Нефтяное месторождение Эль-Шарара, окруженное гигантскими песчаными дюнами, является одним из крупнейших в Ливии. Еще две недели назад нефтяные вышки, установленные на краю Сахары к югу от Триполи, каждый день исправно качали порядка 300 000 баррелей высококачественной нефти, которая по 800-километровому трубопроводу доставлялась к средиземноморскому побережью.
Этот многомиллиардный проект, осуществлявшийся испанской компанией Repsol YPF, воспринимался как знак возрождения энергетического сектора Ливии после двадцати лет недоинвестирования и изоляции.
Но в конце февраля, когда в этой североафриканской стране начались политические волнения, иностранные специалисты, работавшие на месторождении, были эвакуированы, свернув перед этим добычу нефти. Как говорит один из менеджеров, последний рабочий закрыл месторождение в буквальном смысле слова.
Так же поступили и тысячи других иностранных рабочих на таких месторождениях, как Ваха и Амаль, на которых держится промышленность страны с тех пор, как в 1950-е годы здесь была обнаружена нефть. В результате добыча нефти в Ливии прекратилась. В центрах торговли нефтью — в Лондоне, Нью-Йорке и Сингапуре — дилеры ужаснулись при мысли о новом кризисе на Ближнем Востоке и, как это было и раньше, начали покупать. Цены на нефть подскочили до 115 долларов за баррель. Это самый высокий показатель за два с половиной года.
Но нынешний кризис выходит за рамки привычных рынкам краткосрочных срывов поставок, вызванных геополитическими причинами. Перемены, прокатившиеся по Ближнему Востоку и Северной Африке, на долю которых приходится треть мировой добычи нефти, изменяют характер региональной политики и окажут более глубокое влияние на нефтяной рынок, чем потеря ливийской нефти на несколько месяцев. Десятки интервью с аналитиками, консультантами, правительственными чиновниками и трейдерами говорят о появлении консенсуса: редко когда геополитика нефти играла такую роль, как сегодня.
"Происходит явная трансформация нефтяной политики Ближнего Востока", — говорит Дэвид Кирш (David Kirsch), консультант PFC Energy, выражая мнение многих участников рынка.
Нынешние события сходны с другими бурными периодами взаимодействия нефтяных рынков и ближневосточной политики, включая национализации 1950-х и 1960-х, арабское нефтяное эмбарго 1973-74 гг. и иранскую революцию 1979 года. У всех этих событий, как и у нынешних, была одна общая черта: никто не знал, когда они закончатся, в результате чего рынок имел дело с неопределенностью. По словам одного трейдера, это ведет к тому, что "быть уверенным более небезопасно".
Однако последняя цепь событий, продолжающих разворачиваться, поколебала убеждения, которые казались нефтяному рынку незыблемыми.
Рухнули режимы, существовавшие десятилетиями, в результате чего трейдеры начали задаваться вопросами о том, кто станет следующей жертвой смены режимов. Начинаются проблемы у Саудовской Аравии, "центрального банка" мировой нефти: впервые в истории массовые волнения возникли почти во всех странах, граничащих с королевством: в Бахрейне, Омане, Ираке, Йемене и Иордании.
Волна недовольства показала, что нефтяная отрасль более не может игнорировать проблемы региона: демографический бум, высокий уровень безработицы, рост инфляции, недостаток свободы в эпоху Интернета и жестокое подавление инакомыслия. Большинство считает, что потрясения продлятся долго: "Джинна выпустили из бутылки и вернуть его назад уже не удастся", — говорит менеджер одной из ведущих нефтетрейдерских компаний.
Одним словом, стоимость нефти будет выше, чем раньше, поскольку трейдеры будут требовать более высокой премиальной наценки, компенсирующей высокий геополитический риск. Даже когда утихнут волнения и прекратятся срывы поставок, популизм, усиление которого в регионе очевидно, скорее всего, подтолкнет власти к проведению политического курса, предполагающего высокие цены на нефть, поскольку им будет нужно финансировать возрастающие расходы, необходимые для того, чтобы заручиться поддержкой народа.
Со временем эти проблемы могут решить смена режима и демократия — и цены тогда пойдут вниз. Но в ближайшие месяцы и даже годы мы не увидим проблесков этого стабильного нового порядка. Хуже того, некоторые режимы — особенно в странах Персидского залива — сопротивляются реформам, поэтому нестабильность продолжить маячить на заднем плане подобно вулкану, извержения которого толкают цены вверх, после чего наступают периоды спокойствия.
Нефть — важнейший из сырьевых ресурсов, торговля которыми ведется на рынке, и ее значение будет только возрастать по мере того, как развивающиеся страны — от Китая до Бразилии — увеличивают потребление энергии. Повышение цен окажет глубокое воздействие на глобальную экономику, действуя как налог в странах, потребляющих энергоносители, сдерживая мировой рост и повышая уровень инфляции.
Наибольшие опасения вызывает возможность срыва поставок. До нынешних волнений Ливия занимала 12-е место в мире по экспорту нефти, добывая около 1,6 млн. баррелей в день — этого достаточно для удовлетворения спроса, скажем, Бельгии и Нидерландов. Саудовская Аравия и другие ведущие члены картеля ОПЕК, в том числе Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты, поспешили компенсировать этот дефицит предложения.
Но в условиях наращивания объема добычи Саудовской Аравией и другими нефтедобывающими государствами сокращаются резервные мощности ОПЕК.
Сегодня они составляют менее 4 млн. баррелей в день — гораздо ниже пиковой отметки в 7 млн. баррелей в день, достигнутой в 2009 г., хотя и значительно выше 500 000 баррелей в день в 2004 году, через год после начала американского вторжения в Ирак, в результате которого прекратились поставки нефти из этой страны. Однако кумулятивный эффект срывов поставок из ближневосточных стран может исчерпать все эти резервные возможности. Майкл Уиттнер (Michael Wittner), руководитель департамента нефтяного рынка в нью-йоркском представительстве Société Générale, говорит, что рынок, пережив в этом году реальные перебои поставок "будет воспринимать такие события как реальную возможность, а не абстрактный сценарий", даже если ничего подобного более не произойдет. По мере распространения волнений список стран, вызывающих беспокойство, увеличивается с каждым днем. Оман, Сирия, Йемен и Бахрейн не относятся к числу крупных производителей, но вместе представляют собой внушительный блок, на долю которого приходится около 1,5 млн. баррелей в день.
Более того, по мере сокращения резервных возможностей ОПЕК рынок требует все более высокой премиальной наценки для компенсации риска того, что очередной крупный срыв поставок — например, ураган в Мексиканском заливе — может вынудить систему работать на полную мощность. Значение срыва поставок не ограничивается снижением объемов. Хотя нефть — это предмет всеобщего потребления, каждая нефтедобывающая страна предлагает на рынке свой сорт, несколько отличающийся от остальных, что затрудняет взаимозаменяемость, а в некоторых случаях делает ее невозможной. Взять, например, Ливию. Нефть, производимая в этой стране, является одной из самых высококачественных в мире: легкой и с низким содержанием серы. Хотя Саудовская Аравия вызвалась восполнить потерянные объемы, она не может предложить продукта, аналогичного по качеству.
На наличном рынке европейские нефтеперерабатывающие заводы доплачивают рекордно высокую наценку к эталону Brent, стремясь гарантировать получение высококачественной низкосернистой нефти после прекращения поставок из Ливии. Наценка на аналогичную по качеству нефть, в том числе BTC Blend из Азербайджана, Bonny Light и Saharan Blend из Алжира и Kumkol из Казахстана, достигла самого высокого уровня за многие годы.
Следующий большой вопрос: когда возобновятся поставки? В случае Ливии и — в меньшей степени — Йемена, для того, чтобы рабочие, в том числе зарубежные, вернулись на нефтяные месторождения, нужно, чтобы прекратилось насилие. Но даже после возвращения персонала возобновить добычу будет непросто.
Антуан Халфф (Antoine Halff) из Колумбийского университета говорит, что история срывов поставок нефти не внушает оптимизма: странам непросто вернуться к докризисным уровням добычи. "Так было в Иране после 1979 года, после вторжения в Ирак в 1990 [так в тексте – прим. пер.] году, в Венесуэле после забастовок нефтяной отрасли 2002-2003 годов, — отмечает он. — Даже если нет ущерба, причиненного войной, аварийное закрытие месторождений вызовет определенные проблемы".
Помимо краткосрочного дефицита и трудностей с возобновлением добычи нефтяной рынок может испытать более серьезные проблемы в долгосрочном плане. Аналитики, консультанты и топ-менеджеры нефтяных компаний опасаются, что правительства стран региона — и новые, и старые — будут осуществлять политику, ведущую к повышению цен на нефть.
Опасения, по словам Билла Фаррен-Прайса (Bill Farren-Price) из консалтинговой компании Petroleum Policy Intelligence, вызывает то, что "после окончания тектонического сдвига на Ближнем Востоке энергетическая политика стран региона, скорее всего, станет более популистской".
Явным проявлением нового популизма является программа государственных выплат, объявленная королем Саудовской Аравии Абдаллой. Эта программа на 129 млрд. долларов, что составляет более половины прошлогодних доходов страны от экспорта нефти — включает в себя как единовременные выплаты работникам бюджетного сектора, так и обещание полумиллиона домов по приемлемым ценам. В общем и целом, говорит Джон Сфакианакис (John Sfakianakis), главный экономист Banque Saudi Fransi в Эр-Рияде, "общий счет за эти меры представляет собой солидное фискальное обязательство" на фоне общей бюджетной тенденции к увеличению уровня расходов по сравнению с предыдущими пятью годами.
Многоопытный аналитик нефтяного рынка Эдвард Морзе (Edward Morse) считает, что дополнительные расходные статьи бюджета сделают Саудовскую Аравию похожей на Венесуэлу и Иран, являющиеся чемпионами по накручиванию цен. Чтобы заплатить за щедрость короля Абдаллы, Эр-Рияду, вероятно, придется распечатать свои нефтяные резервы, стоимость которых оценивается в 450 млрд. долларов. И даже при этом для того, чтобы его бюджет был сбалансированным, цена нефти в этом году должна составлять не менее 80 долларов за баррель. "Тревогу вызывает прежде всего то, что социальные выплаты, являющиеся в настоящий момент дискреционными расходами, станут впоследствии постоянной строкой бюджета", — говорит Морзе.
В этом Саудовская Аравия не одинока. О дополнительных расходах объявили и другие страны-участницы Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, в котором состоит шесть государств. Например, власти Кувейта произведут единовременную выплату 4000 долларов каждому гражданину и обещают бесплатную раздачу основных продуктов питания в течение года.
По словам аналитиков и топ-менеджеров, увеличение социальных расходов не только приведет к росту цен на нефть, но и сократит объем средств, которые государственные нефтяные компании могут инвестировать в будущий производственный потенциал.
Пока власти ощущают угрозу общественного недовольства, они, скорее всего, будут откладывать любое урезание энергетических субсидий и продолжать политику, в результате которой нефть оказывается дешевле воды. Такая финансовая поддержка привела к неконтролируемому внутреннему спросу на нефть в странах региона, который в последнее десятилетие уменьшает излишек нефти, предназначенный на экспорт. В Саудовской Аравии спрос на нефть за последние 15 лет удвоился, что вывело страну в первую десятку мировых потребителей. Если эта тенденция продолжится — а, по мнению высокопоставленных саудовских чиновников, в отсутствие кардинальных реформ так оно и будет— то у Эр-Рияда и Ближнего Востока вообще с каждым годом будет все меньше нефти на экспорт.
Оригинал публикации: The politics of oil: Wells of anxiety
