…Разумеется, всё, о чем мы будем сейчас говорить, — в некотором роде, скажем так, метафизика. Тем не менее, порассуждать на эту тему уже необходимо, ибо есть такое ощущение, что наши противоречия со «свободным миром», с одной стороны, зашли слишком далеко. А с другой — не имеют под собой никаких реальных идеологических, как в «советский период», или экономических противоречий.
Да и геополитических противоречий неразрешимого характера у нас с «западным миром», пожалуй, по гамбургскому счёту, нет. По крайней мере, модная ещё в прошлом десятилетии идея т.н. «северного кольца» или «Европы от Ванкувера до Владивостока» выглядела вполне себе актуальной, и, что самое главное, реализуемой. Более того: после «трагедии башен-близнецов» был момент, когда для её реализации была необходима только политическая воля условного «запада», и тогда мир бы имел сейчас совсем другую конфигурацию.
Но, что называется, — не срослось.
Почему?!
Россия-то уже и к тому моменту была державой вполне себе «цивилизованно-капиталистической», в ней уже были выстроены вполне себе «демократические институты власти» ничуть не хуже, чем в любой «восточноевропейской демократии», Ходорковский ещё не сидел, а НКО с иностранным финансированием — наоборот, — ещё не разгоняли.
А результат, тем не менее, — на лице.
Причем, извините, — на обоих лицах: не думаю, что «свободный западный мир» сейчас счастлив наблюдать в лесах, которые он уже считал чуть ли не «своим», зализавшего малость раны, чутка отъевшегося и, скажем так, несколько недружелюбно настроенного медведя.
…Причины нынешней «холодной конфронтации», совершенно явно не носят ни социально-идеологического (и тут, и там — «рынок»);
ни экономического (сотрудничать не менее явно всем сторонам «конфронтации» куда выгоднее, чем «воевать») характера;
более того: даже в самый разгар всех «кризисов», от ливийского через сирийский к украинскому, товарооборот между Российской Федерацией и «странами Запада», включая не совсем адекватный в последнее время Европейский Союз, продолжал уверенно расти;
из чего следует вполне логичный вывод: если внешних предпосылок к постоянно тлеющим «противоречиям» нет, то надо искать предпосылки внутренние.
А иначе, простите, — никак.
И здесь имеет смысл задуматься о том, что определяется психологами как «поведенческие стереотипы».
Тогда, быть может, — что-нибудь и поймём.
Поскольку нигде поведенческие стереотипы не проявляются так ярко, как в «продуктах культурной деятельности», для начала, думается мне, проще всего обратиться к американскому кинематографу.
Итак.
Кто у нас там является «главным положительным героем», кто «носитель кода»?
Ответ прост: тот, кто добивается успеха. Это — цель. Средства — второстепенны.
Надо паре вполне себе маскулинных персонажей надеть женские колготки, ибо в джазе только девушки?!
Ну что ж: «у каждого свои недостатки».
И никто не будет ни о чём ни переживать, ни просто заморачиваться — в отличие, допустим, от героя Калягина в «Здравствуйте, я ваша тетя».
Нужно кого-то обмануть, ограбить, предать, угнать кучу автомобилей?!
Да делов-то.
Кто не спрятался — я не виноват.
Извините — «американская мечта» того стоит. И кто её реализует, тот автоматически «очищается», оставляет «всё в прошлом» и переходит на следующий «левел». В этом смысле, кстати, самый архетипический персонаж, безусловно, гениально сыгран Кевином Спейси в моем любимом «The Usual Suspects» Брайана Сингера. Где герой Спейси, разумеется, победил и вполне заслуживает восхищения и зрительского сочувствия. Остальные подробности — не важны… даже те, где он кидает «своих», что даже не в сильно страдающем нравственностью российском криминальном сообществе однозначно расценивается как «крысятничество». И, соответственно, означает, что американский «носитель идеала» там как минимум, не жилец.
И тут дело вовсе не в разных «криминальных понятиях», дело именно что в национальных архетипах. Поэтому, скажем, совершенно явный обман России с «восточным расширением НАТО» «нами» и «ими» рассматривается совершенно по разному, и это вовсе не означает, что «они плохие», а «мы хорошие».
Просто мы — разные.
Несмотря на то, что принадлежим к одной белой расе и исповедуем, хотя бы исторически, одну христианскую религию.
И это надо очень четко понимать.
Причины расхождения могут быть в принципе любыми. Кто-то, как «отец русского евразийства», князь Трубецкой и его последователи вплоть до Л.Н. Гумилева, склонны были приписывать нетерпимость русских к предательству, в форме «злоупотребления доверием», к влиянию степных кочевников Евразии. В первую очередь татар, исповедовавших «черную веру» (один из вариантов религии бон, в свою очередь расцененную как восточная ветвь митраизма. Там «злоупотребление доверием», действительно, было «метафизическим грехом», более тяжким, чем даже убийство или любое иное насилие): они нам эти принципы в свое время и вправду буквально что «вбивали в головы». Собственно говоря, именно поэтому дипломатические работники предлагали в своё время поставить памятник «кровавому деспоту Чингисхану»: именно он ввёл понятие «дипломатической неприкосновенности» и карал за его нарушение «злоупотребивших доверием» куда как сурово.
Кто-то, как многие современные «консерваторы», полагает, что Россия просто не пережила полноценного капиталистического периода, поэтому «торгашескую мораль купечества», жёстко и не совсем прилично характеризуемую в народном творчестве принципом «не нае…шь — не проживёшь», у нас принято скорее презирать.
Не важно.
Главное — это отличие есть.
И оценивая в суждениях и весь «свободный западный мир» вообще, и какие-то его отдельные аспекты, нас непосредственно касающиеся, нужно очень чётко понимать, что для них «злоупотребление доверием», возможно, и является определенного рода недостатком. Но при успешном достижении цели — не очень значимым: в конце концов, «джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца».
И это — не просто поговорка. Это фактически «официальная позиция».
Такие дела.
Источник: Однако.
Рейтинг публикации:
|
