Самый близкий и одновременно не близкий россиянам праздник — Международный день борьбы с коррупцией — отмечает сегодня мир.
“Скоро мы всю коррупцию изведем под корень. Вы только подождите еще немного!” — с завидной периодичностью клянется власть. “Да что вы зря языком мелете! Ничего вы не изведете — даже пытаться не будете!” — отвечает ей скептическое общество. Где истина? Как обычно — посередине. Масштабная коррупция в России — неизбежная болезнь роста. Главное, чтобы наш государственный организм рос в правильном направлении.
рисунок Алексея Меринова
ЦИФРА ГОДА
779 человек осуждены в 2009 году по самым коррупционным статьям — получение и дача взятки. Из них свободы не лишен никто.
Уголовное дело возбуждалось только по каждому 25-му выявленному факту коррупции, из них только каждое 11-е попадало в суд, фигуранты лишь каждого девятого получали сроки.
“Российская коррупция — особенная, непохожая на ту, что существует во всем остальном мире”, — утверждают многие наши демократы. У меня такие деятели вызывают неподдельное сочувствие. У них, видимо, было очень скучное детство: они не сдавали в нем макулатуру и не приобретали на полученные драгоценные талоны классические романы Теодора Драйзера “Титан” и “Финансист”.
Чтимый в советское время Драйзер описывал американский капитализм столетней давности. Но, читая его романы, легко узнаешь современную российскую действительность. Насквозь коррумпированные судьи и политики. Рэкет и всеобщий обман как норма жизни. Монополии, которые душат всех вокруг себя. Простые люди, которые при любом раскладе неизбежно остаются в проигрыше.
Не скажу, что современная Америка — место, где решены все проблемы. Но то, что описывал Драйзер, в своей массе уже ушло в прошлое. Ждет ли такая же судьба и российский капитализм?
цитата дня
Дмитрий Медведев: “Пока никаких значимых успехов в этом направлении я отметить не могу.
Однако люди, которые непосредственно сталкиваются с проявлениями коррупции в повседневной жизни, говорят, что изменений немного, но хорошо, что об этой теме стали говорить вслух”.
Хотел бы сказать твердое да. Но не буду кривить душой. Современная Россия вот уже который год топчется на распутье. И мы с легкостью можем уехать как в “американском”, так и в противоположном направлении.
В чем глубинная причина российских бед — не только с коррупцией, но и со всем остальным? В экономической отсталости? Однозначно. Но Россия времен поздних Александров и Николая II показала, что экономическая отсталость — вещь вполне преодолимая. Но бурный предреволюционный экономический рост был построен на гнилом политическом фундаменте.
Как только политическая система развалилась, в тартарары отправилась и экономика.
К чему я веду? К тому, что в демократиях люди не воруют и не берут взятки? Вовсе нет. Человеческая природа везде одинакова. Я лично знаю людей в Москве, которые успешно давали взятки политикам и чиновникам самых передовых стран Евросоюза. Но если политическая система пусть медленно, но успешно развивается, то параллельно более цивилизованными становятся и правила экономической игры.
инфографика: Ольга Нежельская
цитата дня
Владимир Путин: “Что надо делать для того, чтобы пресечь коррупцию? Вешать надо, наверное. Но это не наши методы.
Во-первых, нужно сделать абсолютно прозрачными расходы... надо открывать федеральный бюджет. Люди должны знать, сколько и на что тратят соответствующие структуры власти народных денег. Что такое бюджет? Это народные деньги. Надо усилить деятельность правоохранительных органов, потому что очень важно создать условия общественного неприятия коррупции”.
Попробуйте сегодня прийти в британское министерство обороны и заявить: “Вот вам деньги. Дайте мне расписку и немедленно присвойте мне звание капитана!” Вас сразу отправят либо в психушку, либо к следователю. А между тем каких-либо 150 лет назад вас в Англии отправили бы в психушку, если бы вы пытались дослужиться до звания капитана без уплаты денег. Система продажи офицерских званий была здесь отменена лишь в 1871 году.
Сегодня мэр Нью-Йорка миллиардер Майкл Блумберг часто ездит на работу на метро и принципиально отказывается брать из городской казны вознаграждение за свои труды градоначальника. А вот его предшественники в XIX веке вели себя вполне “по-нашему”.
Считается, что один только знаменитый политический босс Нью-Йорка Уильям Твид украл у города 200 миллионов долларов (1,8 миллиарда “зеленых” в современных ценах).
До 2004 года я был убежден, что Россия с опозданием на 100—150 лет повторяет путь Америки и Британии. Но тут случилась отмена выборов губернаторов. И вектор развития страны полностью изменился. Население стало оказывать не большее, а меньшее влияние на верхушку страну. Мы пошли вспять — в направлении уже не раз подводившей страну ручной системы управления.
Два властителя Нью-Йорка — Уильям Твид и Майкл Блумберг: идем ли мы от Твида к Блумбергу или от Твида к новому Твиду?
Я не говорю, что немедленный возврат выборов воевод убьет российскую коррупцию. При любом развитии событий мы обречены еще долгие десятилетия жить в насквозь коррумпированном государстве. Но я твердо верю: без движения в сторону современной политической системы нам не видать и нормальной экономики. А архаичная экономическая среда рождает только Твидов. Блумберги в ней не выживают.
Михаил Ростовский
Справка "МК"
10 ЛЕТ БЕСКОНЕЧНОЙ БОРЬБЫ
05.11.2001 — законопроект “О противодействии коррупции” внесен в Госдуму.
13.05.2006 — заявление президента Путина “Борьба с коррупцией еще не окончена”.
31.06.2008 — Д.Медведевым утвержден Национальный план противодействия коррупции.
05.11.2008 — президент Медведев в Послании Федеральному собранию назвал коррупцию “врагом №1”.
25.12.2008 — вступил в силу закон “О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О противодействии коррупции”.
14.04.2010 — подписан указ “О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010—2011 годы”.
Эксперт “МК”:
Евгений Федоров, глава Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству
Причины коррупции в большей степени в головах граждан — я бы сказал в “советских” головах. Это прежде всего неразвитость российской рыночной экономики — ее приоритетов и главенствующих механизмов. Сейчас, если граждан спросить — вы хотите, чтобы тарифы ЖКХ устанавливали частные компании или государство, — скажут, государство, не понимая, что это коррупционный метод ценообразования. Второе — неразвитость гражданского общества, общественных механизмов контроля.
Путей борьбы два. Первый — технический, и много в этом направлении делается. Главное — совершенствуется законодательство, уменьшающее роль государства в экономике. Второе — создание общественных институтов.
Вообще, нынешняя ситуация — это болезнь роста, лечится временем.
Эксперт “МК”:
Валерий Горегляд, заместитель председателя Счетной палаты Российской Федерации
Основная причина коррупции кроется во вполне понятном недоверии граждан и бизнеса к способности чиновника эффективно обеспечивать их интересы и защищать права.
Основополагающим принципом противодействия коррупции может быть только общественный и политический контроль за государственным аппаратом. К сожалению, наше гражданское общество и партийная система пока находятся в стадии становления, поэтому коренное решение проблемы коррупции у нас еще впереди.
Еще одна причина коррупции — излишнее присутствие государства в рыночной экономике. Там, где не работает рынок, — там возникает дефицит свободы предпринимательства и соответственно расширяется место для произвола.
Третья причина — самая непреодолимая — кроется в самой человеческой природе. Такой порок, как алчность, была, есть и будет во все времена у всех народов. И этого полностью, наверное, не сможет преодолеть ни одна страна. С этим надо просто бороться различными мерами — от воспитательных до полицейских.
Георгий Крымов
О бабле и зле
Международный день борьбы с коррупцией Россия встречает без борьбы
В Америке, где я довольно долго находился, мне позвонил местный знакомый американец — преподаватель университета, и попросил помочь сделать визу в Россию.
Я спросил, а почему он звонит именно мне. Он пояснил, что виза нужна не ему, а его коллеге-преподавателю, бывшему эмигранту, который преподает в этом же университете и у которого давно нет российского паспорта.
— Погоди, я все же не понимаю, почему ты звонишь мне, а не в консульство? — продолжал выспрашивать я.
Оказалось, что у этого русского в Москве умерла сестра и визу нужно сделать срочно, а он слыхал, что у меня есть связи.
Я сказал, что попробую узнать, но поскольку никаких связей у меня в консульстве не было, я просто туда позвонил.
Оказалось, что это называют “особым случаем” и что если ты предоставишь необходимые документы о родстве и факте смерти, то визу делают мгновенно. Всю эту информацию, плюс имя сотрудника консульства, к которому нужно было подойти, я моему американцу и передал.
Далее наша беседа с моим другом проходила так.
Я: Только нужно быть к началу рабочего дня, чтобы они успели сделать визу в тот же день.
ОН: Понятно... Скажи, ну а как там расплачиваться?
Я: Просто, они дадут квитанцию, и он оплатит. Только там, по-моему, не принимают кредитки.
ОН: Нет... я имел в виду, к кому там потом подходить... ну, и что там еще платить нужно.
Я (сообразив о чем разговор): Нет, нет, это простая процедура, абсолютно легальная. Это такое правило — “особый случай”.
ОН: Я понимаю... дело в том, что он не привык платить... так сказать, дополнительно... он просто знает, что там, где русские... надо платить... он боится, что визу все же не дадут, а ему обязательно нужно улететь. Понимаешь?
Я еще раз успокоил моего друга и заверил, что все будет в порядке. А потом... как-то сам засомневался и с тревогой ждал середины дня, чтобы узнать результат.
Оказалось, что все прошло идеально. Визу сделали в тот же день. Хотя, как рассказал мне мой американский друг, этот русский на всякий случай взял с собой деньги, но их у него никто не попросил.
Это рассказ об исключении из правил. А теперь о правилах.
Правило в России простое: плати!
Коррупция не просто разъедает Россию. Она ее съела.
Коррупционный доход люди вводят в свой бюджет как плановый. Это вам не пятьсот рублей врачу в руку — тут все серьезней.
Еще один мой приятель — строитель, который потерял работу в регионе, потому что там сняли его крышу — губернатора, без тени смущения жаловался мне, что поехал туда из Москвы, потому что тот ему обещал, что он будет жить на откатах. Но вот теперь губернатора сняли, и непонятно, что делать дальше. Надо искать еще какой-то “откатный” вариант.
Мой приятель говорил эти слова спокойно, как будто откаты были гарантированы ему судьбой еще при рождении.
Если человек не силен в финансах, то ему сложно представить себе тот факт, что оборот коррупции составляет 50% ВВП. Но давайте представим такую картину — вот есть огромная страна и есть огромные деньги, которыми она прирастает. Так вот, половина этих огромных денег уходит на взятки.
Но за что, собственно, платим? По статистике, наибольшее количество выплат — “за оказание государственных и муниципальных услуг”. А российские предприниматели утверждают, что из-за взяток теряют половину прибыли.
А теперь обратим внимание на главное: там, где рыночные отношения, там взяток нет. Висит цена — и все.
А там, где государство, где “доступ к телу”, где “мы попытаемся решить ваш вопрос, но...” — там коррупция.
Где государства нет — там нет и коррупции.
А там, где наше правительство, депутаты и губернаторы, — там коррупция налицо.
У каждого россиянина есть статья расходов — на коррупцию. За медицину, за госуслуги, за учебу — коррупция стала неотъемлемой частью игры на выживание. Подсчитано: размер средней взятки сейчас — 31 тыс. рублей.
А теперь простые вопросы:
Вам кто-то говорил, как в России будут бороться с коррупцией?
Нет!
Вы слышали, что премьер или президент сказали: “Я начинаю бороться с коррупцией, и если ее существенно не уменьшу, то уйду из власти”?
Нет!
Вы слышали, чтобы Дума приняла особые антикоррупционные законы?
Нет!
Почему? Потому что коррупция — часть жизни нашей элиты, потому что, регулируя денежные потоки, они управляют Россией.
Россия выиграла чемпионат мира по футболу? Выиграла. Сколько он будет стоить? Правильно, много триллионов рублей. Откуда деньги? Владимир Путин отвечает, что попросит Абрамовича быть спонсором, потому что он любит футбол.
Народ радуется: национальный лидер укрощает проклятого миллиардера — нечего ему на яхтах кататься!.. Быть ему в 2012-м президентом — кто еще устроит две такие “народные гулянки с распилом” за десять лет?
А если посмотреть поглубже — обычная внеправовая игра: “Ну что, Абрамович, баблом наигрался? Теперь гони его сюда — оно нам сейчас тут нужно!”
Непрозрачное бабло готово уничтожить страну: финансовые аналитики уже в ужасе — Олимпиада в Сочи и чемпионат мира по футболу приведут к выбросу на рынок чудовищного объема денег, половина (!) из которых, по прогнозам, будет украдена.
Что это значит? Все просто. Помните лихие “нефтяные” деньги? Помните, какие были цены на все? Сейчас будет так же — взлетят цены на жилье, взлетят цены за “решение вопроса”, взлетят цены на все, где “да” зависит от чиновника.
Лидеры страны выпускают “спортивного” джинна, с которым не смогут справиться, — это доказало их правление последних лет.
Они способны на многое: Путин — на жесткие заявления и посадки неугодных бизнесменов, Медведев — на либеральное мифотворчество и войну с соседями. Но не способны или не хотят запустить механизм самоочищения общества от коррупции — реальную многопартийность и, как следствие, политическую конкуренцию, которая сметет мздоимцев, как мусор.
У Путина и Медведева на двоих — всего четыре глаза да рабочий день — 48 часов, если работать круглосуточно.
У российской коррупции — миллионы лиц и миллионы открытых ртов, чтобы пожирать собственную страну.
Замечательный экономист Евгений Гонтмахер однажды сказал историческую фразу: “Почему в России не побеждают коррупцию? Народ не хочет”.
Евгений Гонтмахер прав — люди не дураки, им надо решить свои вопросы, и если есть правило платить, то люди будут платить.
Другое дело, что если народ не видит, как решить свои насущные вопросы другим путем, кроме коррупционного, — это предел падения. Но не народа, а государства, как машины управления.
Георгий Сатаров: “Это уже государственный бандитизм”
Экс-чиновник о коррупции
Бывший помощник Президента РФ, президент фонда “Информатика для демократии” Георгий Сатаров убежден, что президент хочет бороться с коррупцией, но ему мешает вертикаль.
— Считается, что коррупция — верная спутница передела собственности. Но у нас пик передела позади, а она продолжает расти. Почему?
— Коррупция делится на деловую и бытовую. Бытовая у нас достаточно стабильна: примерно половина россиян вынуждена давать взятки госчиновникам для решения своих насущных нужд. Она растет исключительно пропорционально росту доходов. А вот деловая коррупция действительно не просто растет, а галопирует, становится более агрессивной. Только в период с 2001 по 2006 год средний размер деловой взятки вырос в 7 раз, на одну подачку теперь можно приобрести квартиру площадью 209 кв. м. Это уже даже не коррупция, а государственный бандитизм, который не подпадает под стандартные для остального мира закономерности и растет независимо от того, в какой стадии находится перераспределение собственности.
— Иностранцы, которых вы консультировали, работая экспертом по коррупции Всемирного банка, понимали, что коррупция в России отличается от мировой?
— Нет, и сейчас не понимают. Им извращенности ума не хватает. Внешние эксперты думают, что наша коррупция — такая же, как и везде, только больше. Это наивный взгляд. Они думают, что коррупция — это когда чиновник за деньги выполняет незаконную услугу. Но у нас все не так. В большинстве случаев чиновник или госслужащий требует деньги за законное действие, которое обязан совершить бесплатно. По данным 2001 года, порядка 15 миллионов наших граждан отказывались от бесплатных медицинских услуг из-за того, что им не хватало денег на взятку. Но еще одна фишка нашей коррупции: не просто взять деньги за то, что должен сделать даром, но так и не оказать услуги. Иностранцы не понимают, почему в нашем супермаркете, когда покупаешь колбасу, половина ее цены — это взятки, которые раздал производитель, а оплачивает покупатель.
— А что вы имеете в виду под государственным бандитизмом?
— В нулевые годы, когда мы вставали с колен, появилась взятка за право жить. До этого был рэкет, который кого-то касался, а кого-то нет. Теперь произошло сращивание власти с бандитами, и правило стало касаться всех: вы можете продолжать свой бизнес ТОЛЬКО при условии, что будете регулярно заносить определенные суммы в определенные кабинеты. Иначе ваше предприятие отберут в любой момент. Произошел качественный скачок коррупционной безнаказанности — в “лихие 90-е” можно было, если сильно постараться, найти управу на вымогателя: не у прокурора, так у губернатора, не у губернатора, так в суде, антимонопольной службе и так далее. В нулевые это стало невозможно, потому что сейчас сплошная круговая порука.
— Но президент призывает бороться с коррупцией...
— В этих призывах есть доля искренности. Верховная власть понимает, чувствует, что коррумпированная бюрократия становится неуправляемой. Она действует исключительно в корыстных интересах и саботирует все государственные распоряжения, которые ей не нравятся. Вниз сигналы не проходят. Для власти обуздать коррупцию — значит восстановить управляемость страной, это необходимо, чтобы не дать котлу взорваться. Но проблема в том, что власть не может пойти в борьбе с коррупцией до конца.
— Почему же? Выстроена вертикаль, любого чиновника можно уволить...
— Да, можно снять губернатора, но вы слышали, чтобы хоть одного из них отправили под суд? А теперь вернитесь в “лихие 90-е”, вспомните, скольких губернаторов посадили тогда. Открою секрет. Когда мы в 1993 году убеждали Ельцина ввести выборность губернаторов, знаете, какой аргумент подействовал на него больше всего? Когда вы назначаете губернатора, то это вы за него отвечаете, вы попадаете от него в зависимость. Как его посадить в тюрьму, если я его назначил? Признать, что он вор, — это же будет означать, что я назначил вора! Вы начинаете от него зависеть и вынуждены его прикрывать. Вертикаль завела страну в тупик. Власть выстраивала ее, чтобы управлять бюрократией, а в итоге бюрократия помыкает властью.
“С такой зарплатой и воровать не надо!” — оценил еще три года назад задумку с созданием государственных корпораций бывший премьер, а ныне директор Службы внешней разведки Михаил Фрадков. Кстати, после такого разоблачающего коллег заявления его быстро и перевели из Белого дома в Ясенево. Конечно, по формальным основаниям топ-менеджеры госкорпораций — не чиновники. На самом деле все они входят в одну и ту же правящую корпорацию — российскую бюрократию.
Основа ее экономической мощи — госсобственность на средства производства. Могут возразить, что у всех государств есть тот или иной объем материальных ценностей, необходимых для отправления регулирующих функций и поддержки национальной экономики. Последний пример — масштабные национализации гибнущих во время финансового кризиса системообразующих банков и промышленных корпораций. Однако это была временная экстраординарная мера, и уже сейчас в развитых странах приступили к повторной приватизации. В России задолго до кризиса размеры госсобственности зашкаливали за все логически обоснованные границы. По разным оценкам, в руках у российской бюрократии находится от 50 до 75% всех российских активов. При этом многие лакомые куски сосредоточены как раз в госкорпорациях, находящихся фактически вне правового поля, так как каждая из них создавалась на базе индивидуального закона, а не законодательства об акционерных обществах. В результате ГК абсолютно непрозрачны. Ряд из них даже освобожден от налоговых проверок. Так что Фрадков прав — зачем же воровать у самих себя, когда можно устанавливать себе какие угодно зарплаты, премии и бонусы. Правда, сейчас разработаны правовые и нормативные акты, несколько ограничивающие аппетиты топ-менеджеров ГК. Им, в частности, предписывается с будущего года публиковать отчеты о своем имущественном положении. Планируется некоторые ГК и акционировать в ближайшем будущем. Но кто быстро расстается с чужим имуществом? Это не тот случай. Быстро собственность только захватывается.Но что госкорпорации. Есть ведь еще естественные монополии, до сих пор принадлежащие государству. И крупные компании в ТЭК. Финансовые потоки настолько полноводны, что небольшие ручейки, перенаправленные в конкретные карманы, никто и не отследит. Тем более в российском правовом поле. Даже вполне прозрачные для налоговиков ОАО с преимущественной госдолей проводят практически независимую производственную и финансовую политику. И только естественные монополии обязаны утрясать с правительством свои годовые инвестпланы.
Чтобы все это крутилось, нужно много сырья и материалов. По данным Счетной палаты, ежегодные госзакупки доросли до 6 трлн. рублей (между прочим, это две трети от расходов федерального бюджета-2011). И 1 трлн из них, как выяснили аудиторы СП, идет на откаты чиновникам. Банальные взятки отдыхают. Даже до Дмитрия Медведева дошло, что бюрократия уже никому, включая президента, не подчиняется, а играет в собственные игры на лыжне и футбольном поле. В Послании Федеральному собранию предписывается скинуть избыточную госсобственность. Но в успех этой операции верится с трудом.
Российская коррупция прирастает не только за счет избыточной госсобственности. Есть еще и избыточное госрегулирование. В целом для любого государства — это главнейший набор властных функций. Но и здесь наши чиновники впереди планеты всей. В 2003 году комиссия вице-премьера Бориса Алешина насчитала 5,5 тыс. госфункций только на федеральном уровне. От 1,5 тыс. из них было предложено избавиться навсегда. До сих пор избавляются. Недавно министр экономического развития Эльвира Набиуллина сообщила, что ее ведомство насчитало всего лишь 886 государственных услуг бизнесу и рядовым гражданам и попросила больше не спекулировать на тему количества госфункций (пять их тысяч или только четыре). Министр немного лукавит. Услуга и функция друг от друга серьезно отличаются. Поэтому госфункций всегда будет больше, чем госуслуг. Но не это главное. Не много ли и услуг взяли на себя бюрократы? При неповоротливости и запутанности российской госмашины получить быстро и качественно ту или иную услугу без “смазки” просто нельзя. И, наконец, еще один вопрос: кому бюрократы подчиняются? Правильно — начальнику, но никак не избирателям. Так что отсутствие в стране реальной политической конкуренции питает коррупцию так же обильно, как избыточные госсобственность и госрегулирование.
Михаил Гришанков: “Многие восприняли это как очередную кампанию”
Чиновник о коррупции
Михаил Гришанков, первый заместитель председателя думского Комитета по безопасности (“ЕР”), в Госдуме прошлого созыва возглавлял Комиссию по противодействию коррупции.
— Вот уже три года, как президент объявил войну коррупции, а ощущения, что она реально ведется, нет.
— Да, в законодательной части мы продвинулись весьма существенно: ратифицированы соответствующие Конвенции ООН и Совета Европы, наконец-то принят закон “О противодействии коррупции”, подготовлены указы о порядке декларирования доходов и имущества госслужащими, предотвращении конфликта интересов на государственной службе. Но практические результаты если и есть, то минимальные. Более того — трагедии, происходящие в разных регионах, показывают нарастание тенденции к сращиванию бандитов с местной властью и правоохранительными органами. Это гораздо опаснее того разгула бандитизма, который был в начале 90-х годов.
— Но ведь сейчас государство, как принято считать, стало сильнее!
— Государство стало сильнее, но нравственные основы в работе правоохранительных органов и чиновников сильно размыты. Сейчас все говорят о Кущёвской, но таких историй, где прокуратура и милиция не выполняют своих обязанностей, много. И это — самая серьезная угроза для страны.
— Получается, власть становится просто мафиозной?
— На определенных территориях — да. Но какие бы меры ни предпринимала власть, она должна опираться на поддержку граждан. Я в шоке был, когда смотрел телесюжеты по тому же Краснодару, где местные жители обижаются: “зачем нас так склоняют?”. И все спокойно относятся к этому беспределу, пока это не затронет лично их, пока не будут погибать их близкие. Безразличие граждан к происходящему вокруг, апатия — питательная почва для коррупции.
— Почему же все хорошие слова и идеи ушли в песок?
— Повторяю, сделано немало, но, на мой взгляд, главная проблема — в том, что многие восприняли борьбу с коррупцией, объявленную президентом, как очередную кампанию. А во время кампаний главное — грамотно, качественно отчитаться и переждать. И антикоррупционные планы у нас принимаются, и комиссии различные по конфликтам интересов создаются, но как только дело доходит до непосредственной реализации законов... Вот в Минфине уже ставится вопрос о том, чтобы закрыть декларации чиновников от общества. И после такого заявления никто из должностных лиц, ответственных за реализацию антикоррупционной политики, публично на эту тему ничего не сказал! Как такое может быть? А когда в интервью одной из газет глава Росфиннадзора г-н Павленко, чиновник федерального уровня, на вопрос “правда ли, что больше всего воруют на дорогах?” отвечает, что больше 60% на дорогах не воруют — это просто приговор системе!
— С чего следовало бы начать, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки?
— Успех антикоррупционной деятельности прежде всего зависит от политической воли. Ясно выраженной и систематически подтверждаемой. А когда общество не получает ответа на вопросы по таким историям, как с “Даймлер-Бенц”... Скандал на весь мир, а МВД и прокуратура не реагируют. Когда волна уже перехлестнула — в день, когда президент участвовал в саммите АТЭС, где в числе прочих обсуждалась тема борьбы с коррупцией, объявили о том, что заведено уголовное дело. (Скандал связан с обвинениями компании в том, что она подкупала чиновников 22 стран, в том числе и России, в надежде получить выгодные госзаказы. — “МК”.) То есть система работает предельно избирательно. Непрофессионализм, ангажированность — это и следствие, и причина коррупции. Главное — это неотвратимость наказания.
— Представители правоохранительных органов говорят, что законодательных инструментов для борьбы с коррупцией недостаточно, и предлагают ввести в России обязанность госслужащих, подозреваемых в коррупции, самим доказывать легальность источников доходов. Не могут — конфискация...
— Это очень действенный инструмент, но он может быть лишь дополнением к той работе, которую должны вести правоохранительные органы. В некоторых странах такой механизм эффективно используется — например в Италии. Но что касается недостатка законодательных инструментов — если вспомнить выступления их руководителей 2004—2006 годов, большинство из них говорили: “Дайте нам закон “О противодействии коррупции”, и тогда мы начнем!”. Закон есть, но начало-то подзатянулось... И выполнение рекомендаций ГРЕКО (Группа государств против коррупции, организация Совета Европы, перед которой Россия отчиталась 30 ноября. — “МК”) вряд ли по большому счету можно считать удовлетворительным: из 26 рекомендаций лишь 8 были признаны реализованными.
— А как преодолеть безразличие общества, о котором вы говорили?
— Если граждане получат доказательство того, что все коррупционные дела доводятся до конца, они станут доверять следствию и власти...
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам. Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+
