Егор Лигачев: «Странно, конечно, что Горбачев не съездил в Чернобыль»

- Егор Кузьмич, авария случилась 26 апреля в 1.24 ночи. Как узнали о ней? Ночью звонок по спецсвязи поднял с постели? Фельдъегерь примчался с секретным пакетом?

- В 9 утра я, как всегда, прибыл на работу. Горбачев нас собрал, сообщил. Может, сам он и ночью узнал, не знаю.

Диверсию мы исключили

- И как объявил?

- Довольно спокойно, без драматизма. У него была лишь общая информация. Трудно было сразу представить размеры беды. Ведь ничего подобного не случалось в мировой атомной энергетике.Тем более те, кто совершил это преступление, скрывали в первые часы масштабы трагедии. Им невыгодно было рассказать всю правду. Да они и сами были ошеломлены. Чтобы понять, что же произошло на самом деле, оценить масштабы аварии, определить срочные первоочередные работы, потребовалось время.

- Вы говорите - «преступление». А версия о диверсии не возникала? При Сталине на это сразу бы и списали.

- Времена-то другие. Никто из нас не подозревал диверсии, шпионажа.

- А вопрос поднимали?

- Нет. Когда посмотрели, что произошло, все сразу стало ясно. Это просто верх недисциплинированности руководства АЭС при испытании четвертого реактора, разболтанность и безответственность. Периодически ведь останавливается реактор, начинается испытание по определенной схеме. На этот раз были допущены грубейшие нарушения правил эксплуатации: блокировка защитных средств, полное отключение системы аварийного охлаждения реактора. В результате произошел взрыв, выброс радиоактивных веществ в атмосферу, пожар.

Вскоре пожар потушили, при этом, к сожалению, погибли два человека.

Позже директор АЭС, главный инженер были осуждены. Но их, по-моему, досрочно освободили.

- Вернемся в Кремль, Егор Кузьмич. Как долго «раскачивалось» руководство страны?

- Уже на следующий день после аварии, 27 апреля, была создана Оперативная группа Политбюро ЦК КПСС: Н. Рыжков (председатель), Е. Лигачев, В. Долгих, председатель КГБ В. Чебриков, председатель Совмина России В. Воротников, министры обороны С. Соколов и МВД А. Власов. Заседали ежедневно в Москве, подключая к работе министров, руководителей ведомств, академиков.

В первые же дни рассмотрели вопросы радиационной обстановки на АЭС и в близлежащих районах, медицинского обслуживания населения, эвакуацию жителей Припяти, участие частей Минобороны в ликвидации последствий аварии. Сроки выполнения многих поручений Оперативной группы измерялись часами, других - двумя-тремя днями. За всем был установлен контроль.

2 мая мы с Николаем Рыжковым побывали на Чернобыльской АЭС, потом поехали по близлежащим селам, которые надо было выселять, встретились с первыми переселенцами. В процессе живого общения убедились, что необходимые работы начаты организованно. Вместе с тем выяснилось, что нет должного порядка в организации медицинского обслуживания, оказания врачебной помощи. Там же, на месте, мы приняли решение эвакуировать все население из 30-километровой зоны вокруг АЭС. В тот же день, 2 мая, эвакуация началась. Это очень непростая операция. Надо было объяснить людям ситуацию, быстро собрать все материально-технические средства, подогнать сотни автобусов.

Особо быстро следовало определить перечень неотложных работ на самой станции и вблизи ее. Главное было не допустить проникновения расплавленного ядерного топлива в грунт, а радиоактивных элементов - в Припять, впадающую в Киевское водохранилище. Случись такое, весь днепровский бассейн, обеспечивающий питьевой водой миллионы жителей Украины, был бы заражен. Это обернулось бы подлинной катастрофой. Мы ее не допустили.

Чтобы предотвратить разрушение бетонного фундамента реакторного отделения расплавленным ядерным топливом (что, похоже, грозит сейчас японцам), соорудили специальный теплообменник. Уже 4 мая началась обваловка берегов Припяти с использованием материалов, поглощающих радиоактивные вещества. На разрушенный реактор с вертолетов сбросили 5 тысяч тонн песка, глины, свинца, борной кислоты. Выброс радиоактивности к 6 мая снизился в сотни раз, хотя оставался еще высоким. Летчики проявили подлинный героизм. Всего в работах по ликвидации последствий аварии в СССР участвовало более полумиллиона человек. Эвакуировали более 130 тысяч жителей. Построили для энергетиков новый город Славутич.

Егор Лигачев (в центре) и Николай Рыжков в селе Термаховка под Чернобылем. 2 мая 1986 г.

Свою дозу облучения получил

- Про героизм ликвидаторов и Славутич писали много, Егор Кузьмич. А можно личный вопрос? Супруга не возражала против вашей поездки в Чернобыль? Она же знала, что это очень опасно.

- Нет, не возражала! Она была настоящим коммунистом.

- А сами не боялись облучения, когда поехали туда?

- Конечно, свою дозу я получил, хотя старался соблюдать осторожность. Покойный Борис Щербина, первый руководитель правительственной комиссии, думаю, там и подорвал здоровье. Полностью избежать радиации было невозможно. Но я сознательно вошел в состав Оперативной группы Политбюро, поехал в Чернобыль, как позже в пострадавшие от аварии районы Белоруссии. Мне же приходилось заниматься объектами атомной промышленности еще в бытность первым секретарем Томского обкома партии. Рядом с областным центром находился секретный город Томск-7. Там производили плутоний.

- Через несколько дней после чернобыльской катастрофы на Красной площади прошла первомайская демонстрация. Зачем руководство страны подвергало опасности манифестантов, да и себя? Ведь к Москве тогда, по слухам, подошло радиоактивное облако с Украины.

- Неужели мы такие тупоголовые, чтобы проводить демонстрацию, существуй тогда хоть малейшая опасность?!

- Потому что смертоносное облако расстреляли над Тулой?

- Слухи. Никакого «расстрела» не было.

- Но согласитесь, Егор Кузьмич, слухи возникли не на пустом месте.

- Да, нас до сих пор обвиняют, что якобы засекретили тогда Чернобыль. Но о каком замалчивании может идти речь, если уже 28 апреля Политбюро принимает решение опубликовать сообщение о ядерной аварии и образовании Правительственной комиссии?! В тот же день глава комиссии Б. Щербина уже был в Чернобыле. О нашей с Рыжковым работе в зоне ядерной аварии тоже сообщала пресса, радио, телевидение. В первой половине мая прошли пресс-конференции для советских и иностранных журналистов, встречи с послами зарубежных стран. В Чернобыле были журналисты, в том числе из «Комсомолки», дважды - делегация МАГАТЭ, ученые США, Англии, Франции, других стран. Уже в первые дни в зоне аварии работали тысячи солдат и офицеров, механизаторов, строителей. Шла эвакуация десятков тысяч жителей. Ну какая здесь могла быть тайна? Злостная выдумка! Тайной остаются только научные разработки, технология восстановления ядерной безопасности. 14 мая по телевидению выступил Михаил Горбачев. Это было, по существу, обращение к советскому народу.

Идущие на подвиг! Полевой лагерь ликвидаторов атомной аварии. Май 1986 г.

- Не поздновато ли Михаил Сергеевич обратился - в середине мая? Может, раньше надо было?

- Возможно. Тем более к тому времени уже был допуск иностранных журналистов на территорию Чернобыля. Прошло более десятка заседаний Оперативной группы. Наверное, вы правы, надо было раньше. Почему так произошло, трудно сказать. Работали все беззаветно, день и ночь буквально.

- И все же информации, по себе помню, было маловато. Чего боялись, если честно?

- Паники среди многомиллионного населения СССР. Она могла привести к массовым человеческим жертвам.

- А сам Горбачев почему не поехал в Чернобыль? Лидер страны, партии, перестройки, народ же ему тогда очень верил. Своим визитом успокоил бы людей.

- Это странно, конечно. Ему надо было туда поехать. Обязательно! Почему не поехал, не знаю.

- А вы не могли его напрямую спросить, Егор Кузьмич, как коммунист коммуниста?

- Мне не очень удобно было спрашивать.