1. Подборка воспоминаний современников о революции 1917 года. Странно, но значительная часть реплик мне незнакома. Когда я учился в школе, я почему-то думал, что революция была чем-то типа светлого праздника, большой радостью для хороших простых людей, которые собрались вместе, чтобы прогнать плохих и непростых. Процитирую одну из цитат, это пишет Максим Горький в декабре 1917:
В силу целого ряда условий у нас почти совершенно прекращено книгопечатание и книгоиздательство, и в то же время одна за другой уничтожаются ценнейшие библиотеки. Вот недавно разграблены мужиками имения Худекова, Оболенского и целый ряд других имений. Мужики развезли по домам все, что имело ценность в их глазах, а библиотеки – сожгли, рояли изрубили топорами, картины – изорвали. Предметы науки, искусства, орудия культуры не имеют цены в глазах деревни, можно сомневаться, имеют ли они цену в глазах городской массы.
Вот уже почти две недели каждую ночь толпы людей грабят винные погреба, напиваются, бьют друг друга бутылками по башкам, режут руки осколками стекла и, точно свиньи, валяются в грязи, в крови. Во время винных погромов людей пристреливают, как бешеных волков, постепенно приучая к спокойному истреблению ближнего.
В "Правде" пишут о пьяных погромах как о "провокации буржуев", что, конечно, ложь, что красное словцо, которое может усилить кровопролитие. Развивается воровство, растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве…; темные люди, собравшиеся вокруг Смольного, пытаются шантажировать запуганного обывателя. Грубость представителей "правительства народных комиссаров" вызывает общие нарекания, и они – справедливы. Разная мелкая сошка, наслаждаясь властью, относится к гражданину как к побежденному.
Напомню, товарищ Горький был сам был матёрым большевиком, в его честь Сталин даже переименовал Нижний Новгород. Другие писатели, — Александр Куприн, Михаил Булгаков, прочие, — пишут о новых порядках куда как менее сочувственно. Вот, к примеру, Иван Бунин:
В "Одесском Набате" просьба к знающим - сообщить об участи пропавших товарищей: Вали Злого, Миши Мрачного, Фурманчика и Муравчика... Потом некролог какого-то Яшеньки: "И ты погиб, умер, прекрасный Яшенька... как пышный цветок, только что пустивший свои лепестки... как зимний луч солнца... возмущавшийся малейшей несправедливостью, восставший против угнетения, насилия, стал жертвой дикой орды, разрушающей все, что есть ценного в человечестве... Спи спокойно, Яшенька, мы отомстим за тебя!".
Какой орды? За что и кому мстить? Там же сказано, что Яшенька — жертва "всемирного бича, венеризма".
Кстати, некоторые читатели предлагают заменить в школьной программе гоголевского «Тараса Бульбу», логика которого уже непонятна современным школьникам, на куда как более педагогичные бунинские «Окаянные дни». На мой взгляд, идея достойна серьёзного обсуждения.
2. Воспоминания пожилой колхозницы о сталинских временах. Цитирую фрагмент:
Мебель в доме вся самодельная: буфет, стол, скамейки, диван, 2 кровати с матрацами из соломы. Белья постельного тогда не было, спали одетыми. Кому места на кровати не хватало, тот спал на полу. Одевались в холщовую одежду. Это такая ткань, похожая на мешки. Мама из такого холста нам одежду шила. То, что сошьет, мы долго носили. Постарше мы стали, мама шила нам платьишки из ситцевых мешочков, которые были тарой на заводах в Кемерове. Эти мешочки работники заводов воровали и на базаре продавали, а люди из них одежду шили. Я уже девушкой была, когда мама сшила мне платье из газового материала и выкрасила химическими чернилами. Я в этом платье приду на танцы, а наши ребята говорят: "Москвичка пришла". По тем временам это было такой роскошью! А, в общем-то, мы носили что попало. Купить негде было, да и какие у колхозника деньги?! За свою жизнь я так красивых вещей и не поносила. То купить негде, то денег нет. Обувь - брезентовая: из шахтовых конвейерных лент её шили. Галоши в продаже появились позже. Носили их на босу ногу. Зимой носили фуфайки да пальтишки. Это в Сибири-то! Шубы были у тех, кто побогаче жил, кто с ранешних времен их сумел сохранить. Родители говорили, что до колхозов у всех сибиряков зимой основной одеждой были шубы из овчины. Почти в каждом доме тулупы были, в которые можно было завернуться в санях с ног до головы.
Мне кажется, что всю жизнь мы только и работали. И вспомнить нечего! А питались плохо: травой да всяким подножным кормом. Во время войны я поварихой работала, картошкой, кашей и киселем овсяными питались. "Тошнотики" ели. Такая гадость! Голодно было всегда - и до войны, и во время неё, и после победы. Когда шли на работу в поле, то еду брали со своего огорода: картошку, огурцы, капусту. На поле для колхозников варили, но этим наесться было нельзя: каши да кисели. За них потом высчитывали из трудодней. Мы всегда полуголодные были. Люди выживали, кто как мог. Собирали отходы, то, что на поле оставалось после урожая. Но тогда закон был, в народе его прозвали "Закон о колосках", который запрещал такой сбор. У нас две женщины взяли отходы в колхозе. Их поймали и дали по три года. За что?! У одной из них было много детей, ее судили и увезли. А другую оставили отрабатывать в колхозе. Их односельчане жалели. Все ж так делали, но попались они. И наша мама ходила по полям, собирала колоски.
А как нас налоги давили? Просто ужас! Шерсть отдай, мясо, яйца, молоко - всё отдай. И ничего нам за это не платили. Держали живность в хозяйстве потому что, где какой носок свяжешь, где валенки скатаешь… Выкручивались. Своё имеешь, а пользоваться не смей! От налогов и от колхозов убежать было нельзя. Не было у колхозников паспортов. Наверное, поэтому нам их не выдавали, чтобы мы все не разъехались, не разбежались. Кто бы тогда работал в колхозе? Только после войны молодежь стали отпускать учиться на трактористов, комбайнеров. Да и то не всех желающих, а только того, кого председатель пожелает отправить. Председатель был из приезжих. Малограмотного к нам прислали. Грамотным хорошо было: они могли в конторе работать. О! Это куда лучше, чем на поле работать от зари до зари!
А вот популярный мем из западного интернета, в котором сейчас коммунисты также ведут активную пропаганду:
Перевод:
80-летняя россиянка: Коммунистический режим в моей стране был ужасен. Моего мужа и троих детей забрала тайная полиция – я никогда их больше не видела.
19-летний студент колледжа: А НА САМОМ ДЕЛЕ…
3. Когда мы обсуждали сталинский учебник 1937 года, в котором «царь ненавидел Пушкина», а Лермонтов был убит «офицером-бездельником», некоторые предположили, будто учебник писала «царская профессура». Предположили с эдакой издёвкой: дескать, советская власть показала интеллигентишкам хлыст, и те покорно начали гнуть спину на новых хозяев.
Спешу переубедить. Этот самый учебник по истории, который, кстати, сам Иосиф Сталин называл лучшим учебником, вышел из-под печатной машинки матёрого большевика. Товарищ Шестаков получил 5 классов образования, потом подался в революционеры и как мог вредил родному государству. После революции пошёл по партийной линии, в 1924 году закончил Институт красной профессуры, в 1935 году получил звание профессора:
Имперская интеллигенция, оставшаяся волей судеб в СССР, тоже писала учебники для советской власти, и тоже щедро разбавляла факты марксистской идеологией — это было необходимым условием прохождения цензуры. Однако всё же уровень у «интеллигентских» учебников был другим, повыше.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам. Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+
