На нас, атеистов, лепят обидные и злые ярлыки, когда мы испытываем гнев, надежду, говорим о нравственности или о смысле жизни. Чего же верующие так боятся?
Есть ли что-нибудь, что атеисты могут сказать о нашем неверии – или даже просто о наших жизнях – что не будет вызывать негативного впечатления о нас?
Две последние истории, рассказанные в новостях/блогах/блогосферах, ярко показали мне – не в первый раз – позицию «будьте вы прокляты, если сделали, будьте прокляты, если не сделали», которая применяется к неверующим в нашей культуре. С одной стороны, атеистов провоцируют на негатив и конфронтацию, а читатели узнают, что мы всё время ходим разочарованными и злыми, потому что у нас нет надежды на жизнь после смерти. С другой стороны, неверующих призывают разделить позитивные, радостные аспекты нашей жизни и встать на те пути, благодаря которым мы найдём смысл в жизни и надежду даже перед лицом смерти… и призывают увеличить число упоминаний нами имени Бога.
Я знаю. У меня тоже это не укладывается в голове.
Первый призыв более знаком. Возможно, вы слышали подобную песенку раньше – даже если не слышали её именно в этом исполнении. В блоге канадской газеты «National Post» отец Тим Мойл размышляет над тем, почему так много атеистов, как он считает, выглядят сильно разозлённым… и высказывается в том смысле, что это атеисты испытывают злобу, потому что тема смерти вызывает у нас горечь и безысходность. Он пишет:
«Атеисты склонны видеть свой личный мир как ограниченную данность, в которой всё, что они могут достичь, имеет свой потолок. Для них жизненная несправедливость никогда в итоге не будет оплачена, а установка «ты можешь получить то, что видишь» ограничивает их в жизненных испытаниях. Верующие знают, что всё к лучшему. Они знают, что следование учению церкви может подвести их ближе к обещанному идеалу здесь и сейчас, что любые несправедливые препятствия на их жизненном пути это результат их верности Богу, и что они будут зачтены в будущей жизни.
Легко понять, что такие рассуждения подливают масла в огонь злобы, которую испытывают многие атеисты. Когда человек придерживается атеистических убеждений, что непременно значит, что он не дождётся окончательного правосудия, мира и любви, он не может смотреть сквозь пальцы на полную аннигиляцию в смерти.
Не удивительно, что они так раздражены».
Второй сюжет вроде как менее распространён. Но, увы, не так уж и редок. Недавно, когда скончалась Элизабет Эдвардс (бывшая жена сенатора и экс-кандидата в президенты Джона Эдвардса, умершая от рака 7 декабря 2010 года, прим. mixednews), и когда было опубликовано прощальное послание незадолго до её смерти, в котором женщина выразила своё глубокое и неизменное чувство надежды, рассказала о значении и ценности жизни, христианский комментатор правых взглядов Дональд Дуглас сообщил с ядовитыми нотами как о чём-то ужасном, что Элизабет виновна в ожесточении и нигилизме, поскольку в своём послании со словами благодарности своей семье, друзьям, исполненном веры в силу надежды и жизненной стойкости… она не упомянула Бога. Он сказал:
«Очевидно, что Элизабет Эдвардс хочет опереться в своей вере на что-то, будь то надежда, или сила, или что-нибудь. Но не на Бога. Я сомневаюсь, что это было вызвано просто горечью от того, что она была брошена мужем, который проживает отдельно от неё, – скорее она была оставлена Богом. И представьте, что бы было, если бы она стала Первой Леди. Американцы, особенно христиане, как правило ожидают от своих президентов внешних проявлений веры, и следовательно того же ждут и от Первой Леди. Демократы явно не беспокоятся об этом, как можно видеть по тем фактам, о которых говорит один из авторов в журнале «American Prospect». Провозглашая, что быть антирелигиозным – это круто, теология без Бога от Эдвардс заимствует идеи у неокоммунистов. Тем не менее, лёжа на смертном одре и отдавая то, что в народе называется последним прощанием, Элизабет Эдвардс не может найти где-то внутри себя силы, чтобы попросить благословения у Бога. Как же она готовится к будущей жизни? Я полагаю, что нигилизм, о котором я говорю, вырос до такой степени, что переместился в область левых политических взглядов даже более, чем я ожидал».
Да, да, предупреждая всех, кто вскочит, чтобы поправить меня, – я знаю. Элизабет Эдвардс не была атеистом. Она скорее слабый деист, верящий в бога, создавшего вселенную, но не верящий, что он вступает в контакт со своим творением день за днём. Но моё мнение остаётся прежним. Даже если Эдвардс так или иначе верила в Бога, она не сказала об этом в своём прощальном послании… и по этой причине Дуглас чувствовал себя вполне комфортно, избивая её на смертном одре. На самом деле, тот факт, что Эдвардс не была атеистом, делает моё убеждение ещё крепче. Эта само собой разумеющаяся враждебность в отношении недостаточной набожности, по-видимому, будет направлена против любого – атеиста, деиста, верующего, кого угодно – кто не так или не в достаточной степени проявляет пиетет и благодарность Богу. Даже если они, мать их, уже умирают от рака.
И пока проповеди такого рода против миролюбивых атеистов чуть менее распространены, чем нападки на агрессивных неверующих, они вовсе не редкость. Посмотрите на реакцию в отношении марширующего оркестра атеистов на Рождественском параде в Техасе. Исполнение ими песни «Джингл Беллс» и пожелание счастливого Рождества было достаточным, чтобы вспыхнула буря дискуссий относительно атеистов как агрессивных, глумливых, провокационных, исполненных ненависти возмутителей спокойствия. Или посмотрите на реакцию, которую вызывают атеистические объявления на автобусах и рекламных щитах. Да, некоторые из них являются частью кампаний, критикующих религию или аргументировано выступающих против неё.
Однако большинство объявлений говорят вещи вроде: «Вы можете быть хорошими без Бога». Или «Миллионы людей хорошо себя ведут и без Бога», или «Не верите в Бога? Так будьте добры во имя добродетели». И где бы ни появились эти рекламные призывы, они неизбежно вызывают практически ужас у верующих, которые объявляют такие призывы по своей сути оскорбительными, конфронтационными, кричащими и очевидно агрессивными. Бросающаяся в лицо агрессия видится часто как основной результат нашей предполагаемой озлобленности и жизненной пустоты. Если бы жизни атеистов не были пусты и были бы осмыслены, по-видимому, нам не нужно было бы в качестве компенсации тыкать в лицо каждому свою безбожность.
Другими словами: когда атеисты раздражаются на религию, они обвиняются в безнадёжном, горьком нигилизме.
И когда мы говорим о наших исключительно здравых чувствах осмысленности, радости и ценности жизни, мы обвиняемся… опять же в безнадёжном, горьком нигилизме.
Почему это происходит?
Почему априорное предположение «атеисты – отчаявшиеся и ожесточённые» является единственным из всех возможных выводов, который можно сделать на основании множества фактов?
Почему для многих верующих так важно видеть в религии единственно возможный источник надежды, радости и смысла… а менее религиозных людей воспринимать как естественно отрезанных от всего, что делает жизнь полноценной?
Не похоже, что эти выводы делаются на основании каких-то реальных причин. Для начала: абсурдно смотреть на кого-то, кто испытывает гнев, и считать, что гнев – это единственная эмоция, на которую он способен. Я читала множество злых высказываний атеистов (чёрт, я и сама пишу об этом), и авторы где-нибудь в другом месте писали о восторге, удовольствии и благодарности, которые они получают от жизни. На самом деле, фонтанирующее, напыщенно прозаичное, в стиле Карла Сагана (американский астроном, занимался поисками внеземного разума, прим. mixednews) удивление великолепием вселенной так распространено среди писателей-атеистов, что стало почти клише. (Нет, такой материал не попадает в ведущие СМИ наравне с другим; агрессия делает заголовки более привлекательными, а продажи газет более высокими). Так что читать статью атеиста, в которой он выражает злость на религию, и предполагать, что его должно быть постоянно переполняет слепая ярость и неспособность к радости, или к смеху, или к удивлению… это как читать кино-рецензию Роджера Эберта (американский кинокритик и телеведущий, прим. mixednews) и чувствовать глубокую жалость по причине его трагической зашоренности и ограниченности, поскольку всё, что он когда-либо делал в жизни, это ходил в кино. Когда вы думаете так, это действительно отчасти глупо.
По сути, когда вы смотрите на вещи, которые раздражают злых атеистов, вы заметите, что многие из них – может быть большинство – не про то, как верующие обращаются с атеистами. Они про то, как верующие обращаются с самими верующими. Богатые знахари-христиане обманывают прихожан, вытягивая из их карманов с трудом заработанные деньги; Католическая церковь сознательно защищает священников-педофилов и переводит их из одного прихода в другой, чтобы они могли насиловать ещё больше детишек родителей-католиков; мусульманских женщин сажают в тюрьмы, избивают и даже убивают за внебрачные связи; в Индии касту неприкасаемых учат, что их приносящий вред статус является наказанием за грехи прошлой жизни; проповедники-фундаменталисты рекомендуют женщинам не разводиться с жестокими супругами; религиозные войны, ненависть и фанатизм; протестанты ненавидят католиков; индусы ненавидят мусульман; все ненавидят евреев… когда вы спрашиваете злобных атеистов, почему мы злы на религию, вышеперечисленные пустяки тоже сразу приходят на ум. Фанатизм и неприятие по отношению к атеистам один из пунктов списка, конечно. Однако ненормальный накал раздражения атеистов вызван не эгоистичной досадой на основе дурного обращения. Это оправданная реакция на жестокий и несправедливый произвол. Тот совершенно верный ответ, какой можно ожидать от людей со здравым восприятием нравственности и осмысленности бытия.
Так что нет абсолютно никакого смысла смотреть на атеистов, которых религия выводит из себя… и считать само собой разумеющимся, что мы должны были потерять надежду и радость жизни, отчаяться из-за неизбежности смерти и потерять связь со всем, что есть добро и истина.
И я надеюсь, что мне не нужно объяснять, как плоско и до смешного бессмысленно воспринимать неверующих с их строго осмысленными чувствами нравственности и осмысленности бытия, трансцендентальности и связи с высшим, мечтами и весельем… и считать само собой разумеющимся, что мы должны были потерять надежду и радость жизни, отчаяться из-за неизбежности смерти и потерять связь со всем, что есть добро и истина.
Так что же происходит?
Откуда взялись подобные предположения?
Почему гнев атеистов так бесцеремонно списывается на желчный нигилизм? Почему атеистам так запросто отказали в праве на счастье, как в логически невозможное для них чувство?
Почему для многих верующих так важно загонять атеистов в рамки естественного уныния и враждебности?
Конечно, кое-что из этого является стандартным ответом на изменение общественного движения. Подумайте о визгливых, злобных феминистках; склонных к насилию, иррациональных чёрных активистах; истеричных гомосексуалистах; в любое время маргинальный класс поднимает свой голос и выражает недовольство, они либо опасны, либо тривиальны, и поэтому всё, что они говорят, автоматически отвергается. Это гегемония в действии, ребята! Если система власти собирается защитить и законсервировать себя, она не признаёт законность какой бы то ни было критики в свой адрес. Возможность того, что критика может быть законна, даже не будет рассматриваться, ни на секунду. А религия содержит действующие механизмы самозащиты и самоконсервации.
Однако я думаю, что есть ещё одна причина того, что так много верующих рефлекторно воспринимают атеистов как ожесточённых нигилистов.
Это потому, что они должны так думать.
Это потому, что признание существования добрых, хороших атеистов подрывает слишком много рациональных религиозных убеждений верующих.
Для начала, существование хороших, счастливых атеистов разрушает прагматичное оправдание существованию религии и наносит по ней многочисленные удары. Если вы будете утверждать, что религия необходима для того, чтобы человек мог быть счастлив и нравственен, тогда существование счастливых и нравственных атеистов вне религии выбивает землю у вас из-под ног. В любом случае, прагматичное оправдание религии смехотворно – как если бы утверждалось, что каждый должен верить в Санта-Клауса, потому что в декабре он делает детишек счастливыми и послушными – но даже если вас не заботит, какие из вещей, в которые вы верите, являются правдой, и вас интересует только их полезность, тогда существование атеистов, жизнь которых богата, добра и наполнена смыслом, делает совершенно очевидным тот факт, что религиозная вера на самом деле не несёт в себе всего, что полезно. Именно поэтому так много верующих, сталкиваясь со счастливыми и нравственными атеистами, просто затыкают уши и начинают монотонно напевать: «Я не слышу тебя, я не слышу тебя, я не слышу тебя!»
Однако существование хороших, счастливых атеистов не просто противоречит аргументам о пользе религии. Оно противоречит некоторым из наиболее распространённых аргументов об истинности религии.
Для многих религиозных людей одним из основных доказательств в пользу Бога является наличие счастья и добродетели в их собственных жизнях. Они верят, что Бог не просто существует, но что он источник всего счастья и добродетели, даже что он и есть само определение счастья и добродетели. И каждую часть счастья и благополучия в своей жизни они приписывают присутствию Бога и личным с ним взаимоотношениям.
Так когда же атеист прозревает и говорит: «Нет, нет бога в моей жизни, нет никаких личных отношений с невидимым другом… а моя жизнь всё так же счастлива и хороша»? Когда же атеисту становится ясно, через наши слова и действия, что мы находим достаточно и смысла, и морали, и радости в этой жизни, и эта жизнь одна? Тогда атеист берёт «доказательство», и превращает его в пыль. Если мы можем жить хорошей, счастливой жизнью без веры в Бога… откуда же к нам приходят добродетель и благополучие? Верующие должны решить, что Бога или не очень сильно волнует, верят ли в него… или они должны отбраковать добродетель и благополучие у атеистов. И последнее – это именно то, что многие из верующих и делают.
А счастливые, нравственные атеисты ставят под сомнение истинность претензий религии ещё одним способом – неразрешимой головоломкой, прежде всего, почему существуют атеисты.
Когда атеистам становится ясно, что мы даём религии искренний шанс рассмотреть вопрос серьёзно и вдумчиво, и, в конце концов, приходим к заключению, что гипотеза о боге неправдоподобна и не подкреплена убедительными доказательствами… самих верующих, когда приходится поднимать вопрос, почему Бог не явил себя нам. И верующие вынуждены ещё раз сделать вывод, что Бога не очень заботит, верят ли в него … или они вынуждены сделать вывод, что сердца атеистов так закалены, что не воспринимают Бога, или гнев, или ожесточённость. Идея состоит в том, что мы в порядке и без Бога? Идея в том, что когда с нами случается что-то плохое, мы не сердимся на Бога больше, чем на Санта-Клауса, за то, что он не дал нам возможность стать «большой шишкой»? Для многих верующих такие идеи недопустимы. Они должны сделать вывод, что мы отказались от религии или из-за стервозной обиды на нашу жизнь, которая идёт не так, как бы нам хотелось, или из-за эгоистичной обиды на божьи заповеди и ограничения. Если атеисты живут счастливой жизнью, то это выбивает фундамент из-под первого предположения… если нравственной жизнью, то из-под второго.
Таким образом, разумеется, эти верующие собираются отказаться от идеи, что атеисты могут быть одновременно и нравственными, и счастливыми. И конечно, всё, что делают атеисты, загоняет нас в рамки, доказывающие наш горький, враждебный, безрадостный нигилизм. Когда мы испытываем справедливое негодование из-за нешуточной несправедливости в отношении нас самих и других людей… это является доказательством нашего горького, враждебного, безрадостного нигилизма. И когда мы испытываем глубокую, трансцендентальную радость, удивление и благодарность за жизнь в целом и наши жизни в частности… это доказывает наш горький, враждебный, безрадостный нигилизм.
Такие рассуждения очень хитрая часть рационализма.
Есть только одна проблема.
Это смехотворно.
Это не просто не поддаётся фальсификации и, следовательно, строится на сомнительных гипотезах (хотя так оно и есть). Это, судя по всему, абсурд. Это требует совершенно умышленного невежества, вопиющего отказа от очевидных фактов, преднамеренного затыкания ушей и закрытия глаз, сознательной и совершенно искренней готовности отказаться от реальности и заменить её на свою собственную.
Одним словом, это неправда.
И если вас заботит, являются ли вещи, в которые вы верите, правдой, вы должны захотеть переосмыслить их.
Источник: mixednews.ru.
Рейтинг публикации:
|
