Очередной рейтинг восприятия коррупции отодвинул Россию на несколько позиций вниз по сравнению с прошлым годом. Думаете, все это не имеет отношения к вашему банку? Ошибаетесь... // Снежана Газиян, специально для Bankir.Ru
Несмотря на активные разговоры на тему борьбы с коррупцией, законодательные инициативы и даже соответствующую национальную стратегию, очередной рейтинг восприятия коррупции отодвинул Россию на несколько позиций вниз по сравнению с прошлым годом. Тем временем Британия явила миру «Bribery Act 20102, который предусматривает меры даже более жесткие, чем небезызвестный американский «Foreign Corrupt Practices Act» или конвенция ОЭСР «Combating Bribery of Foreign Public Officials in International Business Transactions». Думаете, все это не имеет отношения к вашему банку? Ошибаетесь…
Буквально на днях Transparency International опубликовала очередной отчет по уровню коррупции в разных странах (Corruption perceptions index 2010). Рейтинг России в этом списке по сравнению с прошлым годом понижен, и в этом году наша страна находится на одном уровне с Папуа Новая Гвинея и Таджикистан. Рейтинг Украины наоборот оказался лучше, чем год назад. Лучшие позиции в рейтинге Transparency International в этом году принадлежат Дании, Новой Зеландии и Сингапуру…
27 октября в Москве под эгидой Ассоциации Европейского Бизнеса состоялась практическая конференция, посвященная вопросам борьбы с коррупцией через призму комплаенс. Участники конференции – представители как финансового (в частности, банковского), так и реального сектора обменялись практическим опытом включения антикоррупционных мероприятий в систему внутреннего контроля.
Говоря о противодействии коррупции, логично начинать с общей ситуации в стране и условий внешней среды для банков, их клиентов и контрагентов. Открывший конференцию Геннадий Гудков, заместитель председателя комитета по безопасности Государственной Думы, подчеркнул, что для организации эффективного противодействия необходимо понимать источники и движущие силы коррупции. По его мнению, это, прежде всего, непомерно раздутый чиновничий аппарат и сращивание бюрократии с бизнесом (например, через формально коммерческие организации «вокруг» государственных корпораций и монополий), а также непрозрачность системы законодательства – обилие непубличных нормативных актов, фактически реализующих (запускающих) механизмы федеральных законов: обилие отсылочных норм, отданных на откуп все тем же чиновникам. Наконец, пассивность самого бизнес-сообщества, смирившегося с необходимостью платить своего рода дополнительный налог через ставшие притчей во языцех механизмы «заносов» и «откатов» и, если и выпускающего пар публично, то исключительно в виртуальном пространстве блогосферы. Те реальные меры, которые предпринимаются в настоящий момент, по мнению господина Гудкова, скорее борьба с проявлениями коррупции второго-третьего плана, но они не затрагивают основ, не вторгаются в питательную среду.
Что ж, под словами Геннадия Гудкова можно было бы подписаться (с оговоркой, что один в поле не воин, и необходимы совместные усилия народных избранников и народа, их избравшего), но депутат завершил выступление странным пассажем об иностранных компаниях: мол, если те не дают денег, то в нашем менталитете от них по большей части отстать… Понятно, что назначение этой фразы - сгладить предыдущую резкость: мол, все же вкладывайтесь, инвестируйте, мы вас ждем, у вас даже могут быть тепличные условия. Но на практике, увы, иностранцы быстро принимают российские «правила игры» и начинают весьма виртуозно действовать по этим правилам, особенно если нормы «материнской» страны дают возможность сделать скидку на «национальные обычаи» и отступить от жестких правил.
Вторым существенным исходным условием эффективности антикоррупционных действий можно назвать наличие четких дефиниций. Как подчеркнула Елена Панфилова, директор российского отделения Transparency International, коррупция не исчерпывается (прямым) взяточничеством, но включает (косвенные) проблемы: политическую коррупцию, кумовство, использование административного ресурса, «коммерческие прокладки» при получении государственных услуг, непереводимые на иностранный язык «нормы» откатов или порог «неподсудности» по сумме или громкости имени и т.п. Или такие сигналы для бизнес-сообщества, как дело Магницкого или «Daimler» (в котором есть взяткодатель, но нет получателя). Переводя в более практический аспект, сложно говорить об эффективности противодействия коррупции со стороны бизнес – сообщества, если нет четких мер по защите лиц, информирующих о фактах коррупции (whistle blower protection («защита информатора» - прим. ред.) может существовать в рамках банка или компании, но ими и ограничена), и есть целая система вымогательства взяток и прочих благ (extortion), что делает одинаково незащищенным как внутреннего инвестора (бизнес), так и внешнего, иностранного.
С этим трудно не согласиться: грубо говоря, по барабану наличие Code of conduct/ ethics («нормы поведения / этика») или системы compliance – все это так и останется только для внутреннего употребления, если внешняя среда не только не предотвращает саму возможность вымогательства со стороны, например, представителя регулирующего или надзорного органа, но, более того, никак не отсекает этого представителя его от финансовых результатов его бурной деятельности.
Впрочем, в какой-то смысле нам в России легче – если захотим, то можем, не набивая собственных шишек, воспользоваться наработками и опытом, например, американских коллег, как с улыбкой посоветовал Билл Уайт из Risk Advisory Group. Например, не только защитим whistle blower («информатора»), но заплатим ему некий процент от взятки, которую удалось выявить, благодаря его сообщению. Или расширим антикоррупционные контроли до изучения платежей, например, чиновников, например, за образование детей или в пользу политических партий, или в различные, якобы благотворительные фонды, или за отпуск/выходные по классу люкс. Или изучим печальный опыт банков и компаний, которые за коррупционные эпизоды, в том числе, выявленные через пресловутое экс-территориальное правоприменение, вынуждены были заплатить втридорога в буквальном смысле: не только собственно суммы штрафов, но и немалые судебные издержки, а также за услуги консультантов и агентов по налаживанию внутренних превентивных мер.
Однако участие в международных соглашениях и применение международных норм не должно противоречить интересам России, не должно создавать излишнюю регулятивную нагрузку; также опасно, если международные нормы вступят в неразрешимое противоречие с российским законодательством – это уже профессионально-аккуратная позиция юристов (Андрей Носиков из Пепеляев Групп).
Итак, самое главное, чтобы меры по противодействию коррупции были не только на бумаге, но и воплощались в жизнь, встраивались в ежедневную практику – как на уровне государства, так и на уровне банка или компании.
Практический аспект был представлен презентациями практиков, представителей подразделений compliance компаний финансового и реального сектора. Эрик Расмуссен из European Bank for Reconstruction and Development представил основные направления внутреннего контроля в целях предотвращения коррупции и проникновения средств, имеющих незаконное происхождение: изучение клиентов, включающее понимание структуры реальных владельцев и лиц, способных оказывать влияние на управленческие решения (ultimate beneficiaries/ beneficiary owners), установление взаимосвязей клиентов (общий, без специальной ориентации на поиск криминального контекста - non-criminal investigation), проверка по внутренним и внешним «черным спискам» (терроризм, организованная преступность и проч.) в целях отсечения таких клиентов, «серым спискам» (ранее выявлявшиеся проблемы взаимоотношений - poor past business practice) и применение систем ограничений на отношения с такими клиентами, применение определенных оговорок в отношении фактов уклонения от налогообложения и особый анализ каждого конкретного случая (case by case study); выявление клиентов, относящихся к категории PEP, и тщательный мониторинг источников доходов и направлений движения средств, применение mitigation factors («факторы уменьшения») и понимание разных экономических, управленческих и культурных условий в различных регионах России; тщательная проверка договорных условий по операциям и сделкам, обеспечение прозрачности и целостности условий и подходов на протяжении проектов, постоянный контакт и диалог с клиентами в рамках длящихся проектов, должное обоснование принимаемых (высоких) рисков; внимание к тому, чтобы стратегия и принципы работы банка были должным образом доведены до сведения всех заинтересованных сторон – участников рынка: как клиентов, так и контрагентов.
Собственно говоря, перечисленный комплекс мер нельзя назвать исключительно анти-коррупционным. Управляя рисками вообще, встраивая контроли в бизнес-процессы, банк в том числе, защищает себя от вовлечения в коррупционные схемы. Да, идеальной ситуации не бывает, и клиенты, работа с которыми не одобрена compliance по формальным признакам, могут быть крайне важными для банка (ну, давайте говорить прямо, и это справедливо даже для major players (крупных игроков): есть клиенты, которые бегают за банком, а есть те, за которыми бегает банк).
Такой вопрос, кстати, был задан г-ну Расмуссену коллегой из страховой компании: да, в этой ситуации [цитирую: ‘we will structure the project’] банк будет «структурировать проект» (читай - вести с клиентом переговоры, обговаривать возможности и пределы взаимных уступок, а внутри – очевидно, вести речь об исключениях и оговорках). Что, тем не менее, только подтверждает общее правило – для предотвращения рисков вообще и связанных с коррупцией в частности необходима четкая и прозрачная система оценочных критериев, индикаторов несоответствий и иных мероприятий внутреннего контроля.
Представитель компании Mercedes Benz Евгений Киселев рассказал о контролях в отношении клиентов, прямо или косвенно связанных с государственными органами (как российскими, так и иностранными), в отношении которых применяются более тщательные проверки при запросах предоставления скидок, персональных привилегий, а также подарков и приглашений на акции и мероприятия. Эти антикоррупционные меры обязательны к применению как самим дистрибьютором (в компании существуют политики по противодействию коррупции, соблюдению принципов деловой этики и т.п.), так и его дилерами (что фиксируется в договорах в виде специального «противокоррупционного» раздела или оговорки – anti-bribery clause). Также compliance-мероприятия в целом включают: получение одобрения на операции (sales transactions approval), проверку (честности и прозрачности) партнеров (due diligence), обучение персонала, контрольные самооценки и мероприятия по улучшению (control self-assessment and remediation), периодические случайные проверки уровня рисков бизнес-процессов (random checks), проводимые подразделением compliance и отдельные от внутреннего аудита или инспекций группы, использование специальных программных решений (средств автоматизации комплаенс) для сбора и обработки информации.
Аналогичная система контролей (бдительности) в отношении подарков, поездок, «гостеприимства» была представлена компанией Statoil Russia: если суммовой порог и категория подарка выходят за рамки «недорогой сувенирной продукции с логотипом», то подарки либо не принимаются (или отсекается возможность косвенного дарения, например, поездки не оплачиваются принимающей стороной), либо обезличиваются – передаются в общий фонд на хранение и разыгрываются на внутреннем аукционе между сотрудниками. Важность антикоррупционных мер подчеркивается в ежегодном обращении руководителя компании.
Кстати, включившись в обсуждение возможности «структурировать проект» и придти к компромиссу между compliance-идеалами и бизнес-заинтересованностью, коллега аккуратно напомнил, что компромисс приходится искать не только в отношении клиентов, но и партнеров, как внутренних, так и внешних.
Представитель компании IKEA остановился на мерах по предупреждению коррупции (proactive measures to avoid corruption and penalties), которым компания уделяет первостепенное внимание, фокусируясь на предотвращении (недопущении возможности) даже в большей степени, чем на выявлении и расследовании. Так, следуя общим принципам внутренней организации, IKEA определяет антикоррупционные меры как постоянные, распределенные и всеобщие (everybody, everyday, everywhere) – и эта цепочка начинается от каждого отдельного работника, который должен быть проинформирован и принимать ценности компании, аккумулируется в compliance и достигает высшего звена через системы и каналы сбора отчетной информации. Базовые элементы системы включают в себя: правила по подаркам и благотворительности, выверенные формы договоров с сотрудниками и контрагентами, антикоррупционные обязательства – эти документы подписываются сотрудниками или контрагентами на их родном языке для максимальной уверенности в должном понимании правил. Иерархия мер по предотвращению коррупционных действий включает: демонстрацию отношения высшего руководства, четкие и ясные регламенты, прозрачную организацию процессов и принцип двойного контроля, распространение культуры и знаний, обучение, постоянство (непрерывность) контроля.
В целом похожую систему контрольных мероприятий заявили и представители компаний ABB и TÜV.
При этом уровень и степень тщательности проверок внешних агентов могут определяться, например, в зависимости от объемов транзакций или типа партнерства, или иных параметров, характерных для индустрии или компании. Риск-аппетит (уровень и характер рисков, которые считаются приемлемыми и допустимыми) может варьироваться от жесткого непринятия рисков и взаимодействия только с партнерами, отвечающими максимальным контрольным стандартам, до так называемого «коридора допустимых отклонений». При этом общим остается принцип вовлечения в систему внутреннего контроля всех сотрудников путем информирования, обучения, поддержания командного духа и собственного примера руководителей. Немаловажный фактор и качественные инструменты, технологии: разумная организационная структура, иерархия подотчетности и принятия решений, наличие анонимных «горячих линий» и независимых compliance ombudsmen, должная автоматизация процессов контроля.
Итак, будь то финансовый сектор – в частности, банки – или реальный сектор, меры по противодействию коррупции являются одним из существенных элементов системы комплаенс, и общий набор этих мер и направлений контроля более или менее одинаков и исходит из базовых определений и стандартов, выработанных авторитетными международными организациями и ратифицированных большинством стран, компании или банки которых были представлены на конференции.
Безусловно, система внутренних контрольных мероприятий по противодействию коррупции, обычно политически определяемая по наиболее жесткому из сценариев (если брать национальные правила и ограничения группы), на практике сильно зависима от внешней среды, от реалий жизни за дверями банка или компании, в том числе, так называемых культурных особенностей, которые необходимо учитывать даже тогда, когда это не совсем «политически верно».
В любом случае, чем шире пропасть между идеальным стандартом и реальной жизнью и «привычным уровнем коррупции», тем больше усилий требуется от сотрудников службы комплаенс. В том числе и для того, чтобы банку или компании не пришлось учиться на собственных ошибках и печальном опыте штрафов, замороженных транзакций или иных финансово-репутационных издержек.
Несколько раз на конференции прозвучала мысль о некоей предопределенности коррупции в нашей стране, которая тысячу лет не знала свободы. И также верно, что усилия должны быть обоюдными – то есть, со стороны законодательной и исполнительной власти также должен быть проделан большой (и не только декларативный путь). Что касается бизнес-сообщества, то банки и компании, ориентированные на глобальные рынки, уже давно получили соответствующий «заряд бодрости» от головных офисов (или агентов). И уже внедрили систему контроля – от этического до технического – которая реально действует и действительно отсекает коррупцию, хотя бы частичн
Обсуждение, особенно в кулуарах конференции, естественным образом вышло за рамки противодействия коррупции, но затронуло как вопросы очевидно смежные, например, противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, так и более глобальные темы.
Так, по-прежнему актуальным остается вопрос определения роли и позиции комплаенс – от ограниченной, скорее консультативной, до обладающей правом прямого вето на проекты; понимания и, точнее, должного «коммуницирования» этой роли на всех уровнях – от высшего руководства до рядовых сотрудников; возможности определения и даже прямой калькуляции той «ценности», которую приносит система комплаенс, в частности, для повышения эффективности корпоративного управления и управления рисками.
В этой связи хотелось бы упомянуть уже другую конференцию – организованную Институтом внутренних аудиторов совместно с компанией Ernst and Young 28 октября 2010 года и посвященную, в частности, новым тенденциям управления рисками. Ее докладчики подчеркнули, что повышение эффективности выявления факторов рисков и предотвращения возможности возникновения событий, несущих угрозу, а также четкое определение риска-аппетита банка или компании, то есть, в общем, повышение качества управления рисками невозможно без должной координации между всеми подразделениями, осуществляющими функции внутреннего контроля по различным направлениям.
В частности, для предотвращения факторов операционных и репутационных рисков, связанных с коррупционной активностью как внутри, так и вне банка или компании, необходимо отладить механизм обмена информацией и совместных действий юридического департамента, службы комплаенс, подразделения ПОД/ФТ, службы безопасности, департамента ИТ, службы PR, подразделения HR, департамента операционных рисков и т.п.
Многие согласились, что противодействие коррупции как сфера деятельности compliance-подразделения (офицера) банка или компании вовсе не ограничивается простым «переводом» политики материнского иностранного банка или компании. Необходимо не просто адаптировать эти требования с учетом российской нормативно-правовой базы, но и постараться взглянуть под другим углом на все направления деятельности банка (компании), на все процессы, в том числе те, которые кажутся «контролируемыми вдоль и поперек». Только это позволит создать по-настоящему эффективный антикоррупционный механизм.
Источник: bankir.ru.
Рейтинг публикации:
|
