Ужасная гражданская война — с глобальными последствиями.
Андраник Мигранян
С начала украинского кризиса предположения о том, кто проигрывает, а кто выигрывает в этой битве, менялись много раз как на Западе, так и в России. Когда Янукович в феврале бежал из страны, казалось, что Запад и прозападные силы одерживают верх, и что на самом деле возможно создание антироссийского украинского государства, интегрированного в европейские экономические и в западные военно-политические структуры. Когда Крым объявил о своем суверенитете, а потом провозгласил независимость, после чего объединился с Россией без единой капли крови и без применения силы, аналитики начали утверждать, что чаша весов склоняется в сторону России, что украинская проблема создает угрозу самому существованию России, а поэтому Москва будет биться за Украину до конца.
После марта Запад начал строить прогнозы о следующих шагах Путина — насколько далеко он зайдет со своими амбициями и притязаниями, и состоится ли вторжение в восточные и южные области Украины, где большинство составляет русское и русскоязычное население. Особенно активно эти прогнозы зазвучали после анти-киевских демонстраций в Харькове, Одессе, Донецке, Луганске, Мариуполе и других городах региона. А может, Москва предъявит свои претензии на всю украинскую территорию? Многие западные аналитики начали даже заявлять, что Путин на этом не остановится, что он оккупирует прибалтийские страны, а НАТО не рискнет выступить против него.
Но на самом деле, Москва уже давно заявила и о своих целях, и о своих проблемах.
Стратегическая линия России, которую Министерство иностранных дел сформулировало до объединения с Крымом, представляла собой вполне вразумительную формулу, которую поддерживали наиболее рассудительные политологи и стратеги в США и в целом на Западе: Россия выступает за территориальную целостность Украины, за федерализацию страны, за ее внеблоковый статус, за утверждение русского в качестве второго государственного языка. В таком контексте Украина должна была стать буферной зоной между Россией и Западом. Для России крайне важно иметь в этом весьма чувствительном в военно-политическом и этно-культурном плане регионе дружественную страну. Если бы Вашингтон и Киев согласились с таким порядком вещей, Крым остался бы в составе Украины, и страна не утонула бы в широкомасштабной гражданской войне. Но ни Вашингтон, ни Киев не были готовы идти на компромиссы. Вместо этого они вступили в антагонистическую игру с Россией.
Я считаю, что после присоединения Крыма на руках у России были все козыри. Большинство западных политиков и аналитиков были готовы закрыть глаза на объединение России с Крымом, если не признать его, и ограничиться чисто символическими санкциями, если Россия остановится и не станет вторгаться на восток и юг Украины.
Россия ждала, что ее американские партнеры заставят своих украинских протеже согласиться на такие условия. К сожалению, ее надежды не оправдались. Вашингтон начал следовать другой стратегической установке: он стал настаивать на концентрации власти в Киеве, чтобы ослабить российское влияние на Украине и взять над Россией верх. В результате на Украине разразилась гражданская война. Пророссийским силам не удалось установить свое превосходство в Одессе и Харькове, но в Луганске и Донецке они добились успеха, провозгласив независимые республики после проведения референдумов в этих новых образованиях. Пророссийские силы считают себя основой будущей Новороссии, стремясь к объединению своих республик с другими регионами исторической Новороссии: с Одесской, Харьковской, Днепропетровской, Херсонской, Николаевской и Запорожской областями — вплоть до Приднестровья.
Таким образом, угроза возникновения в центре Европы нового, никем не признанного государства, стала вполне реальной, и это создало опасность окончательного раскола Украины.
В такой ситуации вполне понятно, что если бы Россия не получила всю Украину целиком, она все равно сохранила бы серьезное влияние на значительной части ее территории. А это созданный во времена СССР военно-промышленный потенциал востока и юга, являющийся неотъемлемой частью военно-промышленного комплекса России, а также почти половина населения страны, включающая русских и русскоязычных жителей Украины, которые в языковом, этническом и культурном плане ассоциируют себя с Россией. В результате геополитические и геостратегические позиции России в Европе и мире претерпели бы серьезные изменения. При таком сценарии Россия не сохранила бы свой контроль над всей территорией Украины, но ничего бы не потеряла. Напротив, она бы многое приобрела.
При другом сценарии, если Россия сохраняет Крым, а остальная украинская территория попадает под власть антироссийских националистов в Киеве, которым командует Вашингтон, исход борьбы за Украину совершенно очевидно становится серьезным поражением для Москвы. Легко можно предположить, что большинство русских за короткий промежуток времени будут изгнаны из страны (на сегодня, по данным российской миграционной службы, российскую границу уже пересекли два миллиона человек), а оставшиеся насильственно «украинизированы». Ни у кого нет никаких иллюзий относительно национальной и языковой политики действующих украинских властей, если они возьмут верх на востоке и юге страны.
Объединение Крыма с Россией было огромным достижением. Однако утрата остальной Украины означает, что на границах России рядом с Польшей и прибалтийскими государствами возникает новая яростная антироссийская страна. А это будет иметь для России самые неблагоприятные последствия. Понятно, что ничто не помешает Украине стать членом НАТО, учитывая антироссийскую идеологию сегодняшней элиты. Консолидировав власть в Киеве при помощи Запада и особенно США, такое государство станет для Вашингтона серьезным инструментом по оказанию давления на Москву.
Когда Путин взял паузу после объединения с Крымом, он отвел войска от украинской границы и обратился в Совет Федерации с просьбой отменить его полномочия по применению силы на территории Украины, показав тем самым, что у России нет планов вторжения. Многие аналитики истолковали это как результат воздействия введенных санкций и угрозы применения новых карательных мер, из-за чего Путин ограничился Крымом, передал инициативу по поиску путей урегулирования кризиса Западу и сдал свои позиции на востоке и юге Украины. Многие эксперты утверждали, что Россия допустила просчет в своих решениях по Украине, испугалась санкций и, как заявил обозреватель New York Times Томас Фридман (Thomas Friedman), «Путин моргнул первым». У многих на Западе возникло впечатление, что Россия готова уступить восток и юг в надежде избежать дальнейших санкций, а также убедить Запад отменить существующие, закрыть глаза на присоединение Крыма, пригласить Москву обратно в Группу восьми и жить дальше, как будто ничего не произошло.
Развитие ситуации на Украине показало, насколько неправы российские и западные аналитики и политики, думавшие, что Россия под напором западных санкций изменит свою стратегию в отношении Киева и откажется от востока-юга, удовлетворив свой аппетит. Можно предположить, что Москва пришла к следующему заключению: Россия сумеет добиться своих стратегических целей без прямого задействования войск на украинской территории, а киевские власти даже при поддержке Запада и США недостаточно сильны для того, чтобы осуществить свой сценарий, то есть, разгромить пророссийские силы, консолидировать власть и создать антироссийское государство, стремящееся вернуть Крым и прочно интегрироваться в политические, военные и экономические структуры Запада. Видимо, Россия со своей новой тактикой исходила из того, что власти в Киеве вряд ли сумеют стабилизировать ситуацию; что они не добьются военной победы в Луганске и Донецке, которые останутся для них огромным препятствием, создавая угрозу продвижения в сторону Днепропетровска, Харькова, Одессы и захвата всего юга и востока страны; что Запад не сумеет вытащить Украину из ее глубокого экономического кризиса и краха. Кроме того, Россия обладает вполне реальными возможностями обрушить украинскую экономику, закрыв свой рынок для ее товаров. Далее, Европа не в состоянии ввести ощутимые санкции против России, поскольку сейчас любые значительные санкции окажут негативное воздействие на саму Европу, если Россия в качестве ответной меры решит прекратить поставки туда газа.
Таким образом, мы можем утверждать, что ни Россия, ни Соединенные Штаты не отказались от своих стратегических целей, а изменилась лишь тактика по их достижению. Россия не отказалась от своей стратегии в отношении Украины, что касается ее внеблокового статуса, федерализации и положения дружественного государства между ней и Европой. Соединенные Штаты тоже не отказались от своей стратегии, стремясь к укреплению украинской государственной власти на антироссийской основе и к превращению Украины в крупный форпост американского давления на Москву. В такой ситуации даже Томас Фридман был вынужден поправить себя и заявить, что Путин не «моргнул первым», а скорее «подмигнул», показав тем самым, что Россия не боится санкций, но просчитывает возможные последствия от санкций Европы и Вашингтона, а также что она готова продолжать борьбу за Украину, поскольку будущее этой страны имеет жизненно важное значение для России.
Получается, что Россия сохранила свою способность оказывать существенное влияние на национальную политику Украины, не применяя свои вооруженные силы и не развязывая полномасштабную войну против этой страны. Соединенные Штаты столкнулись с еще большими трудностями на пути достижения своих целей с учетом коллапса украинской экономики и государственных институтов, а также суровых междоусобных сражений в рядах элиты. В этих условиях становится очевидно, что ближе к осени и зиме там может разгореться конфликт в обществе, а также национальные и региональные конфликты. Западная помощь Украине обусловлена рядом очень серьезных экономических мер, таких как сокращение социальных расходов, повышение цен на жилищно-коммунальные услуги, тарифов на газ и прочие источники энергии на внутреннем рынке для индивидуальных потребителей. В сочетании все эти факторы могут полностью уничтожить киевские власти и ускорить процесс распада страны. В условиях хаоса и неуправляемости не только юг и восток, но и другие регионы будут искать средства спасения, отказавшись от всяких надежд на то, что Киев поможет им выжить.
На этом фоне произошло крушение самолета Малайзийских авиалиний. События вокруг этого инцидента могут оказаться решающими не только для исхода украинского кризиса, но и для отношений между Западом и Россией, и что самое важное, для отношений между Россией и США.
Не дожидаясь расследования причин авиакатастрофы, Вашингтон и многие западные политики и аналитики немедленно обвинили во всем Россию, преследуя цель оказать политическое и морально-психологическое давление на нее и обеспечить тем самым более тесное сотрудничество между США и ЕС. Вся мощь западной политико-пропагандистской машины была брошена на то, чтобы представить Россию в качестве страны, поддерживающей международный терроризм, и заодно изобразить силы самообороны Луганска и Донецка как террористические организации. Тем самым, можно было бы направить международную критику против действий России на юге и востоке Украины. Эта пропаганда нацелена на перехват инициативы у Москвы и у Путина, на лишение их пространства для маневра, чтобы потребовать от России закрыть границу с Украиной, прекратить оказание помощи Луганской и Донецкой республикам и их боевым отрядам, и дать киевским властям возможность взять эти территории под свой контроль и укрепить свою власть на антироссийской основе. Вашингтон выступил с угрозой, что если Россия не сделает этого, она будет полностью изолирована в системе международных отношений и превратится в парию. Против России будут применены суровые санкции, которые полностью подорвут ее экономику и заставят Кремль капитулировать в украинском вопросе. Многие политики и аналитики в США потребовали не просто нейтрализовать Россию, но и усилить военно-политическую поддержку киевских властей, чтобы они как можно скорее покончили с пророссийскими сепаратистами на юге и востоке Украины.
Россия оказалась в непростой ситуации. Многие аналитики в России и на Западе считают, что у нее нет иного выхода, кроме как согласиться с требованиями Запада и пойти на урегулирование кризиса, сохранив Крым и уступив остальную часть страны в надежде на то, что когда-нибудь ситуация пройдет полный круг и разрешится сама собой. Даже если стране будет нанесен ущерб, он будет незначителен, и Крым станет существенной и солидной компенсацией.
На мой взгляд, это очень поверхностный подход. Даже если Россия согласится на эти условия и прекратит поддержку ополченцам на юго-востоке Украины, Вашингтон не остановится и не оставит Россию в покое. Последует новое требование вернуть Крым и угрозы применения новых санкций, и так будет вплоть до полной капитуляции Москвы. Если после воссоединения Крыма с Россией Запад был готов мириться с этим, дабы не допустить захвата всей страны, то лишь из-за того, что Россия действовала с позиции силы. Понятно, что если Россия испугается угроз и даст согласие на компромисс, это будет расценено как проявление слабости, и возникнет ощущение, что путем наращивания давления из нее можно выбить новые уступки. В результате Россия не сможет реализовать свою стратегию, а это позволит США осуществить свои собственные планы, о которых мы говорили выше.
И еще одно. Борьба за Украину — это не борьба за ее судьбу. Это борьба, которая определит будущее России, да и США тоже, а следовательно, будущее всего мира. Если бы Вашингтон считал Россию стратегическим партнером и союзником в создании нового мирового порядка, он бы наверняка был готов учитывать российскую стратегию в отношении Украины, сохраняя тем самым перспективы конструктивного сотрудничества с Москвой во многих других областях и не подталкивая ее к более тесному партнерству с Китаем.
Борьба за Украину изобличает глобальную стратегию США по формированию нового мирового порядка, где у каждой ведущей страны имеется соответствующее место. Внеблоковый статус Украины не является частью такой стратегии. В противном случае Вашингтон согласился бы на вполне разумные условия России по разрешению украинского кризиса. Такое было бы возможно, если бы Вашингтон считал Россию партнером. Однако он отводит России иную роль в мире. Вот почему США считают борьбу за Украину борьбой за будущее место России и Европы в новом мировом порядке. Вот почему правы те, кто говорят, что ополченцы на юге и востоке воюют не только за себя, но и за Россию. Вашингтон использует украинский кризис как инструмент разрушения отношений между Россией и ЕС, и разжигает чувства незащищенности у своих европейских партнеров. Создав из России образ врага, США убедят Европу, что без американской военной помощи она станет легкой добычей для агрессивной и непредсказуемой Москвы, которая занимается созданием новой советской империи и готова напасть на прибалтийские государства, на Польшу, а затем пойти дальше на запад.
Такой призрак страшит Польшу и страны Балтии, чьи политики патологически боятся Москвы. А это еще больше укрепляет американскую стратегию в отношении Европы и России. Данная стратегическая линия нацелена на усиление военно-политической зависимости Европы от США, которую можно использовать для оказания давления на европейские страны и для ускорения процесса создания новой зоны свободной торговли между США и ЕС на условиях, в большей степени выгодных для Америки. Зона свободной торговли сблизит Европу и США не только в военном плане в рамках НАТО, но и экономически. И этот экономический потенциал будет иметь огромное значение для Соединенных Штатов в реализации более серьезных глобальных амбиций в обозримом будущем. В этом случае Вашингтону не нужна внеблоковая Украина как буферная зона между Россией и Европой, поскольку он и для России тоже наверняка разработал иную стратегическую линию. Скорее всего, такая стратегическая линия не предусматривает, что Россия должна быть суверенной и самодостаточной страной, которая способна самостоятельно принимать решения в пользу Европы или Китая. Поэтому России нужно нанести поражение и вернуть ее к состоянию зависимости от США, как это было в 1990-е годы. Вашингтон также прекрасно понимает, что России нельзя давать возможность для развития сотрудничества с Китаем в обозримой перспективе. В случае возникновения более тесного политического и военного альянса между Россией и Китаем ее огромные территории, армия, научный и технический потенциал могут серьезно изменить соотношение сил между США и Китаем. Вот почему Украина нужна как участница западных военно-политических структур, чтобы еще плотнее окружить Россию, попытаться осуществить там смену режима и подчинить российское руководство планам американской интеграции европейской экономики в рамках единой евроатлантической зоны свободной торговли. Такая зона будет способствовать формированию экономического альянса, объединенная экономическая мощь которого намного превзойдет китайскую экономику. Но чтобы сдержать растущие амбиции Китая, Соединенные Штаты должны взять под свой контроль российские ресурсы. А для этого необходима смена режима в России. Суверенная Россия со столь сильным лидером — это серьезное препятствие на пути достижения геополитических и геостратегических целей США.
По этому поводу Збигнев Бжезинский написал недавно в своей книге «Стратегическое видение» (Strategic Vision), что более тесное сотрудничество между Европой и США имеет исключительное значение, и что Россию необходимо включить в сферу американских и европейских интересов, дабы предусматриваемый к созданию евроатлантический альянс мог успешно справляться с будущими вызовами. Вполне очевидно, что России в составе такого альянса предусмотрена подчиненная роль, поскольку никто не собирается предоставлять ей независимую позицию в системе этого нового мирового порядка, где США стремятся к сохранению своего военно-политического господства с использованием европейского экономического потенциала и российских ресурсов. Профессор Бжезинский не дал ясного ответа на мой вопрос о роли России в этом контексте, который я задал на семинаре в Вашингтоне.
Вот почему борьба за Украину определит будущее не только Луганской и Донецкой республик, и не только Украины. На самом деле, на наших глазах разворачивается новый этап борьбы за ресурсы, которая является прологом к будущей битве гигантов — США и Китая.
Основываясь на этих доводах, мы можем сделать очень важный вывод.
Если такое представление об американской стратегии верно, то в итоге без разницы, кто правит Россией, и какова ее точка зрения на украинский кризис. Если американская стратегия направлена на ограничение суверенитета России, на ее подчинение диктату Вашингтона, на использование российских ресурсов в будущем столкновении с Китаем и на недопущение более тесного сотрудничества между Россией и Китаем, значит, эта стратегия будет реализовываться независимо от того, на какие компромиссы готова пойти Москва на сегодняшнем этапе украинского кризиса. Очевидно, что Вашингтон на этом не остановится. Санкции будут ужесточаться без всяких обоснований. Всегда можно найти причину, чтобы наказать Россию, если есть такое желание. Вот почему я считаю, что хотя состоявшееся на прошлой неделе в Москве заседание российского Совета безопасности многих разочаровало, поскольку там не прозвучало никаких сенсационных заявлений, для меня лично важным и примечательным был вопрос повестки — «Обеспечение суверенитета и территориальной целостности России». Он означает, что российское государство понимает цели американской стратегии по ограничению суверенитета страны, как это было в 1990-е годы, а также то, что к достижению этой цели США будут стремиться не за счет прямой конфронтации с Россией, а путем некоей цветной революции. Поэтому, как мне кажется, данное заседание Совета безопасности было сигналом Вашингтону, указывающим на то, что его стратегия России понятна, и что легких побед не будет. Россия готова отстаивать свой суверенитет и не допустит смены режима. А это, в свою очередь, означает, что ставки в украинском кризисе будут повышаться, и что его исход определит не только будущее востока и юга Украины, но и России, США, Европы, Китая и всего мира.
В заключение я хотел бы повторить главный тезис этой статьи.
Очевидно, Вашингтон может пойти на компромисс только под угрозой утраты всей или как минимум значительной части Украины, но не вследствие российской обеспокоенности, появляющейся из страха перед более жесткими санкциями. Если Россия продемонстрирует слабость или уступчивость, угроза новых санкций не исчезнет. Напротив, масштаб требований увеличится.
Это довольно неожиданно, но даже среди российских либералов есть рассудительные люди, которые считают, что санкции не напугают Россию и не сломят ее решимость продолжать свою последовательную политику на Украине. Напротив, санкции будут расценены как американская попытка сокрушить Россию, а это еще больше сплотит людей вокруг их лидера. Будучи одним из выдающихся российских либералов, не утратившим связь с русской землей, что само по себе исключительное обстоятельство в либеральных кругах, Георгий Бовт пишет в The Moscow Times (23 июля 2014 года): «Чем больше международное сообщество будет усиливать давление [на Россию — А.М.], тем больше будут укрепляться антизападные настроения, и тем выше поднимутся рейтинги Путина». В связи с этим он призывает Запад к благоразумию: «Есть лишь одна альтернатива. Запад должен срочно найти компромисс в украинском вопросе, признав, что интересы России и Украины нельзя отодвигать в сторону, и что стремление нанести Москве унизительное поражение может только усилить конфликт». Называя вещи своими именами, Бовт в статье признает, что Запад не нанесет России поражение санкциями, и что такая политика может иметь серьезные последствия не только для Запада, но и в еще большей мере для либералов и для прозападных кругов в России.
Андраник Мигранян — директор нью-йоркского Института демократии и сотрудничества, который тесно сотрудничает с российской президентской администрацией.
Оригинал публикации: What Is at Stake in Ukraine
Источник: inoСМИ.
Рейтинг публикации:
|
