 По мере стабилизации экономической ситуации в России все чаще возвращаются к обсуждению других глобальных проблем, волнующих общество. Одна из них – демографическая ситуация. О том, как отразился на ней кризис и какой эффект могут принести государственные меры по стимулированию рождаемости, "Yтрy" рассказал руководитель Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Валерий Елизаров.
"Yтро": С началом экономического кризиса разговоры о демографических проблемах отошли на второй план. Но действительно ли снизилась острота проблемы?
Валерий Елизаров: Демографический кризис у нас был, есть и будет, совершенно независимо от того, когда и чем закончится кризис экономический. У нас с 1992 года идет убыль населения. Ситуация стала немножко улучшаться в последние годы, но это не повод успокаиваться и думать, что худшее позади. Просто острота демографического кризиса может быть разной, в зависимости от обстоятельств прошлого и сегодняшнего дня.
"Y": А может ли экономический кризис усугубить демографическую ситуацию?
В.Е.: В принципе, да. Предыдущие кризисы (1992-го и 1998 годов) сопровождались следующей демографической динамикой: рождаемость и продолжительность жизни падали, смертность немного увеличилась, младенческая смертность не намного, но тоже повышалась. Кроме того, увеличивалось число разводов и уменьшалось количество браков. То есть кризис влиял на поведение людей, они меняли свои планы: кто-то в отношении брака, кто-то в отношении рождения ребенка, особенно второго и третьего.
Что касается нынешнего кризиса, пока такого влияния нет. Возможно, влияние кризиса еще скажется, просто с более отложенным эффектом. Год пройдет – посмотрим. Пока же, как ни странно, по той инерции, которую мы набрали за последние годы, продолжает увеличиваться число рождений, и все рассматривают это как безусловный успех социальной семейной и демографической политики. Но дело в том, что сейчас к возрасту наибольшей рождаемости (мамы 23 – 25 лет) подошли большие поколения, родившиеся в 80-е годы. И тот рост рождаемости, который происходил в 2007 – 2009 годах, частично связан с этим демографическим фактором. Сейчас первенцев активно рожают мамы, появившиеся на свет примерно с 1983-го по 1986 год. А когда к возрасту наибольшей рождаемости начнет подходить 90-й год и последующие, число рождений неизбежно покатится вниз. Хотя, собственно, увеличение рождаемости тоже произошло, но в основном в старших возрастах – наибольший рост зафиксирован в возрастах старше 30 лет. И это, в основном, не первые дети. То есть действительно есть эффект от принятых мер и от разговоров об этих мерах, от того, что демографический климат изменился: вроде бы опять стали семье помогать, материнский капитал, пособия увеличились.
Конечно, на государственные меры могли, прежде всего, среагировать люди наименее адаптированные, для которых это деньги значимые и могут даже конкурировать с их сегодняшними доходами. Мы же впервые ввели оплату полутора лет ухода за ребенком для безработных. И, по разным данным, от 1,2 до 1,5 миллиона безработных женщин родили и получили свое пособие. В 2007 г. полагалось полторы тысячи рублей за первого ребенка и три тысячи рублей за второго. За два года эти пособия были дважды проиндексированы, в общей сложности, где-то на четверть.
"Y": Что такое полторы или три тысячи рублей в наше время? Кто согласится рожать детей ради таких денег?
В.Е.: Если мы по всей России проедем, то три тысячи рублей (а сегодня это уже 3750 рублей) могут быть немалыми деньгами для людей, которые либо получают маленькую зарплату, либо им ее регулярно задерживают. А если у вас есть ребенок и вам его не на что кормить, то (это, может быть, страшно прозвучит) получается так, что вам второй ребенок нужен, возможно, для того, чтобы прокормить еще и первого.
"Y": Да, но, когда через полтора года пособие закончится, кормить придется уже двоих.
В.Е.: Но думают люди о сегодняшнем дне. То же право на материнский капитал (сейчас, после индексаций, он составляет 312 тысяч рублей). Часть людей поначалу воспринимали материнский капитал как некие деньги, которые они получат на руки и смогут распоряжаться ими по своему усмотрению. Какая-то часть людей, которые пошли на рождение ребенка, может быть, поступили не очень ответственно, не до конца понимая, что они получат от государства, а где должны рассчитывать только на себя. В отношении пособий кто-то с этим уже столкнулся. Полтора года прошло, дальше вы должны решать вопрос содержания ребенка сами. А как решать? Источника дохода у вас нет, вы продолжаете ухаживать за ребенком и не можете выйти на работу. Кто-то, может быть, вышел на полставки – более активные, более адаптированные, имеющие хорошее образование. Но это далеко не все. А что делать остальным? Каждый регион устанавливает свои ежемесячные пособия на детей, которые будут единственной поддержкой неработающим мамам по истечении первых полутора лет. Они очень скромные: в Москве максимальные – 750 рублей, а в остальных регионах в основном от 100 до 200 рублей. Это то, что будут получать семьи с доходами ниже прожиточного минимума. Таких семей достаточно много. Даже по данным двухлетней давности у нас такие пособия получали 11 с лишним миллионов детей. Вот результатом кризиса и увеличения рождаемости может быть то, что увеличится число детей в этих самых бедных семьях.
Я думаю, что вся наша социальная система к такому стимулированию рождаемости оказалась не очень готова. Здравоохранение, родовспомогательные учреждения справились: не было увеличения младенческой смертности – это уже хорошо. А вот что будет дальше, я не знаю. Что будет с бедностью семей? Что будет со здоровьем этих детей? Надеяться только на медицину в рамках ОМС – значит сильно рисковать и своим здоровьем, и здоровьем ребенка. А мы знаем, насколько высока платность в медицине. Поэтому у семей с ограниченными доходами, конечно, не будет возможности серьезно этим заниматься. У нас 40% детей либо рождаются больными, либо становятся больными на первом году жизни. То, что немножко снизилась младенческая смертность, с одной стороны, хорошо. Но с другой стороны, спасая слабых новорожденных, сохраняя им жизнь, мы увеличиваем долю тех детей, которые с существенным риском в эту жизнь входят. Значит, нужен особый патронаж, наблюдение, лечение. То есть уменьшение младенческой смертности должно сопровождаться серьезным улучшением качества здравоохранения, для того чтобы обеспечить полноценную жизнь и здоровье всех детей.
О детских садах мы уже говорили. Дальше весь этот дефицит дошкольный постепенно будет перетекать в школу. Мы к нему готовы? Новый класс построить можно за год. Учебники напечатать – несколько месяцев. А вот подготовить учителей? У нас с каждыми годом будет в среднем на 50 – 100 тысяч больше первоклассников. В классе примерно по 25 человек, то есть будет прибавляться порядка двух - четырех тысяч классов! Значит, ежегодно столько же учителей должны прийти дополнительно в начальную школу. Это огромная цифра.
Государство должно быть ответственно за тех, кого оно подталкивало к рождению детей, создавая видимость того, что очень мощная поддержка семей идет и будет идти. О жилье я уже не говорю. Все эти программы доступности жилья даже не нужно обсуждать. А без жилья рассчитывать и впредь на серьезное увеличение рождаемости бессмысленно. Поэтому я не очень оптимистичен в отношении того, что можно сделать дальше. Ресурсы не такие огромные в нашем распоряжении сейчас на поддержку семей с детьми.
И самое главное – была допущена стратегическая ошибка. Мы второй раз наступили на те же грабли, на которые наступили в 80-е годы. Тогда тоже за счет улучшения возрастной структуры шел подъем числа рождений. А до этого очень много говорили о демографическом кризисе, снижении рождаемости, о том, что будут проблемы с трудовыми ресурсами. И власть в 80-е гг. приняла решение об усилении государственной помощи семьям с детьми. Это было известное постановление 1981 года. Именно тогда появилась оплата отпуска по уходу за ребенком до года (потом она была продлена до полутора лет), появились пособия на первого, второго ребенка, которых раньше не было, дополнительные отпуска для матерей, кредиты молодым семьям в полторы тысячи рублей (по тем временам большие деньги). Реакция была? Была. Число рождений увеличилось. С 1983-го по 1986 год мы имели самое большое число рождений, которое вряд ли уже когда-нибудь повторим, – до двух с половиной миллионов. То есть в принципе фактор структуры работал на рост рождаемости. И мы еще сильно активизировали этот процесс. И сейчас, ровно через 25 лет, все повторилось. Число рождений росло независимо от мер стимулирования рождаемости. Ну, было бы оно не 1,7, а 1,65 миллиона. Все равно бы подрастало. Но, если человек в 2007 г. родил второго ребенка, в 2010 г. он второго ребенка уже не родит.
"Y": Получается, что мы просто поторопились с этими мерами?
В.Е.: Мы просто не учли опыт 80-х. Тогда мы тоже изменили календарь рождений, но не изменили их конечное число. По конечному числу рождений перепись 2002 года картинку дала. Можно посмотреть, какие женщины, каких возрастов сколько детей родили. И мы видим, что у той возрастной группы, которая проходила в своем активном детородном возрасте через меры демографической политики, действительно, среднее число рождений выше, но не принципиально, не более, чем на 4% – 5%. Они родили в середине 80-х. А дальше пошел резкий спад рождений. Потому что, если вы сдвинули свой календарь и родили сегодня второго или третьего ребенка, завтра вы его уже не родите. А кому рожать вместо вас? Число рождений начинает резко уменьшаться. И сейчас мы снова, вместо того чтобы уменьшить размах поколений, его увеличили. То есть меры стимулирования надо было вводить чуть позже, тогда число рождений немножко перераспределилось бы и демографическая волна была более пологой.
Да, идет сокращение населения, сокращение его трудоспособной части, надо что-то делать. Но надо понимать, что и когда. Можно заниматься активным воздействием на демографическую ситуацию, что и попытались сделать в 2007 – 2008 годах, стимулируя рождаемость. Проект "Здоровье" по снижению смертности тоже заработал: проводятся высокотехнологичные операции, первичная медицинская помощь улучшилась, зарплата врачей улучшилась. И смертность тоже немножко уменьшилась – это замечательно. Но резервы за счет таких мер практически использованы. Следующий резерв – это образ жизни людей, их доходы, забота о собственном здоровье. Это огромная сложнейшая проблема. Мы сняли сливки: разобрались с проблемами, которые было легко решить, подтолкнули к рождению тех, кого можно было подтолкнуть. А людей серьезных, думающих о карьере, с высоким уровнем образования мы просто так вот этими деньгами на второго – третьего ребенка не подтолкнем.
"Y": Грозят ли демографические проблемы территориальной целостности страны?
В.Е.: В Сибири и на Дальнем Востоке демографические проблемы усугубляются еще и миграционным оттоком. Дальний Восток потерял очень много населения, в том числе трудоспособного. Я не могу сказать, что мы эту территорию завтра – послезавтра потеряем, но депопуляция налицо. А территория нуждается не только в работниках, но и в защитниках. Соотечественников, воспользовавшихся специальной программой поддержки для переезда в Россию, пока кот наплакал. Решать проблему только путем завоза иностранной рабочей силы, приглашать мигрантов на то, чтобы они заселяли, колонизировали – тоже не выход. Французский президент Валери Жискар Д'Эстен сказал, что общество, которое не может обеспечить воспроизводство поколений, преступно. Мы уже многое проиграли, многое не можем исправить. Но надо выстраивать социально-демографическую политику не только в погоне за экономическим ростом, а еще думать о качестве жизни и обеспечении человеческого воспроизводства.
"Y": Но ведь с такими же демографическими проблемами сталкиваются и страны с высоким уровнем жизни.
В.Е.: Сегодня более половины населения Земли живет в странах, где уровень рождаемости ниже уровня замещения поколений. С этими проблемами начали сталкиваться в послевоенный период, когда пошло серьезное снижение рождаемости. Поэтому человечество еще не имеет достаточного опыта борьбы со снижением рождаемости и не имеет примеров того, как эту проблему можно решить. Но достаточно высокая активность в демографической политике развитых стран позволяет им все-таки удерживать уровень рождаемости намного выше, чем у нас.
Есть такое понятие, как демографическое окно. Это окно возможностей, когда старение населения еще не очень большое, а рождаемость уже снизилась. И получается много трудоспособных, мало детей-иждивенцев и мало стариков-иждивенцев. Это благоприятнейшая возможность для экономического роста. Мы уже в этом окне, но оно скоро закроется. Мы его толком не использовали. Оно у нас не очень продолжительное по времени получается.
"Y": А следующее окно когда откроется?
В.Е.: Уже не откроется. Демографическое окно серьезно открывается один раз. Дальше нас ждет стремительно увеличивающаяся иждивенческая нагрузка, старение населения. К такой нагрузке, когда на тысячу работающих приходится меньше 600 иждивенцев, мы уже никогда не придем. Волны в рождении будут идти через 25 лет, волны со смертностью – примерно через 70 – 75 лет. Они не будут совпадать. Иждивенческая нагрузка может немного меняться: чуть-чуть расти, стабилизироваться, чуть-чуть снижаться. Теоретически возможен переход к какой-то более стабильной структуре населения, но для этого должно пройти много поколений, и та демографическая волна, о которой мы говорили, должна потихоньку затухать.
Источник: utro.ru.
Рейтинг публикации:
|
