Кевин Роснер (Kevin Rosner)
Российское-китайские взаимоотношения весьма непросты, в этом сомневатьсяне приходится. У них долгая, и порой совместная история с общими интересами. В 2009 году две страны отметили 60-летие установления дипломатических отношений, которые пережили холодную войну, превращение Китая в мощную экономическую державу и закат Советского Союза. Эти отношения пережили также важный переход власти от Путина к Медведеву, закрытие вызвавшего оцепенение в Пекине крупного московского рынка, где работали китайские торговцы, инцидент в российских водах в 2009 году, когда русские моряки потопили китайское судно, а также развитие двусторонних связей этих государств с Вашингтоном, которым каждое из них придает огромное значение.
Однако когда в российско-китайских двусторонних отношениях дело доходит до энергетики, сложности и противоречия в этой сфере увеличиваются многократно, переходя границы обычного. На первый взгляд, эти страны являются естественными энергетическими партнерами. Россия – одна из ведущих в мире стран по объемам добычи энергоресурсов: она занимала или занимает первое либо второе место в мире по добыче нефти и является крупнейшим в мире производителем природного газа. Китай, превратившийся в мировую фабрику, проявляет ненасытный аппетит и испытывает неутолимый голод по энергетическому сырью и энергии, стремясь развивать свою экономику и удовлетворять растущие потребности населения в электричестве и топливе, чтобы оттянуть крупные перемены в своей политической системе путем постоянного наращивания благосостояния народа. Андерс Аслунд (Anders Aslund) из Института Петерсона характеризует эти отношения следующим образом: "В них существует огромная взаимодополняемость, поскольку у России есть сырье, а у Китая дешевая рабочая сила и производственный потенциал". Но несмотря на последние успехи в сфере энергетического сотрудничества и взаимодействия, несмотря на публичные заявления руководства двух стран об огромной важности и значимости углубления связей в области энергоресурсов и энергетики, это сотрудничество продвигается вперед крайне медленно, чему препятствует взаимное недоверие и разные политические цели и задачи. Похоже, что "стратегические взаимоотношения" Китая и России не совсем такие, какими их пытаются представить.
Новейшая история
Основополагающая причина, приводящая в действие китайскую энергетическую стратегию в целом, и ее энергетические отношения с Россией в частности, состоит в неспособности Китая в достаточной мере обеспечить себя энергией для удовлетворения внутренних потребностей. За последние двадцать лет Пекин превратился из чистого экспортера нефти в чистого импортера. Данное обстоятельство лежит в основе китайского энергетического экспансионизма, объектами которого становятся Латинская Америка, Африка и Ближний Восток. Россия и бывшие советские республики Центральной Азии играют все более важную роль в обеспечении энергетической безопасности Китая, а КНР, соответственно, в обеспечении их долговременной экономической безопасности. Последние события подтверждают достоверность такого наблюдения. Китай давно уже добивается от России получения доступа к ее сырьевым товарам; Россия же давно стремится укрепить азиатский вектор своей внешней политики, чтобы создать противовес американской мощи, а также усилить свое политическое, внешнеполитическое и экономическое воздействие на европейцев, создав впечатление, что она заглядывается на Восток.
В этих обстоятельствах за последние 12 месяцев китайско-российские взаимоотношения нашли свое проявление в целом ряде практических и вполне осязаемых вопросов. В декабре 2009 года российский премьер-министр Владимир Путин открыл новый нефтяной терминал, который будет играть роль экспортных ворот в поставках энергоресурсов на азиатские рынки. Согласно российским информационным источникам, открытие нового нефтяного терминала в Козьмино, что возле Находки, приблизит Россию к ее стратегической цели диверсификации энергопоставок с переносом основной тяжести энергетического экспорта с Европы на страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Согласно новой энергетической стратегии России, это должно позволить ей увеличить экспорт сырой нефти и нефтепродуктов в страны АТР на 22-25 процентов (сейчас это 8 процентов), а также начать экспорт природного газа, доведя объемы его поставок в восточном направлении до 19-20 процентов (с нуля, потому что сегодня газ туда не поставляется). Такая оценка, если в нее не включен сжиженный природный газ с Сахалина, кажется излишне оптимистичной. Тем не менее, если Китай всерьез нацелился на развитие своей газотранспортной инфраструктуры и на использование газа в выработке электроэнергии, то эти цифры могут показаться более реалистичными в анализе китайского измерения российского экспорта.
В 2009 году Китай и Россия также подписали официальное соглашение, по которому Москва сегодня получает китайский капитал в обмен на нефть, которую Пекин будет получать от нее завтра. Сумма долгосрочных кредитов, предоставленных Китаем России, составляет в целом 25 миллиардов долларов. При этом 15 миллиардов из этой суммы получит российская нефтяная компания "Роснефть" (которая по сути дела является холдинговой нефтяной компанией, принадлежащей российскому государству), а 10 миллиардов – российская государственная нефтепроводная компания "Транснефть". Россия в счет возмещения кредитов поставит Китаю в период с 2011 по 2030 год 300 миллионов тонн нефти, причем среднегодовые объемы поставок будут составлять 15 миллионов тонн, или примерно 110 миллионов баррелей. Эти объемы со временем будут увеличиваться, когда завершится строительство обоих участков трубопровода "Восточная Сибирь - Тихий океан" (ВСТО). Очень сложно определить точно, какие финансовые расчеты стоят за этим соглашением, но достаточно сказать, что КНР с этой сделкой делает мощный шаг вперед. Соглашение "кредиты в обмен на нефть" укрепит энергетическую безопасность Китая благодаря наземной нефтетранспортной системе, поскольку Пекину не надо будет возить нефть танкерами по забитым морскими судами Ормузскому и Малаккскому проливам. Он получает еще один гарантированный источник поставки нефти почти на два десятилетия (и здесь уровень его импортной зависимости будет значительно ниже по сравнению с другими крупными поставщиками этого топлива в Китай: даже согласно прогнозам на будущее, уровень нефтяной импортной зависимости от России максимально может составить 20 процентов). Кроме того, если окончательные финансовые условия соглашения будут достаточно благоприятными, Пекин обретет относительно недорогой источник нефтяного импорта.
Чтобы транспортировать эту нефть, будет задействована часть кредитов – на сооружение ответвления от трубопровода ВСТО, которое пойдет в Китай. Если все сложится удачно, то, по словам китайского нефтяного аналитика Чжао Хуашен (Zhao Huasheng), "российская нефть потечет через этот трубопровод в Китай с начала 2011 года", и с этого момента Россия начнет расплачиваться по 25-миллиардному китайскому кредиту. Опять же, не ясно, кто финансирует это ответвление ВСТО в Китай – отдельно правительство КНР, или это часть 25-миллиардного кредитного пакета, как считают некоторые специалисты. С точки зрения России, важно другое: испытывающие нехватку ликвидности "Роснефть" и "Транснефть" получат эти кредиты в условиях, когда другие источники иностранного финансирования иссякли в результате мирового финансового кризиса.
Еще одно заметное достижение в российско-китайском энергетическом сотрудничестве за прошлый год – это покупка "Российско-китайской энергетической инвестиционной компанией" 51 процента акций российской нефтегазовой компании "Сунтарнефтегаз". Китай также получил лицензию на разработку и добычу газа на двух месторождениях в Восточной Сибири, что в большей степени важно с политической точки зрения, чем в плане запасов газа на этих месторождениях. Доля газа в топливно-энергетическом комплексе КНР крайне незначительна, поскольку в основном китайцы используют уголь (64 процента угольного импорта Китая поступает из России), а также гидроэлектроэнергию. Но в ближайшие два десятилетия доля газа в выработке электроэнергии должна значительно вырасти. Да, еще одно замечание по поводу угля. В середине сентября 2010 года российское Министерство промышленности и торговли объявило, что Китай предложил Москве кредит в сумме 6 миллиардов долларов в обмен на гарантию импорта угля из России сроком на 25 лет. Эта сделка чем-то напоминает более крупное соглашение на 25 миллиардов по принципу "кредиты в обмен на нефть", но она в очередной раз демонстрирует китайский интерес к российским энергоресурсам, который выходит за рамки нефти. Подтверждением тому стали недавние заявления заместителя председателя Всекитайского собрания народных представителей по случаю проведения в России в сентябре 2010 года конференции по Байкалу. Он говорил о развитии сотрудничества между двумя странами, особенно в приграничных районах российского Дальнего Востока и северо-восточного Китая, через которые в перспективе будут осуществляться угольные поставки в дополнение к восточносибирскому углю.
Но вернемся к газу. Казалось бы, Россия должна воспользоваться своими восточносибирскими газовыми ресурсами как козырем, противопоставляя Китай другим иностранным инвесторам. Но Россия проявляет щедрость по отношению к китайским деловым кругам, и в то же время под благовидным предлогом выгоняет российско-британскую совместную компанию ТНК-ВР с ее заветного Ковыктинского газового месторождения в Восточной Сибири, заявляя, что та не выполняет свои обязательства.
Заглядывая глубже
Многие обозреватели говорят о том, что позитивные тенденции в энергетическом сотрудничестве, о которых говорилось выше, сохранятся. Но кое-кто из них идет дальше в своем детальном анализе и отмечает, что российско-китайские отношения в целом особенно заметно улучшились за последнее десятилетие. В 2005 году стороны урегулировали давний пограничный спор, длившийся сорок лет. Разделяющая Китай и Россию граница имеет протяженность 2700 миль (более 4300 км), и это самая длинная граница между государствами в мире. Через нее из Китая в Россию легально и нелегально проникает большое количество иммигрантов. Кроме того, многие аналитики считают стабилизацию в отношениях с КНР одним из важнейших достижений внешней политики России за последнее десятилетие.
Объем торговли между Китаем и Россией с 2000 года вырос очень существенно. В стоимостном выражении своего пика он достиг в 2008 году, составив 58,8 миллиарда долларов. Если товарооборот России с Евросоюзом разбить по странам и считать отдельно, то в 2009 году Китай стал самым крупным торговым партнером Российской Федерации. Для России весьма тревожным стал следующий момент. Начиная с сентября 2008 года, когда произошло резкое падение мировых цен на нефть, объем российско-китайской торговли в долларовом выражении резко сократился, составив в 2009 году 38,8 миллиарда долларов. Это в большей мере свидетельствует не о сокращении товарооборота, а объясняется весьма драматичным снижением нефтяных цен с сентября 2008 года – ведь нефть занимает главное место в российско-китайской торговле.
Трещины в энергетическом сотрудничестве
Россия нуждается в торговле с Китаем больше, чем Китай нуждается в России, особенно в плане энергоресурсов. В 2009 году Россия занимала лишь 14-е место в торговом сотрудничестве с КНР, и на ее долю приходилось всего 1,7 процента китайского объема торговли с иностранными партнерами. Падение мировых цен на нефть (и другие энергоресурсы) в сочетании с диспропорциями в торговле говорит не о том, что Россия продает меньше нефти в Китай, а о том, что размеры ее углеводородного экспорта в стоимостном выражении со временем упали в связи с укреплением китайского юаня по отношению к рублю. А снижение нефтяных цен, о котором говорилось выше, это второй фактор.
Более показательным признаком изменения характера российско-китайских энергетических отношений был выбор времени для подписания соглашений 2009-2010 годов. Долгие годы китайцы жаловались на то, что Россия затягивает заключение сделок на поставку нефти и газа, и в особенности соглашений по строительству ряда трубопроводов, которые были очень нужны Китаю. Если, как говорилось выше, общая интенсивность российско-китайской торговли устойчиво росла, то торговля энергоресурсами по темпам роста отставала, что, по мнению многих, было нелогично с экономической точки зрения. Катализатором последних событий в сфере энергетического сотрудничества наверняка стало снижение нефтяных цен в 2008 году и далее, а также значительное падение цен на природный газ во всей Европе. Это был самый мощный стимул для активизации российско-китайского сотрудничества в энергетической области. В то же время, отнюдь не факт, что китайские кредиты России в итоге принесут КНР большую выгоду за рамками соглашения "кредиты в обмен на нефть". Эти доллары "Транснефть" в итоге вполне может направить на модернизацию своей обветшавшей, но гораздо более крупной и стратегически важной европейской инфраструктуры, по которой газ идет из России в западном направлении на газовые рынки Европы – ведь именно там в ближайшее десятилетие у компании больше всего шансов на прибыль. Это наблюдение сделано с учетом аналитических выкладок многих специалистов, которые говорят, что спрос на европейском газовом рынке вернется на уровень 2008 года не ранее чем в 2015 году. Шансы России вернуть себе статус "великой державы" напрямую зависят от ее способности контролировать и манипулировать газовыми рынками покупателей, особенно в Центральной и Восточной Европе. Не допустить утраты европейского рынка (и, соответственно, потери рычагов политического давления) – это в российских деловых кругах и в политическом руководстве страны считается приоритетом высшего порядка, поскольку рычаги воздействия на Украину у них есть (она остается самой крупной транзитной страной для российского газового экспорта в Европу).
Сегодня Россия занимает четвертое место среди поставщиков энергоресурсов в Китай, обеспечивая примерно 9 процентов китайского импорта. На протяжении следующего десятилетия этот показатель может удвоиться, особенно если в КНР пойдет российский газ. Но России приходится противостоять многим другим, нематериальным факторам. Первый и главный среди них – это география и демография. Что касается газа, то самый большой спрос на него в промышленно развитых юго-восточных районах Китая, особенно в провинции Гуандун, а она находится далеко от российских газовых месторождений. Поэтому из-за необходимости развития инфраструктуры для доставки газа он будет чрезвычайно дорог в тех местах, где больше всего нужен. Одним из вариантов решения проблемы может стать богатая газом Восточная Сибирь, но она расположена ближе к менее населенным регионам Китая, и именно там было бы рациональнее в теории этот газ использовать. Но экономика в этих регионах развита не настолько, чтобы оправдать крупные китайско-российские инвестиции в дорогостоящую наземную инфраструктуру. А сама Россия с нежеланием относится к развитию необходимой инфраструктуры, населенных пунктов и промышленности в тех масштабах, которые необходимы для рационального экономического использования ее газовых ресурсов. Именно эти причины приводили представители ТНК-ВР, объясняя, почему так медленно идет освоение Ковыктинского газового месторождения, отданного компании в концессию.
Среди других нематериальных факторов можно отметить то, что России не нравится, когда ее считают главным образом поставщиком сырья в Китай. Такое положение вещей ставит ее на один уровень с Африкой и наименее развитыми странами Ближнего Востока. Во-вторых, Москва давно уже поставляет в КНР военную технику и оружие, но в последнее время объемы таких поставок сокращаются. На самом деле, Москва и Пекин стали конкурентами в области торговли оружием, и Россия, как и другие страны, давно уже считает, что китайцы могут скопировать наиболее ценные из поставляемых образцов военной техники, чтобы затем конкурировать с российской продукцией на мировых рынках. Это еще больше снизит экспортные доходы России от продукции, не являющейся сырьем, а также усилит зависимость государства от энергетического экспорта. В-третьих, Россия не может исключать, что поставки передовых и современных систем вооружений в Китай, который наращивает свой военный потенциал, могут оказаться крайне полезными для этой страны в случае маловероятного будущего вооруженного конфликта между двумя государствами.
Но есть и другие проблемы. Одна из них – это ощущение ослабления "духа товарищества и партнерства" между двумя странами, который достиг максимума в годы холодной войны, а затем пошел на убыль. Согласно опросу Pew Global Attitudes, сегодня лишь 58 процентов россиян относятся к Китаю благожелательно, и лишь 46 процентов китайцев положительно смотрят на Россию. Отчасти объяснением такого охлаждения в отношениях может послужить проведенный в октябре 2009 года российским Фондом "Общественное мнение" опрос, в ходе которого был задан вопрос: "Считаете ли вы, что усиление Китая угрожает интересам России?" 44 процента российских респондентов заявили, что Китай угрожает российским интересам, 39 процентов ответили отрицательно, а 17 процентов затруднились с ответом. Согласно результатам того же опроса, россияне с 2002 года считают, что глобальное влияние их страны снижается. В то же время, эти же самые российские респонденты указывают, что в период с 2002 по 2009 год международное влияние Китая увеличилось более чем на 200 процентов. И опять же, признание усиления китайского влияния может являться отражением растущего недовольства россиян тем, что это усиление отчасти обеспечивается за счет российских ресурсов. Такое восприятие ставит палки в колеса "стратегическому партнерству" России и Китая, особенно в вопросах энергетики.
И здесь появляются США и Европа
Смещение в балансе "стратегического партнерства" Китая в направлении от Москвы к Вашингтону создает новые возможности для Соединенных Штатов. Важный вопрос здесь – торговые диспропорции. Объемы торговли США и Китая в 8 раз больше (в долларовом выражении), чем у Китая с Москвой. Во-вторых, США и Китай реализуют множество двусторонних энергетических проектов, начиная с программы эффективного извлечения и утилизации метана, децентрализации электрической и тепловой энергетики, и кончая обменом технологиями и знаниями по обеспечению энергоэффективности. В то же время, в России, где больше всего в мире ТЭЦ, инфраструктура теплоэлектроцентралей разваливается, а сама система нуждается в повышении эффективности, в связи с чем экспорт таких устаревших технологий становится невозможным. Показатели энергоемкости в России одни из самых высоких в мире, в то время как в США они неуклонно снижаются благодаря введению новых технологий – и именно такие технологии необходимы Китаю, чтобы улучшить экономические показатели и снизить потребление энергии. Поэтому Китай должен быть в долгосрочном плане заинтересован в сокращении энергетических потребностей, а не в том, чтобы оставаться в капкане полной импортной зависимости. Россия играет и будет играть определенную роль в энергетическом будущем Китая, но китайцы будут пристально следить за ней, опасаясь несбалансированной импортной зависимости от российских энергоресурсов.
Далее, что касается интересов США в Центральной Азии, то они сильны, а дипломатические и коммерческие отношения с ней крайне недоразвиты. А Китай агрессивно и довольно успешно осуществляет экспансию в Туркменистане и Казахстане. В июне он объявил о достижении успехов в реализации серии мер в области энергетики и безопасности в двусторонних отношениях с Узбекистаном. Хотя Россия и Китай являются членами региональной Шанхайской организации сотрудничества, обе страны соперничают, борясь за энергоресурсы и влияние во всей Центральной Азии, которую Российская Федерация давно считает сферой своих особых интересов. Россия там занимает весьма прочные позиции, имея давние культурные, языковые, исторические и военные связи с бывшими советскими республиками. Следовательно, стратегическое партнерство России и Китая было бы правильнее назвать "браком по расчету", как сказал Бобо Ло (Bobo Lo) из Центра европейских реформ (Center for European Reform). Такого рода "семейные" трудности дают массу возможностей деловым кругам США и Европы, которые могут укреплять свои связи со странами этой обширной территории, избегая при этом ненужного усиления коалиции интересов и стратегической перегруппировки, поскольку это может угрожать устремлениям США и Европы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В глобальном плане российско-китайские отношения важны, будь-то вопросы экологии или энергетики. Китай в настоящее время опережает всех в мире по выбросам парниковых газов, а Россия скоро догонит США по выбросам углекислого газа в расчете на душу населения. Мировые нефтяные рынки получают выгоду от поставок российской нефти, а на мировые цены на нефть оказывают свое воздействие китайские потребности в энергоресурсах во всех энергетических отраслях. Следовательно, события в области энергетики в обеих странах, а также связи между ними представляют собой важные аспекты глобальной энергетической безопасности, заслуживая гораздо большего внимания, чем им уделяется в настоящее время.
Кевин Роснер – старший научный сотрудник Института анализа глобальной безопасности (Institute for the Analysis of Global Security).
Оригинал публикации: Sino-Russian Energy Relations in Perspective
Источник: inosmi.ru.
Рейтинг публикации:
|
