("Le Nouvel Observateur", Франция)
Венсан Жовер (Vincent Jauvert)
На фоне множащихся споров по поводу резолюции 1973 и ее интерпретации я публикую в Nouvel Observateur на этой неделе статью, касающуюся данного исторического текста и роли, которой Франция сыграла в его принятии.
Утро 16 марта, Нью-Йорк: американский представитель при ООН Сьюзан Райс (Susan Rice) рвет и мечет. Накануне поздно вечером она составила проект резолюции по Ливии. Она хотела представить его в секретариат Совета Безопасности, сделать его "синим", как говорят на ооновском языке. Но каково же было ее удивление, когда она увидела, что французы ее обогнали: чуть ранее тем же утром Жерар Аро (Gérard Araud) уже "засинил" похожий текст. Кто раньше пришел, того и обслуживают – в Совбезе действует такое правило. Поэтому "великие мира сего" будут голосовать не по американскому, а по французскому проекту. Который в итоге станет резолюцией 1973. Райс звонит Аро и бросает ему: "Ты украл мою резолюцию".
Французы несказанно рады собственному успеху, однако не доверяют Сьюзан Райс. Она – теоретик нового "морального лидерства США", которое Обама сделал одной из центральных тем избирательной кампании. Она готова на все, чтобы авторство резолюции, впервые в истории санкционирующей авиаудары во имя "защиты" гражданского населения, приписывалось бы США.
Поэтому Сьюзан Райс ни в коем случае нельзя позволить блеснуть во время голосования. После разговора с Николя Саркози Ален Жюппе (Alain Juppé, министр иностранных дел Франции) решает отменить запланированную поездку в Берлин и направляется в Нью-Йорк. По официальной версии, необходимо склонить на свою сторону последних колеблющихся членов Совбеза. Но вообще-то так хотят дать понять, что именно Франция, а не США, составила этот проект. Поездка главы МИДа, сильно смахивающая на подобный же визит де Вильпена в 2003 году как раз перед началом войны в Ираке, будет удачной.
Поворот на 180 градусов
Французам, разумеется, не слишком понравилось то, как их ранее обставили американцы. "Это было действительно несправедливо, - говорит парижский чиновник. - Уже две недели мы проталкиваем вопрос, а они ставят нам палки в колеса". Хотя изначально впереди идет именно Белый дом. 23 февраля, то есть неделю спустя после начала восстания, Барак Обама заявляет, что Каддафи "должен уйти". По его заверениям, "рассматриваются все возможности", и "советники прорабатывают их день и ночь". "Мы сказали себе: Америка хочет начать военное вторжение", - рассказывает источник во французском руководстве. "На самом же деле это были пустые слова. Обама полагал, что ему достаточно было повысить голос для того, чтобы Каддафи рухнул как Мубарак. Он не был готов начать войну. Но мы этого не знали".
Так, на следующий день Ален Жюппе (тогда еще министр обороны) решает последовать примеру президента США и заявляет, что также выступает за уход вождя ливийской революции. Для французской дипломатии этот шаг становится поворотом на 180 градусов после отказа от любого вмешательства в события в Тунисе и Египте. На этот раз мы собираемся помогать мятежникам. Вместе с Великобританией Франция разрабатывает проект создания закрытой воздушной зоны. Едва устроившись в кресле министра иностранных дел, Ален Жюппе обсуждает его 3 марта со своим британским коллегой Уильямом Хейгом (William Hague). Париж считает, что вмешательство неизбежно. Однако через несколько дней его ожидает холодный душ.
Выступая в Конгрессе, глава Пентагона Роберт Гейтс (Robert Gates) заявляет, что сторонникам открытия третьего фронта против мусульманской страны пора в "психбольницу". "А мы остались расхлебывать кашу, - говорит один французский чиновник. - Потребовав ухода диктатора, американцы теперь бросают нас в самой заварухе". Над Ливией витает призрак новой Боснии. Как избежать повторения Сребренницы? Как подтолкнуть американцев и всех остальных к активным действиям?
Идея возникает в 22 часа 3 марта. А обязаны ей мы Бернару-Анри Леви (Bernard-Henri Lévy, философ, общественный деятель). В тот момент он находится в Бенгази, где встречался с лидерами новообразованного Национального совета Ливии. Он звонит Николя Саркози, с которым знаком уже почти 30 лет. Леви просит президента принять в Елисейском дворце эмиссаров мятежников. "Ты должен увидеть этих ливийских Массудов", - говорит он, намекая на мифического афганского лидера. Саркози сразу чует новые возможности. Кроме того, он уже несколько дней пытается установить контакт с повстанцами. Министерство иностранных дел уже использовало гуманитарный конвой, чтобы переправить в Бенгази дипломата, который должен наладить связи с лидерами оппозиции. Однако этот секретный эмиссар приедет только на следующий день. А время не терпит. Таким образом, Саркози приходится принять предложение Леви.
10 марта Леви и трое его ливийцев прибывают в Елисейский дворец. Все их ждут. Дело в том, что всколыхнуть международное сообщество в этот момент особенно важно. Военное положение ливийской оппозиции значительно ухудшилось. А накануне Обама, который осознал свою неспособность примирить два сцепившихся по вопросу вмешательства политических лагеря, решил, что самое важное таких обстоятельствах – не торопиться.
Убедить Обаму
Саркози решает поставить на кон все. С его согласия эмиссары Бенгази делают заявление о том, что Париж первым в мире признает Национальный совет в Ливии как единственного легитимного партнера. Леви добавляет, что в случае необходимости Франция также готова начать военную операцию против Каддафи. Заявление вызывает всеобщее возмущение, однако делает свое дело, в том числе в США. На следующий день влиятельный сенатор Линдси Грэм (Lindsey Graham) говорит, что в ливийском вопросе Америка должна быть такой же "смелой", как и Франция. Затем два неудавшихся кандидата в Белый дом, демократ Джон Кэрри (John Kerry) и республиканец Джон Маккейн (John McCain) требуют, чтобы США начали действовать, пока не стало "слишком поздно". Однако Пентагон сопротивляется. Глава военной разведки открыто утверждает, что Каддафи победит мятежников. Другими словами, делать там больше нечего.
Свои последние надежды Франция связывает с Хиллари Клинтон. 14 марта госсекретарь приезжает в Париж на неофициальное собрание "большой восьмерки". Во время ужина добиться подвижек в ливийском вопросе не удается. Немец Вестервелле (министр иностранных дел Германии) не желает ничего слышать о военных действиях, как, впрочем, и его российский коллега Сергей Лавров. Кажется, что дело решено: резолюции ООН не будет. Клинтон возвращается в отель. Она соглашается на встречу с ливийским эмиссаром и бывшим послом режима Каддафи в Индии Махмудом Джибрилом. Этот разговор, организаторами которого выступили Леви и эмир Катара, сыграет решающую роль.
Хотя внешне все проходит неважно. Хиллари Клинтон говорит ливийцу, что Америка не готова проголосовать за революцию, так как в администрации существуют слишком большие разногласия. Раздраженный Махмуд Джибрил уходит через потайную дверь. "Он думал, что все потеряно",- говорит присутствовавший на встрече Бернар-Анри Леви. Тем не менее, прекрасно владеющий английским языком ливиец все же попал в цель.
Позднее ночью госсекретарь обсуждает ситуацию по видеосвязи с советниками Обамы, в том числе постпредом Райс. Она говорит, что восстание находится в еще более отчаянном положении, чем она полагала, и что если ничего не сделать, Каддафи одержит победу, а на Америку будут показывать пальцем, как было после событий в Боснии и Руанде. Кроме того, она рассказывает им о встрече в Париже с эмиром Катара: как он объяснил, страны Персидского залива готовы оказать Западу военное содействие. К тому же за два до этого Лига арабских государств дала зеленый свет на военное вмешательство. По мнению Клинтон, пора начинать действовать. Остается лишь убедить Обаму переступить через нежелание Пентагона и ЦРУ. Тем временем она просит Сьюзан Райс составить "жесткий" проект резолюции.
На следующее утро все решено. Представитель США предлагает своим коллегам в ООН текст резолюции. Причем она идет гораздо дальше, чем предложение Франции, которое на тот момент предусматривает лишь создание закрытой воздушной зоны. Проект Райс разрешает будущей коалиции принять "все необходимые меры" против армии Каддафи, то есть нанести удары по танкам и бункерам.
Вечером после официального ужина президент США созывает своих советников. Днем людям Каддафи удалось взять Рас-эль-Ануф. Они угрожают устроить в Бенгази кровавую баню. Обама говорит, что пора действовать. Но как? Роберту Гейтсу нужно нечто большее, чем простое закрытие воздушного пространства, которое, по мнению военных, уже ничем не поможет. Сьюзан Райс отвечает, что ее проект идет дальше. Обама говорит: решено. Он обращается к главе генштаба с указанием представить планы. И просит свою представительницу в ООН официально внести на рассмотрение "жесткую" версию уже на следующий день и, если возможно, назначить голосование по ней на четверг.
После встречи Райс объявляет хорошую новость своему французскому коллеге Жерару Аро (Gérard Araud): президент согласен, мы начинаем действовать и завтра представим наш вариант резолюции. Однако Аро не желает дать себя обойти. Он знает, что Николя Саркози и Ален Жюппе выступают за проведение ударов, и решает срочно составить новый документ, в котором будет параграф Райс о "всех необходимых мерах" и который, таким образом, получит поддержку США. И сразу садится за его написание.
Однако согласны с этим далеко не все. Китайцы не хотят вмешиваться. Они сообщают, что Пекин как председатель Совета безопасности в этом месяце решает воздержаться. Русские же требуют, чтобы из резолюции исключили все упоминания о наземном вмешательстве. Николя Саркози звонит Дмитрию Медведеву и лично заверяет его в том, что во французском варианте это открыто указано. Кремль удовлетворен: его представитель воздержится от голосования. Затем глава государства звонит новому президенту Бразилии Дилме Русефф (Dilma Rousseff). Она по-прежнему не хочет голосовать "за". Значит, Бразилия тоже воздержится. Как и еще четыре страны.
Остается Южная Африка. Если она не проголосует "за", Нигерия обещает сделать то же самое, и резолюция не получит девяти необходимых для ее принятия голосов. Во французской миссии начинается паника. Когда Ален Жюппе входит в зал совета в 18 часов 17 марта, Претория по-прежнему колеблется. Ее представителя в ООН все еще нет. Придет ли он или решит воздержаться? Удастся ли получить большинство или нет? В конце концов он появляется и голосует за. Резолюция принята. Франции удается одержать огромную дипломатическую победу. Сразу же после голосования, в полночь в Париже Николя Саркози сообщает хорошие новости Бернару-Анри Леви. А в субботу самолеты Rafale первыми появляются в ливийском небе.
Оригинал публикации: Libye : histoire secrète de la résolution 1973
Источник: warandpeace.ru.
Рейтинг публикации:
|
