Проректор Российской академии госслужбы Андрей Марголин: «Наверх надо продвигать тех людей, у которых есть антикоррупционный иммунитет»

Факультеты госуправления в российских вузах завалены документами от абитуриентов, желающих стать чиновниками. На многих из них конкурс превышает 30 человек на место. Но стоит ли рваться в теплые бюрократические кресла в условиях, когда президент Дмитрий Медведев призвал сократить популяцию госслужащих на 20%? И зачем идут молодые люди в чиновники - только лишь за деньгами и влиянием? Эти и другие вопросы корреспондент «КП» Евгений Беляков задал в прямом эфире радио «Комсомольская правда» (97,2 FM в Москве) Андрею Марголину, доктору экономических наук и проректору Российской академии госслужбы.

ВЫСОКИЙ И СТАБИЛЬНЫЙ ЗАРАБОТОК

- Андрей Маркович, говорят, что конкурс на факультеты госуправления зашкаливает за 30 человек на место. Откуда такое желание у нашей молодежи идти в чиновники?

- Действительно, профессия стала модной. Очень большое число молодых людей видят себя в будущем в качестве чиновника или работника госкорпораций по одной причине - рассчитывают на высокий и стабильный заработок. Но это очень опасная тенденция. Ведь эти молодые люди изначально хотят забронировать себе теплое место, которое позволит им безбедное существование, независимо от результатов их труда. А стране гораздо лучше, когда как можно больше молодежи видят себя в качестве создателей новых бизнесов. Причем интеллектуальных, а не привязанных к трубе. Только тогда у нас появятся качественные рабочие места и экономика будет меньше зависеть от цены на нефть.

- Да, захочешь тут бизнес создать, когда чиновники с тебя три шкуры дерут: за лицензию, разрешение и прочие формальности...

- Ну, справедливости ради, большинство госслужащих - это люди, которым даже некогда подумать, чтобы залезть в бюджетный карман или в карман бизнесмена. Проблема в другом. Чего мы сами хотим от государства? Наши люди желают, чтобы власть сделала им красиво, обеспечила рабочие места и решила все их проблемы. А вот сами для этого что-то делать они обычно не хотят. Как сказал философ Николай Бердяев, государство необходимо не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей превратиться в ад.

- Президент Дмитрий Медведев на днях заявил, что в ближайшие 3 года без работы останется каждый пятый чиновник. Это и будет стимулом к развитию?

- С одной стороны, народная мудрость говорит о том, что любое сокращение госаппарата ведет только к его увеличению. С другой - если их действительно начнут сокращать, то нужно вспомнить другую фразу: «Не страшен царев указ - страшно толкование сената». Я побаиваюсь механического исполнения указа президента. Если мы сократим по 20% пропорционально везде, то результат будет отрицательным. К примеру, львиная доля чиновников находится на местах: это региональные госслужащие и федеральные чиновники в субъектах Федерации. Надо посмотреть, какие функции они выполняют. И сократить наименее эффективных. Но в то же время есть ведомства, где госслужащие, наоборот, зашиваются. Там, быть может, дополнительные рабочие места надо создать.

Проректор Российской академии госслужбы Андрей Марголин Фото: Михаил ФРОЛОВ

«КОРРУПЦИЮ ТОЛЬКО КНУТОМ НЕ ПОБЕДИТЬ»

- Конечно, не все чиновники берут взятки, но проблема существует. Сколько мы теряем из-за «паршивых овец» в рядах госслужащих?

- Коррупция - это экономическая категория. По некоторым оценкам зарубежных экспертов, с моей точки зрения, несколько завышенным, мы теряем до $40 млрд. (больше 1 трлн. рублей) в год из-за нее. Сократи мы коррупцию вдвое, на строительство дорог, домов и другой инфраструктуры уходило бы гораздо меньше денег. А значит, можно было бы строить больше. Да и цены в стране росли бы куда медленнее.

- И тут мы подбираемся к вечному вопросу. Как же победить коррупцию?

- Не надо думать, что мы самые умные и пойдем собственным путем. Коррупцию существенно снизили во многих странах. Нам нужно перенимать их успешный опыт. Лично мне ближе опыт Сингапура. Когда глава страны Ли Куан Ю приходил к власти, уровень коррупции там был едва ли не хуже, чем у нас сейчас.

- И что же именно мы можем перенять?

- К примеру, Ли Куан Ю создал специальный орган по борьбе с коррупцией, который подчинялся лично ему. Это нужно, чтобы свести к минимуму возможность крышевания отдельных взяточников крупными чиновниками. Интересно, что этот орган был не только карательным, но и отслеживал сделки, где коррупция могла бы быть. И если чиновник оказывался честным, его поощряли. Это подействовало! Одним кнутом проблему коррупции не решить. Нужен пряник, причем необязательно материальный.

УСПЕШНЫЙ ОПЫТ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ЗНАКОМСТВА

- Да, зарплату чиновникам мы и так подняли, а взятки берут, как и прежде...

- Одной зарплатой ничего не решить. Если второсортному легкоатлету дать в 5 раз больше денег, чемпионом мира по бегу он все равно не станет. Самое главное - нужно усилить воспитательную составляющую. Ведь если человек с детского сада видит, как родители дают деньги разным ушлым дядям и тетям, то он уже морально готов стать участником коррупционного рынка, он не считает это ненормальным. Поэтому надо сызмальства воспитывать неприятие коррупции.

- То есть начать с себя: не давать, например, взятки гаишникам?

- Хотя бы так. Но я уверен, почти каждый на это ответит: у меня маленькая коррупция, а наверху многомиллионные откаты. Важно, чтобы наверх продвигались люди, которым уже привит антикоррупционный иммунитет.

- А почему, если это давно известно, на деле все выходит куда прозаичнее?

- Это застарелая болезнь. Ведь если посмотреть русскую классику, то это наша традиция: «не подмажешь - не поедешь», «порадеть родному человечку», «строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения». Всегда на Руси давали на лапу. Чтобы побороть заразу, потребуется как минимум одно-два поколения. И надо не только рассказывать о том, как поймали очередного взяточника, но и тиражировать положительный опыт.

- Так, может, чтобы решить проблему, при приеме в чиновники надо устраивать жесткий отбор?

- Во многих странах так и делается. Например, в Канаде разработаны целые матрицы профессиональных компетенций госслужащих. И чем выше человек поднимается по служебной иерархии, тем больше у него должно быть различных знаний, умений и навыков. Во-первых, он должен знать законы. А то некоторые депутаты Госдумы могут и не сдать зачет на знание Конституции. Во-вторых, должны быть определенная доля креатива и государственный менталитет. Ведь что делает топ-менеджер в бизнесе, если его корпорация идет ко дну? Он увольняет свой персонал. А чиновник «уволить» свой народ не может. Ему нужно придумывать менее болезненные решения. И, естественно, если человек - абсолютный индивидуалист по складу характера, то ему будет тяжело думать о большом количестве людей. Кроме того, за человеком должна быть история успеха.

На самом деле все способы борьбы с коррупцией и повышения эффективности госаппарата известны. Главное, чтобы они у нас работали. Тогда нужных знакомств будет недостаточно, чтобы сделать карьеру в госслужбе или бизнесе.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Андрей Маркович МАРГОЛИН. Родился 14 ноября 1957 года. По профессии - инженер-экономист. С 1993 года, после защиты докторской диссертации, занимал различные должности (доцента, профессора, заведующего кафедрой) в Российской академии госслужбы. С 2004 года по настоящее время - проректор по международным связям РАГС. Проходил стажировки в США, Англии, Германии и Бельгии на тему эффективного госрегулирования экономики и разработки целевых госпрограмм. Опубликовал более 100 научных работ и является заслуженным экономистом Российской Федерации.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

По данным Росстата, сейчас в России насчитывается 1,68 млн. чиновников. Это примерно 2,5% от числа трудоспособных россиян.

Средняя зарплата федеральных и региональных чиновников - 28,2 тыс. рублей. Муниципальные служащие получают чуть меньше - 23,5 тыс. рублей в месяц.

При этом средняя зарплата в нашей стране составляет чуть больше 20 тыс. рублей.