Роберт Каплан (Robert D. Kaplan)
© РИА Новости | Генри Киссинджер
Иран можно сдержать. Каким образом? Если следовать курсу, сформулированному полвека назад молодым Генри Киссинджером, который утверждал, что возможности Америки по сдерживанию таких революционных держав, как Советский Союз, зависят от нашей готовности противостоять им в ходе ограниченной войны.
В 1957 году 34-летний преподаватель из Гарварда Генри Киссинджер опубликовал книгу "Nuclear Weapons and Foreign Policy" (Ядерное оружие и внешняя политика). В ней он высказал неожиданное предположение: на пике холодной войны, когда Соединенные Штаты и Советский Союз накопят достаточно водородных бомб, чтобы устроить Армагеддон, беспорядочная и ограниченная война с использованием обычных сил и средств и с парой-другой тактических ядерных ударов все же будет возможна, и США должны быть готовы к такому конфликту. В памяти Киссинджера еще свежи были воспоминания о войне в Корее, которая завершилась перемирием всего четырьмя годами ранее. В этой войне, писал Киссинджер, наша тотальная стратегия "кажется особенно непригодной". Но президент Дуайт Эйзенхауэр считал, что любой военный конфликт с Москвой быстро превратится в термоядерный холокост, и поэтому он с ходу отверг эту концепцию "ограниченной" ядерной войны.
Из-за того, что во времена холодной войны не было таких обменов тактическими ядерными ударами, Эйзенхауэр кажется сегодня мудрецом, а появившаяся при нем доктрина гарантированного взаимного уничтожения образцом целесообразности. Но хотя с момента выхода в свет книги "Ядерное оружие и внешняя политика" прошло полвека с лишним, она по-прежнему дает глубокое и правильное представление о человеческой сущности, сохраняя свою острую актуальность и в наши непростые дни. Евразия от Средиземного до Японского моря – это сегодня то место, где любая его точка досягаема для многочисленных баллистических ракет: израильских, сирийских, иранских, пакистанских, индийских, китайских и северокорейских. Многие из этих государств обладают или стремятся стать обладателями ядерных арсеналов; часть из них находится в возбуждении от своего религиозного фанатизма; и лишь немногие имеют устойчивые механизмы бюрократического контроля, препятствующие применению этого оружия. Такое стечение обстоятельств увеличивает шансы на возникновение в нынешнем столетии ограниченной ядерной войны. Киссинджер давно уже исследовал эту проблему во всей ее полноте, и нынешний ядерный тупик в отношениях с Ираном создает новые причины для того, чтобы подключить к дебатам те идеи, которые содержатся в его книге.
Свое исследование Киссинджер начинает с опровержения идеи о том, что мир является нормой в межгосударственных отношениях:
В сфере идеологии современное брожение усиливается из-за той скорости, с которой распространяются идеи, а также в силу изначальной невозможности оправдать те надежды, которые порождаются революционными лозунгами. В экономической и социальной сфере миллионы бунтуют против существующего жизненного уровня и против социальных и расовых барьеров, которые на протяжении веков остаются неизменными.
Продолжая описание мира, которое годится и для мира современного, он пишет: "Международные отношения стали поистине глобальными … Больше не существует никаких изолированных районов". В 2010 году это кажется привычной банальностью. Но во времена Эйзенхауэра мысль о том, что Северная Корея поможет Сирии в строительстве атомной электростанции, и что это станет причиной для израильского авиаудара (нанесенного в 2007 году), могла показаться до дикости невероятной. А Киссинджер предвидел, что мир станет взаимосвязанным, и что в нем постоянно будут создавать волнения нарушающие установленный порядок идеологии и несбывшиеся ожидания.
Из таких вихревых потоков неизбежно возникают революционные силы, и Киссинджер в своей книге уделяет этому большое внимание:
То и дело возникают государства, которые смело заявляют, что их цель заключается в уничтожении существующего порядка и в полном изменении действующих структур. То и дело те страны, которые объявлены жертвами, сохраняют безразличие или бездействуют, в то время как ниспровергается существующее соотношение сил.
Очевидно, здесь Киссинджер столь озабоченно писал о Советском Союзе. Давая мне весной интервью в своем офисе в Манхэттене, он сказал, что считал Москву революционной силой по той причине, что она в 1948-1949 годах инспирировала блокаду Берлина, а в 1950 году спровоцировала войну в Корее. В те времена это была новейшая история – ведь на момент выхода его книги прошло всего четыре года после смерти Сталина. Минуло почти полвека, и отчасти благодаря западной стратегии сдерживания, которая не допустила ни одного тактического ядерного удара, поведение советского режима изменилось. Революционную державу укротили – если не мы, то ее собственный почтенный возраст.
Ставя на место Советского Союза середины 20-го века вступающий в клуб ядерных держав Иран, мы порождаем ряд тревожных перспектив. Киссинджер в своей книге пишет, что став обладательницей ядерного оружия, страна впервые обретает возможность изменить региональное или глобальное соотношение сил без осуществления вторжения и без объявления войны. Давайте представим себе, что Иран получил ядерное оружие – а такой исход вполне вероятен, несмотря на санкции и угрозы Израиля нанести некий упреждающий удар. Станет ли Иран столь же опасной и революционной державой, как и прежний Советский Союз? И более общий вопрос: как США противостоять той угрозе, которую создают Иран, Северная Корея и прочие потенциальные революционные страны, стремящиеся использовать свой ядерный статус для изменения сложившегося положения вещей?
Тот анализ, который Киссинджер в 1957 году дал в отношении реакции устоявшихся держав на действия стран революционных, как это ни печально, вполне применим к сегодняшней ситуации с Ираном. "Все их инстинкты заставляют эти державы стремиться включить революционную страну в те законные рамки и механизмы, с которыми они знакомы и которые кажутся им "естественными"". Они отдают предпочтение переговорам как средству урегулирования возникающих разногласий. Но проблема в том, что для революционной страны переговоры это "сам по себе не симптом снижения напряженности", как пытаются доказать нам устоявшиеся государства, а просто тактический прием, чтобы выиграть время. Если для нормальной нации договор имеет правовой и моральный вес, то для революционной страны переговоры о заключении соглашения это лишь компромиссная фаза в непрекращающейся борьбе. Задумайтесь над тем, насколько умело – и часто – Северная Корея использовала обещание отказаться от ядерного оружия в качестве переговорного инструмента для получения самых разных выгод и преимуществ, от дизельного топлива до облегчения режима санкций.
"Иран, - сказал мне Киссинджер, - даже просто своими действиями по созданию ядерного оружия взял на себя такую роль в регионе, которая совершенно не соответствует его реальной мощи. И он добивается все новых преимуществ своим психологическим давлением, показывая, что способен вполне успешно игнорировать Совет Безопасности ООН". Тем не менее, продолжил Киссинджер, он не считает Иран "угрозой того же масштаба", что и Советский Союз 50-х годов, хотя Тегеран "в идеологическом и военном плане бросает вызов тому порядку, который сложился на Ближнем Востоке".
Когда я спросил Киссинджера, можно ли будет сдержать ядерный Иран, он сказал, что хотел бы для начала принять самые жесткие меры, дабы не допустить превращения этой страны в ядерную державу. При этом он отметил, что Соединенным Штатам придется принимать во внимание "разные уравнения сдерживания и устрашения": Иран против Израиля, Иран против арабов-суннитов, Иран против собственных диссидентов и ислам против Запада. Все эти движущие силы, пояснил он, будут взаимодействовать и влиять друг на друга в случае превращения Ирана в ядерное государство. А это приведет к еще более частому возникновению кризисов на Ближнем Востоке, чем мы наблюдаем сегодня.
Но несмотря на сегодняшние отказы Ирана воспользоваться "реальной возможностью для превращения из движения в нацию", сказал мне Киссинджер, истинные стратегические интересы этой страны должны "идти параллельно нашим собственным интересам". Например, Иран наверняка хочет ограничить российское влияние на Кавказе и в Центральной Азии; он наверняка хочет снизить влияние талибов в соседнем Афганистане; он, скорее всего, будет рад стабильности в Ираке и захочет играть роль мирной уравновешивающей силы в суннитском арабском мире.
Оригинал публикации: Living With a Nuclear Iran
Источник: inosmi.ru.
Рейтинг публикации:
|
