Новые планы руководства Грузии вновь присоединить к себе Абхазию и Южную Осетию не учитывают одно важнейшее обстоятельство: народы этих республик в этом не заинтересованы.
Советская сталинская конституция 1936 года – это замечательный документ эпохи. И сам тот факт, что в том же самом году Сталин развязал в стране «великий террор», лишний раз свидетельствует о возможности глубокого разрыва между теорией и практикой. Такого рода расхождение можно наблюдать и при ознакомлении с недавно опубликованным грузинскими властями документом, носящим название "Государственная стратегия на оккупированных территориях". Как и в случае со сталинской конституцией, эта идея может получить поддержку со стороны сторонников режима за рубежом, но для народов Абхазии и Южной Осетии, она совершенно неприемлема.
В этом документе, несмотря на все прекрасные слова и возвышенные чувства, не учтена главная проблема: народы Абхазии и Южной Осетии не испытывают ни малейшего желания быть «реинтегрированными» в унитарное грузинское государство. Президент Грузии Михаил Саакашвили может обсуждать эту стратегию на Западе, что он и делал на прошлой неделе в Лондоне, однако никто ни в Абхазии, ни в Южной Осетии не имеет ни малейшего желания принимать участие в подобных обсуждениях. Они заинтересованы в прямых контактах с Западом и в свободе передвижения за пределами своих республик с собственными паспортами. В том случае, если Запад на это не пойдет, произойдет ослабление решительного настроя народов этих республик, и они пойдут на дальнейшее укрепление их связей с Москвой.
Даже при беглом ознакомлении с новой доктриной грузинских властей в глаза сразу бросаются слабые места. В пункте четыре этого документа говорится, что Грузия «отвергает военное решение вопроса». В таком случае представляется странным, почему правительство Саакашвили столь упорно отказывается подписать договор о ненападении с Абхазией и Южной Осетией. Даже после войны в Южной Осетии, спровоцированной нападением Грузии в августе 2008 г. на Цхинвали, делегация Грузии на мирных переговорах в Женеве заявила, что готова подписать договор о ненападении только с Россией, но не с Абхазией и не с Южной Осетией. Но ведь именно из-за продолжающихся в течение многих лет неоднократных нападений грузинской стороны абхазцы и югоосетины потеряли всякое доверие и веру в Тбилиси. Именно по этой причине они стремятся укрепить свой военный потенциал, и настаивают на праве самим определять свою судьбу.
Не очень-то поверят в Абхазии заверениям Грузии о намерении оказывать поддержку усилиям по «сохранению культурного наследия и национальной самобытности», о которых можно прочитать на второй странице этого документа. В коллективную память абхазцев навечно врезались события 1992 года, когда грузинские войска до основания разрушили научно-исследовательский институт вместе с его бесценной библиотекой и государственным архивом. Грузинские солдаты держали абхазские пожарные расчеты на расстоянии выстрела, чтобы иметь возможность дотла сжечь культурное наследие абхазского народа, стереть с лица земли документальное подтверждение его присутствия на грузинской земле.
Когда в марте 1992 г. Эдуард Шеварнадзе вернулся из Москвы к себе на родину, в Грузии царил настоящий хаос: шла война в Южной Осетии; в Менгрелии был поднят вооруженный мятеж в поддержку его свергнутого предшественника, нарастала напряженность и в самой Абхазии. Именно в этот момент Запад во главе с британским премьером Джоном Мейджором (John Major) допустил роковую ошибку. Столкнувшись с последствиями развала Югославии, на Западе посчитали предпочтительнее игнорировать права народов Абхазии и Южной Осетии на самоопределение, и поддержать право Грузии на территориальную целостность, приняв ее в МВФ, Всемирный банк и ООН.
Окрыленная поддержкой Запада, Грузия уже через две недели совершила нападение на Абхазию, развязав четырнадцатимесячную войну, которую в результате проиграла, но за которую абхазцы заплатили дорогую цену, потеряв 4% населения. За прошедшие с тех пор годы Грузия могла предложить Абхазии лишь возврат к довоенному статус-кво. Стоит ли удивляться тому, что в Сухуми отвергали подобную сделку.
Позиция Москвы большую часть времени после грузино-абхазского конфликта была для Сухуми не очень дружественной. Во главе России в те годы находился бывший коллега по Политбюро грузинского президента Борис Ельцин, а министром иностранных дел был протеже Шеварнадзе - Андрей Козырев. Однако решимость Абхазии не уступать давлению со стороны Грузии и смена политического руководства в России с приходом к власти Владимира Путина, внесло свои коррективы в сложившуюся ситуацию.
Назрела необходимость в изменении положение «ни мира, ни войны», годами существовавшее на спорных территориях. И режим Саакашвили, начав военные действия против Южной Осетии, намеревался решить спорный вопрос. Войска Грузии выдвинулись одновременно в Южную Осетию и Кодорское ущелье в Абхазии. Президент Медведев со своей стороны в срочном порядке исправил ошибку российского руководства, признававшего территориальную целостность Грузии в пределах советских границ. Такое решение в России в свое время было принято из-за опасения спровоцировать территориальный передел границ внутри самой России.
Грузия должна согласиться с тем, что мир меняется, история не стоит на месте, и отказаться от своей интеграционной стратегии воссоединения территорий. Что хорошего в том, например, что Тбилиси упрямо продолжает называть правительство Абхазии марионеточным, в то время как президент Сергей Багапш дважды избирался на свой пост в результате прошедших в республике демократичных выборов?
Свою роль, безусловно, должны сыграть и западные покровители Грузии. Они должны убедить Тбилиси реально смотреть на вещи и признать территории, которые она потеряла. Подобный шаг западных держав открыл бы путь для дальнейших инициатив международного сообщества. Таким образом, была бы подготовлена почва для начала конструктивных переговоров, направленных на создание системы надежной стабильности в Закавказье – то, что, в конечном счете, отвечает интересам всех.
Оригинал публикации: Comment is free Georgia's fine, lofty, useless strategy
