Георгий Бурков: мы воспитали поколение нигилистов...

Вчера Заслуженному артисту РСФСР исполнилось бы 80. Предлагаем цитаты из его дневника. Судите сами...

Победа в Великой Отечественной окончательно развалила русских. И, естественно, позволила большевикам держаться до сих пор. Ведь Победа дала право думать, что путь правильный: лагеря, соц. реализм и пр. И безкультурье. Падение в будку. Мы выбрали «родное» рабство, рассчитывая на то, что у коммунистов оттает сердце. Дураки! Мы ввергли себя в большую глупость и униженность. Дело еще вот в чем: война не дает повод для геройства ни с той, ни с другой стороны. Война – это грязь и убийство на самом дне сознания. Геройство создают идеологические подонки. Выбор между двумя фашизмами. Что может быть мучительней?! Но я никогда не скажу, что выбор был сделан правильный. Раб на выбор не способен. Такова судьба. Раба.

Наконец-то наступает ясность. Наконец-то можно предположить, что может быть с моей Родиной.

Кончается длинный и мучительный отрезок пути. Кончается власть глупых и бездарных людей, длившаяся так долго. Кончается фашизм на моей Земле. С чем же, с каким багажом подошли мы к рубежу, дальше которого ступать опасно? Алкоголизм, проституция, наркомания, олигофрения, детская смертность, жилищный кризис, отказ от детей и бешенство молодежи, поголовное воровство и поголовный цинизм, организованная преступность и мн. др., но, пожалуй, самый печальный и опасный итог – духовная нищета и политическая малограмотность. Созданы все предпосылки для беспрепятственного доступа к власти – через партию! – откровенных дураков и уголовников. Преступники пришли к власти давно, лет 60-50 назад. За этот отрезок времени они совершили невообразимое: истребили весь цвет народа! Страшные пророчества Ф.М.Достоевского подтвердились. Но даже Достоевский не мог себе представить такого откровенного и наглого разгула бесов...

Наконец, я могу об этом говорить определенно, ибо дискриминация коснулась и меня лично. И я сразу же начал понимать тонкости дискриминации. Оказывается, дело не только в том, что ничтожным руководителям сверху крайне необходимо держать часть театров (колониальная политика!) на низком уровне, материальном и духовном, для того, чтобы не потерять личного контроля над ситуацией и соответствовать занимаемой должности...

Мы воспитали поколение нигилистов. Воспитали в брезгливости к русской культуре и в восторге от Запада. Воспитатели не мы, но мы позволили воспитать целое поколение, значит, мы причастны к этой диверсии!...

Надо ли говорить об измене Родине, когда люди догадывались, что их ждет, если они останутся. И бежали за границу. Телевидение изобрел русский. Нетрудно догадаться, что бы с ним сделали, если бы он остался. Но сейчас о нем не говорят широко, чтобы не подвергать сомнению концепцию советского (и русского!) патриотизма. Это все равно по нашим понятиям индивидуалисты. Но советский патриотизм всегда верность Вождю, Хозяину. Одному! Вон он, патриотизм первобытный...

Большевикам нужна атомная бомба для того, чтобы удержаться у власти, т. е. против своего же народа. Пройдет немного времени, и они начнут шантажировать весь мир, чтобы весь мир умолял нас, народ, не делать революции и терпеть этих упырей и содержать их...

В который уже раз говорю: партия никогда никому не будет отдавать долги. Она никаких долгов не делала – она отнимала. Отнимала у отдельных людей, семей, которые партией как партнер для разговоров и для сотрудничества не фиксируется. Партия для сотрудничества создает сама партнеров: совнархозы, агропромы. Но эти партнеры сеять не умеют, к созидательному труду, как и сама партия, не приспособлены.

Я не верю в серьезные намерения партии, потому что их не может быть у нее. Цели одни: как доказать, что партия необходима наверху пирамиды. Отсюда новые авантюры в экономике, которые призваны доказать, что партия ведет народ правильным путем. И давно. Со времен Ленина. Другого партия предположить не может, ибо суть ее не меняется. Даже для того, чтобы спасти идею социализма, нужна новая партия. А эта мертва...

70 лет они занимаются одним и тем же: сначала выискивают оппонентов, потом создают из них меньшинство, а потом громко уничтожают его. Это и есть марксистско-ленинская диалектика...

Хомо Советикус и терроризм – это взаимосвязанные явления. Но если на Западе терроризм находится вне закона и не имеет никаких шансов на поблажки, то у нас терроризм является формой существования государства. Уравниловка и раздражительность по поводу улучшения жизни соседа (тут же донос или воровство) – санитарная служба террора. Рэкет набрал силу стремительно, ибо это служба у нас давно отлажена: «Грабь награбленное!» – с 1917 г. клич не утихает...

Может быть, великая тайна великой России просто в том, что Россия очень большая и растянулась как анаконда через все формации: голова в будущем давно уже, а хвост еще не прошел через рабство. И малые народы, живущие рядом, мучаются от нашей исторической медлительности. Мы их тоже вытягиваем вдоль своего огромного тела. А они рвутся, гибнут, исчезают. Сталин изолировал голову анаконды, и она перестала принимать команды живого тела. Сталин и партия стали посредниками. Такое неизбежно.

Я еще мало видел людей, которые бескорыстно, с любовью к делу занимались чем-нибудь, стремились к цели, к большой цели с государственным пониманием дела. Конечно, таких людей и раньше не густо было. Их число увеличивается с небольшими колебаниями. У нас много пишут, говорят о том, как наши люди героически строят коммунизм. Я не хочу возражать против этого. Правильно, наши люди строят коммунизм. Но большинство не понимает этого. Если спросить рабочего, что он строит, он может ответить, что строит коммунизм, работает для будущего и прочее. Это он знает. Но не понимает, не понимает всем существом своим. Люди окружены с детства мелочами жизни, с детства к ним привыкают, погружаются в них, вживаются в них...

Мне нужен друг настоящий, которому свободно, без комментариев, можно будет доверить душу свою, всю без остатка. Такой друг мне нужен, чтобы понимал меня с полуслова, как и я его. Найду ли я его? А найти надо, непременно надо. Тогда и жить будет радостней. Ведь столько сил Прибавляется, когда рядом с собой чувствуешь человека, преданного друга, верящего в тебя и в полезность твоих трудов...

Слушаю сейчас музыку – польку ленинградскую – и весело на душе. Когда слушаешь хорошую бодрую музыку, обязательно хочется делать что-то трудное, серьезное, а потом веселиться, буйно, до неприличия. А может быть, пройтись в задумчивом вальсе. Да еще с любимой девушкой. Хорошо! Великая вещь музыка! Что бы человек без нее сделал? Ведь вот, кажется, что музыка не кормит человека, не одевает его, не греет, а жить без нее человек не может. Почему бы это так?...

Ожидание было томительным и неспокойным. И когда я уже выходил из Мавзолея, мной овладело непонятное чувство неудовлетворенности, чувство обманутого кем-то человека. Я ждал чего-то необыкновенно-торжественного… А увидел обыкновенного лысого человека с зеленовато-бледной кожей на лице и руках, с маленькой рыжей бородкой и огромным лбом. Вразрез с моими ожиданиями шла и та привычная деловитость, с которой работники органов безопасности командовали людским потоком.

Почему в людях живет тяга к боготворению отдельных личностей-вождей, богов и пр.? Что, это следствие индивидуализма?...

Дневник я начинал не один раз. Начинал его в 4-м классе, в 8-м классе, после я записал чуть не целую толстую тетрадь, когда уже учился в университете. Но никогда, ни в одном из этих случаев дневник не нужен был мне так, как сейчас. В 4-м классе я просто готовил себя в гении, в 8-м классе – то же самое, правда, в университете мне нужно было вылить куда-то свои чувства, мысли, сомнения и пр. Но это было явление временное и недолгое. К тому же не было искренности. Сейчас дневник мне необходим...

В овладении опытом и знаниями я отличался самостоятельностью. Почему? Я был болезненно самолюбив и застенчив (второе возникало от первого – кстати, интересная тема: обманчивость скромности), что мешало мне расспрашивать. До всего доходил сам...

Зрители думают (особенно молодые), что актеры – необыкновенные люди. То же думают актеры о героях, которых они изображают на сцене. Вот и получается карусель. А герои-то и есть те самые зрители...

Господи! Министерство культуры! И еще целый ряд организаций! Когда вы нас избавите от невежества, от дилетантства облаченных властью?! Когда вы нас освободите от самодовольного консерватизма и молодящегося рутинерства? Когда можно будет заниматься искусством, не растрачивая свои лучшие силы на попытки обойти гору, на которой написано: «Так было и так должно остаться»?!...

Тускнеют идеалы, слабеет вера в справедливость. Расчет, цинизм, делячество, приспособленчество – вот что процветает! Люди не мудрствуют лукаво. Живут для себя. Эгоизм становится нормой. «Материальная заинтересованность». Но меня уже не это интересует. Остались ли чудаки? Дон Кихоты?

Философия обывателя гибка и мудра. В ней всего в меру. Не надсадишься. Примеров можно привести массу. Не к чему. Жить так не только можно, а и нужно так! Разумеется, при одном условии, если ты хочешь выжить, если нет у тебя желания умереть раньше времени, например, от инфаркта...

Я очень много навредил сам себе рассказами о своих замыслах. У меня было желание похвастаться, дескать, вот какой я талантливый на все руки. Ничтожная цель, а ущерб огромный. Одно из самых главных качеств профессионала (и не только в литературе) – умение молчать, умение беречь свой замысел от дешевки, от обмельчания. Не рассказывать надо о еще не сделанной работе, а готовить сюрприз для всех. Это очень важно. Итак, воспитывать в себе еще одно профессиональное качество – умение молчать. Должен добавить, что в театре оно – это качество – не менее ценно...

Мысль, м.б., не относящаяся к Гамлету. Гамлет должен быть узнаваем многими. Ведь он прост. Гамлету не повезло, его играли очень часто люди посредственные, сытые от искусства. Я никогда никому не отказываю в возможности стать Мочаловым или М. Чеховым. Вот поэтому я и говорю. Мой Гамлет должен как можно в большее количество людей вселить веру в свои силы...

Последнее время все чаще одолевают тоскливые мысли о будущем в театре «Современник». Очень боюсь остаться непонятым, непрочитанным. Боюсь, что меня втиснут в привычную для них типажность, и я стану рядовым комиком. Если «Вишневый сад», то я обязательно Яша, если «Мольер» – то Бутон и т.д. К Ефремову идти, откровенно говоря, не хочется. Хочу быть независимым, хочу быть свободным от ученичества и заискиваний перед кем бы то ни было. Хватит! От актерской карьеры я не собираюсь отказываться, но основной своей целью по-прежнему считаю литературную работу. Все остальное – второстепенное. Но нужно запастись мужеством и терпением.

Сейчас я как назло сталкиваюсь с актерами-режиссерами, с породой самоуверенных деляг и дилетантов. Они посланы мне богом как искушение, как вызов на дуэль. Режиссерская болезнь начинает снова вползать в мою душу и терзать ее...

Россия, Россия, Россия! Вот под каким девизом надо жить. По крайней мере, ближайшее время. Достоевский, Л. Толстой, Чехов, Лесков, Успенский, Салтыков-Щедрин, Островский, Гоголь, Л. Андреев, А. Толстой, Булгаков и т.д.

Россия ты моя, Россиюшка! Иван Грозный, Аввакум, Соловьев, Рублев, Петр I, Екатерина II, Распутин, Толстой, Гапон, староверы, сектанты, народники, Желябов, Горький с его хождениями по Руси, Ленин, Герцен, декабристы, Достоевский и т.д.

И нет конца и края этой армии пророков! Дух захватывает и хочется с головой окунуться в эту бездонную пучину!

Если моя дочь говорит иногда: "Обманешь меня, значит, Ленина не любишь", то это не просто игра слов или даже не просто правила игры, а какой-то, пусть неустойчивый, пусть не настоящий, закон жизни для нее, через который все переступают (и она в том числе), но все равно через который переступать нельзя.

Другого, более подонского, закона дочь моя еще не знает...

Подавляющее большинство современных актеров пойдет за кем угодно, поверит в какую угодно театральную идею, лишь бы казаться современным и лишь бы получать приличные роли. Режиссеры избалованы "положением", мнят себя пророками и главами сект (по меньшей мере). Любое несогласие с их доктринами расценивается как предательство по отношению ко всему искусству. Предателю приклеивают ярлык на лоб, как безнадежно бездарному. Избалованные режиссеры стали мстительными, изощренными в интригах и очень умелыми в создании вокруг себя разного рода лестных мнений. Это одна из главных примет современного театра. Актеры же, в свою очередь, представляют собой болтливую, ленивую, совершенно непрофессиональную массу. Вот и мечутся они то за одним, то за другим гением.

Мы в театре работаем, как московские продавцы: настойчиво предлагаем и всучиваем покупателю не то, что он любит и хочет съесть, а то, что нам надо продать...

К вопросу о славе. Обо мне начинают писать, много разговаривать. Меня стали приглашать не только молодые кинорежиссеры, не только средние маститые, но кинорежиссеры серьезные и, безусловно, задающие тон в современном кино. Я уже не говорю о том, что в среде театральной я имею довольно устойчивый авторитет как среди режиссеров, так и среди актеров Москвы. Да и не только Москвы.

Одним словом, слава стучится в мою дверь. "Живой труп", Шукшин, Бондарчук, Соловьев, перспективы театральные - все это создает впечатление, что слава моя не за горами.

Но, странное дело, происходит это где-то рядом со мной, происходит как-то между прочим, происходит в тот момент, когда я серьезно и искренне собираюсь начать жизнь заново....

Пошли все на...! Вся эта армия "заговорщиков" и бездарностей, надо стряхнуть эту грязь со своих ног. Ничего не хочу, ничего не желаю!

В конце концов я приду к простейшей задаче в процессе своих размышлений о театре и об искусстве, к задаче, над которой бились люди и до меня, - Искусство и Власть.

Власть (и при помощи эстетики тоже) хочет встать между художником и народом, играть при этом роль не просто посредника, но и захватчика. Художнику Власть внушает, просто приказывает, что нужно для народа, а народу приказывает, какая духовная пища ему нужна и полезна. Одним словом, Власть хочет такого искусства, которое поможет ей, Власти, остаться наверху. И чтоб искусство это походило на настоящее. "Чтоб золотая рыбка служила у меня на посылках"...

Разрушители таинства искусства: бухгалтера, завхозы, администраторы, билетеры, околотеатральная шушера. Сейчас разрушением чуда искусства занимается все общество. Мы находимся на вражеской территории, в оккупации. Искусство из последних сил обороняется, уходит в подполье, изворачивается. Ситуация безнадежная. В семейных делах артистов участвует вся страна. Нет ли в этом вины самих артистов? Система кинозвезд и стандартных, биографических легенд. Театральные люди, театрализация жизни и театральные профессии: общность и качественные различия. Не всякий любимец компании (как популярен он ни будь) может стать артистом, не всякий острослов может стать комедиографом. Но и те и другие вписываются в общую картину Театра... 

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: