сих пор не разобрали́сь.
Чтобы совсем уж доконать бюрократов, был использован более сложный метод. Так, первого июня приходила заявка, требующая разобраться с изложенным в заявке от второго июня того же года. Поскольку вторую заявку по понятным причинам обнаружить не могли, первая заявка откладывалась до выяснения подробностей. Второго июня приходила вторая заявка, ссылавшаяся на заявку от третьего июня. Когда отложенных заявок набиралось достаточно много, чтобы довести до инфаркта даже самого терпеливого бюрократа, приходила последняя заявка, ссылавшаяся на первую. Если с самосвязанными заявками системе ещё было по силам разобраться, то с рексурсивно-закольцованными заявками справится уже никто не мог.
Властьимущие попытались просто не принимать заявки от Юрия, однако количество его сторонников, да и просто троллей, в стране уже было достаточно большим, чтобы слать заявки от разных людей, и машина забуксовала. В какой-то момент власть обнаружила свою антинародную сущность тем, что её учреждения просто перестали принимать заявки вообще.
Однако дело с внедрением правильной политической системы от этого не сдвинулось ни на миллиметр. Власть просто огородилась от внешнего мира, что, конечно, уже мешало ей действовать, но всё равно ещё не позволяло действовать Юрию.
Надо было нанести последний удар по репутации власти, и Борос основал Радикальную Партию Ненависти (РПН). Согласно уставу этой партии, во всех вопросах партия придерживалась радикального подхода и ненавидела полное множество явлений, которые требовала полностью запретить. Из этого следовало, что партия, в том числе, ненавидит и требует запретить саму себя, чему власти не замедлили бы пойти на встречу. Однако в уставе партии был пункт, что формируется она по рекурсивно-инверсионному принципу, то есть, пока не прошли все этапы исключающего голосования, в неё включены все граждане страны, включая властьимущих.
Таким образом, на одиночных пикетах с отсутствующим участником рекурсивно закольцованные операторы разъясняли гражданам, что в данный момент РПН, в состав которой входит правительство и президент страны, выражает ненависть ко всему сущему, включая правительство страны и президента, и требует их запретить. На вопрос же, кто возглавляет эту партию, следовал честный ответ: никто.
К сожалению, кто-то особо умный из состава властных структур не вовремя вспомнил, что по закону выйти из партии можно путём самоотвода, а не только путём исключения, о чём сразу же начали трубить все телевизионные каналы. Вдобавок Юрию предъявили обвинение в разжигании ненависти, от чего он, впрочем, сумел отсудиться, поскольку утверждал, что РПН не пропагандирует ненависть, а просто в глубине души ненавидит всё, что законом не запрещается. Требования же этой партии — вполне законные, поскольку партия требует всё запретить, приняв соответствующий закон, а не через какой-то там уличный самосуд.
В результате делопроизводство в стране практически стояло, но окончательно сокрушить репутацию стоящих у руля не удавалось. Сам же Борос явно перенапрягся в процессе борьбы и его душевное здоровье изрядно пошатнулось. Новые блестящие идеи уже не озаряли его путь, вместо этого он с крайне смурным видом рассказывал в интервью, что в данный момент он занят поиском особой мистической субстанции, при помощи которой намерен заставить текущую власть сожрать саму себя. Через некоторое время он вообще внезапно исчез из виду и с тех пор остаётся ненайденным.
Ходят слухи, будто мистическая субстанция всё-таки была им обнаружена: она целиком содержалась в нём самом. Так ли это, мы вряд ли сможем когда-нибудь однозначно ответить. Однако то, что власть действительно находится в процессе пожирания самой себя, глупо было бы отрицать. Поэтому, кто знает, быть может, сама по себе идея этих слухов абсурдна не более, чем расходящаяся форма коктейля «Рекурсивный».
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
