Во время визита в столицу Урала на радио «Комсомольская правда» была записана программа, которая вышла в московский эфир «КП». Аудиозапись мне пока найти не удалось, а текст предлагаю вашему вниманию.
Штейн:
– Говорим мы сегодня о преемственности власти в России на исторических примерах. Совсем недавно имели место сенсационные заявления президента Медведева и премьера Путина на съезде «Единой России». Далее прозвучало заявление Медведева о тех причинах, по которым он решил выдвинуть на пост президента Владимира Путина. И вот эти события подтолкнули нас к мысли поговорить о том, как это было в исторических реалиях Российской империи, возможно, и Советского Союза тоже. Предлагаю пойти по ступеням. Если мы говорим об империи в качестве начала, то мы должны начать с Петра I. Петр – создатель, отец основатель Российской империи. Давайте пройдемся по самым ярким этапам. Как происходила смена власти? Когда преемственность имела место, поскольку разные были ситуации, разные способы.
Филиппов:
– Революции в том числе.
Стариков:
– Я хотел начать чуть-чуть с более раннего периода истории России. Потому что там произошло очень важное и очень наглядное событие. Преемственность власти была прервана. И после этого получилась Смута. Я имею в виду смерть Бориса Годунова, дальнейшее воцарение лже-Дмитрия, появление Василия Шуйского. Это мы все знаем, 4 ноября теперь празднуем День национального единства. Когда удалось поляков выгнать из Кремля и более-менее восстановить суверенитет России. После этого выборы нового царя. Но это уже другая история. Преемственность власти была нарушена, и немедленно началась на Руси смута, которая поставила под вопрос существование самого государства. Дальше уже в зависимости от подлости и патриотизма разные граждане и подданные России того времени вели себя. Семибоярщина старалась пригласить иностранных оккупантов, то шведского королевича, то польского. И посадить его на престол. Патриоты, которые были ступенькой ниже, – и Пожарский, и Минин, – собрали ополчение. И в итоге смогли спасти государство. Уже мы видим самый главный постулат. Как эта проблема в передачи власти в России привела к катастрофе.
Штейн:
– Эти примеры еще не раз повторяются в российской истории.
Стариков:
– Далее появилась династия Романовых. Передача власти происходила, как и положено в монархическом государстве, от отца к сыну. Все это продолжалось, продолжалось. Пока опять не началась некая проблема. У Петра I был родной брат Иоанн, который был умственно неполноценным. И еще была царица Софья. И после того, как не удалось какого-то наследника получить в единственном числе, там получилось практически троецарствие. Когда были объявлены царями оба малолетних царевича, а царица Софья назначена опекуншей. Фактически рулила она. И внутри государства началась опять смута, начались интриги. Стрелецкое восстание спровоцировали для того, чтобы убить хотя бы малолетнего Петра. Это отложило отпечаток на характер и на его отношение ко многим событиям. Он хотя бы потому не любил русское войско в то время, стрельцов, что они его чуть не убили. Опять видим – вот какая-то неурядица, непонятно, кто главный. И начинаются большие проблемы. В этот момент в России никакого движения вперед не происходило. Она не смогла решить вопрос завоевания Крыма. Был неудачный поход во время того, как Софья руководила. Государство начинало деградировать.
Петр I стал единоличным правителем. И сразу же сильный рывок вперед. Безусловно, это, конечно, зависело от его личностных качеств и так далее. Но тем не менее, это факт. Мы сейчас не будем говорить, какой ценой и как. Мы сейчас не будем личность Петра обсуждать. Но это факт, что как только у руля встал один человек, государство резко двинуло вперед.
Штейн:
– Опять же, какой человек. Если бы это был не Петр…
Стариков:
– И вот тут Петр совершил очень серьезную ошибку. Исходя из своих конъюнктурных необходимостей единолично проводить волю и назначать наследника, он изменил принцип престолонаследия, который идет с незапамятных времен. Он издал указ о том, что наследник не обязательно должен быть его потомком по мужской линии, а тот, кого он назначит. В итоге Петр так никого и не назначил. После чего он умер. Я думаю, он был отравлен. И именно этим объясняется то, что он просто не успел сделать какое-то серьезное завещание. После чего опять некий период междуцарствия. И царицей становится его супруга Екатерина I, которая, конечно же, не обладала какими-то государственными навыками, потому что была простой женой латвийского, шведского кирасира.
Штейн:
– Кухарка не смогла управлять государством.
Стариков:
– Но она была выдвинута определенными кругами. Опять начались интриги, в которых люди думали больше о своих интересах, а не об интересах страны. Опять начинается некая деградация государства.
Штейн:
– Серьезная деградация. Потому что после Петра Россия только встала первый раз с колен. И в этот момент…
Стариков:
– Дальше идет целая цепь дворцовых переворотов, в результате которых опять Россия не двигалась вперед и не продолжала начатое Петром укрепление государства, его расширение во всех сферах. Собственно говоря, этот период дворцовых переворотов по большому счету закончился с воцарением Екатерины II.
Штейн:
– Опять женщины.
Стариков:
– Путем государственного переворота. Но в данном случае России повезло. И у руля нашей страны встала государственно мыслящая женщина, несмотря на то, что она была простой немецкой принцессой. Я не думаю, что там было очень уж углубленное изучение истории и политики, когда она была молодой девушкой и проживала у папы.
Штейн:
– Но здравый смысл был.
Стариков:
– Промежуток от Петра I до Екатерины II – это период застоя, если не движения назад. и только с Екатерины II – опять движение вперед. Опять единоличный правитель. Блестящая плеяда полководцев, государственных деятелей. Пусть она их выбирала неким специфическим способом, некоторых из них. Например, фельдмаршала Суворова она все-таки выбирала по каким-то другим качествам. И Кутузов выдвинулся в это время тоже благодаря своим военным качествам. А вовсе не каким-то другим.
Штейн:
– Множество иностранцев приезжало в то время в Россию. Они выходили на значимые посты именно благодаря провидческому дару Екатерины.
Стариков:
– Можно приглашать иностранцев, ничего страшного нет. Приглашали немцев-колонистов. Это нормальная политика. Если государственно мыслящий руководитель все это делает в интересах государства, а не в ущерб государству. При Екатерине Россия делает очередное территориальное приобретение. Мы получаем Крым, мы становимся реально сверхдержавой в Европе. Но Екатерина II тоже совершает ошибку в престолонаследии. У нее был сын Павел, который, по идее, должен был стать императором. Но поскольку действовал тогда закон, который принял Петр I, Екатерина имела возможность назначать наследника – кого угодно. И она решила, что будет лучше, если императором станет ее внук Александр. Его и воспитывали так. Но это привело к тому, что ее сын считал себя, и вполне, согласитесь, имел на то основания, обойденным. Его фактически сослали в Гатчину, его не обучали государственным делам. Через его голову хотели назначить его сына. Это привело и к конфликту между отцом и сыном, и к конфликту между Екатериной и Павлом.
Штейн:
– Павел эту обиду транслировал на всю страну. Когда он пришел к власти, он выкосил все екатерининское.
Стариков:
– В этот момент Екатерина умерла. И Павел становится императором.
Штейн:
– И внедряет на территории России филиал прусского царства.
Стариков:
– У него были тоже свои странности, но не будем его красить черной краской. Он тоже очень важные вещи понимали. Например, он стал главой Мальтийского ордена и попытался Мальту присоединить к России. Это был очень серьезный шаг, потому что мы получали оплот в Средиземном море. Именно поэтому тут же туда приплыли англичане, освободили Мальту от французов. Но как-то забыли нам ее передать, хотя мы были их союзниками. Павел совершил важнейший акт, за что его нужно уважать. Он вернул порядок престолонаследия к тому, как он был до Петра.
Штейн:
– То есть по мужской линии?
Стариков:
– Да. Он отменил петровской указ. Наследование идет строго по мужской линии. Все стало понятно. Это та самая нестабильность, которая присутствовала даже в российской политической системе совсем недавно. Непонятность – кто будет дальше. Теперь все стало ясно. С Павла все стало ясно – будет старший сын. Дальше мы опять слышим эхо эпохи дворцовых переворотов, эпохи, когда не было единоначалия. Казалось бы, даже в ситуации, когда все ясно, оно нам аукнулось. Павел был в Петербурге.
Штейн:
– Но в Гатчине сформировалось его мировоззрение, он элиту выпустил из-под контроля, элита стала недовольна и толкала наследника Александра на то, чтобы совершить то, что он совершил.
Стариков:
– Павел в некотором смысле был рыцарем-идеалистом. Он вместе с англичанами боролся против богоборческого антимонархического режима во Франции. Но когда увидел, как австрийцы относятся к русскому солдату, вспомним хотя бы Суворова в Альпах, он не сам туда полез, его туда завели австрийцы, причем оставили без карт, без всего. Там жуткое предательство было. Слава богу, что наш фельдмаршал сумел с честью выйти из этой ситуации. Но это подорвало его здоровье. По возвращении он сразу умер. Павел его, конечно, успел наградить, чествовать, но Суворов после этого умирает. Так вот, Павел принимает решение поменять политику России на 180 градусов. Он заключает договор с Наполеоном и разрывает отношения с Австрией и Англией. И дальше он решает направить русские войска вместе с французскими в Индию. И тут же на английские деньги происходит заговор. Английский посол лорд Уитворт организует заговор, проплачивает эту гнилую элиту, которая убивает своего государя. На престол восходит Александр I. Единоначалие есть. Но есть зависимость от Великобритании. Потому что он пришел на престол благодаря смерти своего отца. Может быть, он был идеалистом и думал, что папу как-то изолируют, но не убьют. Мы этого не знаем.
Штейн:
– Говорят, он чуть ли не лично принимал участие.
Стариков:
– Не принимал, я думаю. И в итоге мы получаем государя, который ведет проанглийскую политику. Вместо того, чтобы с Наполеоном подружиться, Наполеон все время пытался это сделать, он воюет, воюет, воюет, пока не терпит определенные военные поражения. И Наполеон принуждает очень мягко Россию к миру. Это Тильзитский договор.
Дальше мы проходим череду наполеоновских войн стороной. Александр I – государь. Я не знаю, бог его покарал или что. У него были две дочки, которые обе умерли. У него не было наследника. Согласно тогдашнему законодательству образца Павла, образца исконных принципов монархии, следующим императором должен был бы стать следующий брат – Константин. Старшим был Александр, потом – Константин, младший – Николай. Николай никогда не думал, что он будет императором. Он учился на военного, занимался военной карьерой и никогда не думал о государственных дела.
Штейн:
– А Константин?
Стариков:
– Константин был тогда генерал-губернатором Польши. И женился на особе не царских кровей. То есть заключил морганатический брак.
Штейн:
– И автоматически потерял возможность стать императором.
Стариков:
– Там очень интересная ситуация. Он как бы потерял, но его почему-то не вычеркнули из этого списка. Он сам, что называется, подал заявление о том, что не хочет быть императором.
Штейн:
– Самоотвод.
Стариков:
– Сообщил об этом Александру. И дальше мы видим удивительную вещь. Нарушается процедура передачи власти – и сразу начинаются проблемы. Александр знал о том, что Константин не будет царствовать, и он рассказал об этом Николаю, чтобы тот готовился, что называется. Но знали об этом они трое, больше никто. В итоге, когда Александр таинственным образом умер в Таганроге, а может быть не умер, а превратился в старца и отправился в Сибирь, по закону должен быть императором Константин. И его собираются короновать. Но он находится в Польше. И он не может ни позвонить, ни отправить телеграмму, ни по Интернету сообщить о том, что не хочет царствовать. А бумага Александра о том, что все это происходит, есть у Николая. Николай приносит эту бумагу генерал-губернатору Милорадовичу в Петербурге. Но тот почему-то не придает этому значения. И происходит страшная вещь. Все принимают присягу Константину. И первым должен принять эту присягу Николай, хотя он знает, что тот не хочет царствовать.
Штейн:
– Они соблюдали порядок, утвержденный Павлом.
Стариков:
– Мы сейчас увидим, к чему это приведет. Николай принимает эту присягу. И тут приходит пакет он Константина о том, что Николай правду говорил, и Константин отрекается от престола. Нужно принимать новую присягу новому государю. И этим пытаются воспользоваться антигосударственные заговорщики. Опять же, на мой взгляд, безусловно, подталкиваемые из-за рубежа. Потому что они абсолютно не готовые пытаются сделать государственный переворот.
Штейн:
– Какие-то брожения шли, как они идут всегда.
Стариков:
– Не всегда. Эти брожения пошли, когда они вернулись из Парижа, в котором…
Штейн:
– Вдохнули запаха свободы…
Стариков:
– Я не знаю, где там запах свободы во Франции. То там головы рубили на гильотине, потом Наполеон там пах совершенно по-другому. На мой взгляд, конечно же, декабристы управлялись из-за рубежа. В этом у меня нет никаких сомнений. Просто один факт. В их программе, которую они собирались подписать у арестованного государя, был шестой пункт: роспуск русской армии. Представьте себе, военные собираются распустить армию.
Штейн:
– А что дальше?
Стариков:
– А дальше – все. Вопрос: военным это хорошо, если армию распустят? Плохо. А кому хорошо? А всем кругом будет хорошо, кроме России.
Филиппов:
– Удивительная логика, потому что опирались они именно на военных.
Стариков:
– Это факт исторический. Манифест Трубецкого, пункт номер шесть: роспуск армии. Александр, Константин. Николай входит на престол. И в первый же день у него происходит государственный переворот. Ему приходится стрелять. Он очень долго не хотел. Приходится стрелять. Там более тысячи погибших. Опять единоначалие восстановлено, и Россия начинает двигаться вперед. Это был очень особенный государь. Его большевики и советские историки рисовали очень отрицательно. Представьте себе, царь один, без охраны, он был немножечко немец, пунктуальный, с утра уходит и проверял, как чиновники вовремя приходят на работу. Сидят ли они в присутственных местах. Говорят, что он был такой жесткий, Палкин. Никому и в голову не приходило на него покушение осуществлять. Он без охраны просто ходил по городу, как хотел. Это был последний русский царь, который мог это делать. Между прочим, Сталин тоже совершенно спокойно по Москве ходил без охраны. В 30-е годы ходил. С ним один белогвардеец столкнулся, чуть не застрелил, что называется.
Филиппов:
– Пройдемся по временам советским. Даже в советское время это все не проходило гладко. Начнем с нашего первого коммунистического вождя – Владимира Ленина, который олицетворял собой, являлся первым лидером советского государства.
Стариков:
– Не будем рассказывать порядок проведения Октябрьской революции. У нас цель – поговорить о преемственности власти. Поскольку власть – штука очень специфическая, то как бы не называлось государство, какой бы государственный строй не был, это всегда обставлено определенными ритуалами и всегда вызывает определенные сложности. Даже, казалось бы, среди единомышленников, ленинской гвардии, большевиков – как угодно. Что произошло в Советском Союзе? Безусловным лидером на тот момент был Ленин. Но надо сказать, что лидеров еще было два – очень ярких. Это Свердлов и Троцкий. Но Ленин сумел немножечко их отодвинуть в сторону и стать действительно главным авторитетом в большевистской верхушке. Кроме того, Свердлов умер при достаточно сомнительных обстоятельствах. Троцкий, к сожалению, не умер тогда, а продолжал руководить.
Штейн:
– Троцкий занимался армией.
Стариков:
– Троцкий вообще был полномочным представителем банкирского закулисья в советском правительстве. Он приехал из Америки, привез с собой в кармане небольшие по тем временам, а точнее – большие очень для карманных расходов, но небольшие для революции 10 тысяч долларов. И дальше большевики получали и деньги из-за границы, и помощь, и вооружение.
Штейн:
– И не только из Германии.
Стариков:
– Из Германии они как раз ничего не получали. Становление советских спецслужб – там, удивительное дело, очень много иностранцев. Например, такой случай. первый советский разведчик Жорж де Лафар. Причем именно с приставкой «де». француз. Аристократ пришел в ЧК, попросился, и его взяли.
Штейн:
– Брали всех тогда.
Стариков:
– Конечно, чего ж не взять француза.
Штейн:
– Поляк Дзержинский…
Стариков:
– Дзержинский – старый большевик. А здесь неизвестно кто пришел и сказал: возьмите меня в ЧК. Вы бы взяли? Я бы не взял.
Штейн:
– Авантюристы тогда приходили повсюду.
Стариков:
– Ленин испытывает проблемы со здоровьем, в партии начинается уже борьба за власть. Одним из кандидатов на власть становится Сталин, который занимал абсолютно не важный пост генерального секретаря. Потому что в тот момент совершенно другие посты были ведущими. Это чисто секретарская должность, формальный пост. Но он сумел заняться самым главным. Он начал расставлять на ключевые посты своих людей. И привел на серьезные посты большое количество людей, которые были ему обязаны лично. Это стало платформой его власти. С другой стороны был Троцкий,блестящий оратор.
Штейн:
– Полководец, говорят.
Стариков:
– Я бы так не сказал. Но создатель Красной армии, у которого тоже была когорта преданных ему людей. Это были военные, которые потом в 1938—1939 годах будут, мягко говоря, отодвинуты от каких-то военных вещей. Вот борьба между этими двумя личностями начинается за наследство Ильича. Но здесь борьба не личностей, а двух противоположных линий. Сталин выступал за построение социализма в одной стране. Что это значит? Это значит – надо делать жизнь хорошей. Нужно строить больницы, заводы, нужно прокладывать дороги. То есть жить. Жизнь нужно строить для рабочих, для крестьян. Мы победили и мы строим новое государство. У Троцкого идея совершенно другая. Россия не может ничего сделать, невозможно построить социализм в отдельном государстве. Поэтому ничего делать не надо. Нужно готовить мировую революцию, использовать русских людей как пушечное мясо для мировой революции. И вот только когда мы победим в мировом масштабе, тогда мы начнем все строить. В итоге в России бы ничего не происходило.
И начинается период нестабильности. Нет четкой передачи власти, идет борьба. В основном между Сталиным и Троцким. В этой борьбе участвуют всевозможные Зиновьевы, Каменевы, Рыковы и всякие там Томские. Закончилось это поражением Троцкого, высылкой его сначала в Алма-Ату, а потом из Советского Союза. Сталин становится руководителем страны. Но он еще примерно 8 лет наводит в э той стране порядок и потихонечку ликвидирует всех тех, кто был связан с иностранными разведками, участвовал во всевозможных заговорах. Все сталинские процессы, касающиеся верхушки армии и верхушки партии, все имеют под собой абсолютно четкую документальную основу. Именно поэтому все обвиняемые на всех сталинских процессах признавали вину. Потому что это был факт.
Штейн:
– И не пытки, ничего такого?
Стариков:
– Какие пытки? Ну что вы? Тухачевский на второй день своего ареста каллиграфическим почерком на 19 листах написал признание чистосердечное и написал так называемый «план поражения». Там ни одной капельки крови нет, ничего. Просто сел и спокойно написал.
Филиппов:
– Что же его мотивировало признать вину?
Стариков:
– Я не хотел бы сейчас удаляться. Реальный был заговор по уничтожению партийной верхушки. Это фактически готовился бонапартистский переворот. Когда руководители страны об этом заговоре узнали, они приняли меры. Ведь Тухачевского судил не какой-то там мифический тайный комитет. Из верховных военных был сформирован трибунал. Сами военные его судили. И сами присудили его к расстрелу.
Штейн:
– Военные, лояльные Сталину?
Стариков:
– А других и не было. Нынешние военные лояльны президенту России?
Штейн:
– Должны быть, он – Верховный Главнокомандующий.
Стариков:
– Почему же вы говорите с неким оттенком отрицания, что это были лояльные Сталину, не к Сталину, а к тогдашнему российскому государству военные. К кому они должны были быть лояльны? К Берлину, что ли? Это важный вопрос. Тухачевский был лоялен Берлину. Он вместе с немецкими военными сделал два переворота – в Берлине и в Москве. И его за это расстреляли. Неправильно? Он знал, в какие игры играет. И поэтому он все признал. Он проиграл. И поэтому не надо говорить о невинных жертвах сталинских репрессий в отношении реальных заговорщиков.
Штейн:
– Но это высшее руководство. А потом все ниже…
Стариков:
– Это отдельный вопрос. Итак, Сталин встал во главе страны. Единоначалие, проводится индустриализация, коллективизация. Вырабатываются новые образцы вооружений, Советский Союз готовится к отражению агрессии, явные признаки которой с приходом Адольфа Гитлера в 1933 году стали совершенно очевидны. Гитлер был приведен к власти Лондоном и Вашингтоном. Считаю вопрос абсолютно доказанным. Он без помощи Запада не то что не мог прийти к власти, армии даже у него не было. Денег не было. Ничего не было. Территории не было.
Штейн:
– Но ему и Сталин помог.
Стариков:
– Сталин вообще не помогал.
Штейн:
– Учил танкистов, летчиков.
Стариков:
– Знаете, сколько выучил Сталин летчиков и танкистов? Летчиков – порядка 100 человек, танкистов – порядка 30. Мы представляем, что в германской армии их было несколько больше. А теперь самый главный вопрос – в каких годах работали эти школы.
Штейн:
– В 20-30-е, да?
Стариков:
– Адольф Гитлер, придя к власти, закрыл эти школы немедленно. Эвакуировал весь персонал.
Штейн:
– Он был большим противником дружбы с Советским Союзом.
Стариков:
– Поэтому сказать, что Сталин помогал Гитлеру, невозможно. Никакого военного сотрудничества между Советским Союзом и гитлеровской Германией не было вообще.
Штейн:
– До 1939 года.
Стариков:
– Но это уже другая история. Итак, большие достижения внутри страны. Страна готовится к отражению агрессора, который накачивается. Сталин попытался с этим агрессором договориться. И у него что-то получилось. Был заключен договор о ненападении. Но, к сожалению, англофил Гитлер в итоге все-таки напал на Советский Союз. Если у кого-то есть сомнения, почему он это сделал, я рекомендую приглядеться к его взглядам. В «Майн Кампф» страниц тридцать: Англия – это единственно возможный союзник для Германии; только союз с Англией поможет нам выйти из положения. И вот так тридцать страниц.
Филиппов:
– Гитлер очень точно все изложил в «Майн Кампф». Можно было проследить всю последовательность его действий по этой книге.
Стариков:
– «Майн Кампф» он написал, сидя в тюрьме. Его после этого сразу выпустили. Это заявление Гитлера о приеме на работу в британскую спецслужбу. Ребята, поставьте меня во главе страны, я ваш, буржуинский. Воевать буду с Россией, с Англией буду дружить. Сталин все это видит. Сталин готовится к отражению агрессии. Происходит катастрофа 22 июня. В итоге с огромным напряжением сил наша страна побеждает. И в этом колоссальная заслуга того руководителя, который стоял. Когда мы участвовали в менее масштабной, в менее страшной первой мировой войне, с той же самой Германией, которая была не такая сильная, как гитлеровская Германия, мы потерпели поражение. Потому что у нас внутри страны произошла революция. Мы не военное поражение в первой мировой войне потерпели. Приход предателей – Временного правительства – к власти разложил армию. И вот здесь в 1941 году мы потерпели куда большее военное поражение. Но ничего не произошло. Потому что Сталин знал, как делаются революции. Он был одним из революционеров. И поэтому накануне грядущего конфликта вся та пятая колонна, которая бы ударила в спину, была ликвидирована.
Штейн:
– Есть интересные факты, когда в 1941 году рассматривался вопрос об оставлении Москвы как столицы и переводе ее в Куйбышев, Сталин остался в Москве. По улицам бегали мародеры и кричали: «Большевиков на мыло! Будем вешать комиссаров!» И это тоже было подавлено за неделю.
Стариков:
– Мародеров на парашютах сбрасывали немцы. Мерзавцы и подонки есть везде. А по поводу отъезда Сталина есть исторический факт. Звонят Сталину в эти октябрьские дни: немецкие танки входят в Москву. Дайте нам приказ отойти. Один из генералов звонит. Товарищ Сталин: «Скажите, у вас лопаты есть?» – «Я не понял». – «У вас лопаты есть?» – «Есть, товарищ Сталин». – «Передайте товарищам, чтобы они копали себе могилы. Я остаюсь в Москве и никуда не уеду». И устояли. И удержали. Выиграли войну. Дальше Сталин отказался подписать Бреттон-Вудское соглашение, благодаря которому доллар стал резервной валютой. Мы сейчас видим, что это такое. Это когда США процветают, весь мир загнивает. И Сталин в 1945 году отказался ратифицировать.
Штейн:
– Мы прошли долгий путь от Российской империи до нынешней Российской Федерации. Большое спасибо, Николай Викторович!
Источник: nstarikov.ru.
Рейтинг публикации:
|
