Экономика
Плоскостная логика
СЕРГЕЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ
доктор политических наук
Положение о том, что темпы роста заработной платы не должны превышать темпы роста производительности труда, верно только при определённых условиях.
|
Сергей Черняховский. Фото: Алексей Исаев / «Файл-РФ».
|
Первое из них сугубо экономическое: если изначально заработная плата адекватна производительности труда. Второе – политэкономическое, или в известной степени – социально-экономическое: если заработная плата соответствует стоимости рабочей силы. Потому что стоимость рабочей силы определяется не тем, каков экономический результат труда, а тем, за какую плату человек готов полноценно работать. То есть, это категория не сугубо экономическая, а во многом вообще психологическая. Определяющий размер зарплаты экономист может сколько угодно с цифрами в руках твердить: «Та или иная её сумма экономически обоснована», но если работник будет считать, что её недостаточно, что она не обеспечивает ему тот уровень жизни, который он воспринимает как нормальный для данных условий и данного общества, соответствующий его представлениям об уровне жизни, который он наблюдает вокруг себя, – он либо не будет работать добросовестно, либо будет сопротивляться.
Собственно, когда Кудрин и люди одной с ним ментальности утверждают, что работник должен работать за ту оплату, которую ему продиктует работодатель или «менеджер-экономист», то проблема только кажется экономической. На самом деле, это идея внеэкономического принуждения, идея рабства или крепостничества.
И когда президент Путин в ответ иронизирует, что Кудрин дважды признавался лучшим в мире министром экономическим, но не социальным, он говорит именно о том, что вопрос о росте и уровне зарплаты – это вопрос не экономической математики, это вопрос политэкономии и политики.
Очевидно, что в 1990-е годы уровень жизни, то есть и зарплата граждан, упали в России в несколько раз по сравнению с 1980-ми годами. В среднем примерно в четыре раза. Но при этом производительность труда в четыре раза не падала. Просто продукт труда оказался перераспределён в пользу известных узких социальных групп.
То есть уровень зарплат оказался занижен условно в те же самые четыре раза. Но люди-то как работали, так и продолжали работать. Требовать от них, чтобы они за меньшую зарплату стали работать лучше, чем работали до сих пор – либо проявление некого «социал-фашизма», либо абсолютного утопизма. За меньшие деньги работать лучше они могут только либо в случае увлечения их некой накалённой идеей, либо в силу понимания некой особой ситуации, катастрофичности положения в стране.
Однако идеи Кудрина на роль духовного вдохновителя не годятся по определению, хотя бы потому, что несут в себе слишком много меркантилизма: не будут люди работать, как Павел Корчагин, Стаханов и герой фильма «Коммунист», во имя торжества макроэкономической стабильности. И тем более они не будут так работать, если либералы перед этим сделали всё, чтобы названные образы осквернить.
И точно также не признают люди необходимости трудиться, мирясь с лишениями, если видят вокруг себя роскошь нуворишей, комфорт «среднего класса», то есть, прислуги последних, и кутежи торговцев-спекулянтов. Если человеку постоянно демонстрируют в качестве образца уровень потребления «потребительского общества», он согласится качественно работать только за зарплату, обеспечивающую подобный же уровень жизни. Если человеку говорят: зарплата не повышается потому, что нет денег, а он видит тех, кто тратит их в избытке, он не станет верить в то, что ему говорят правду.
В этом отношении разница между Путиным и Кудриным в том, что Путин это понимает, а Кудрин либо не понимает, либо делает вид, что не понимает. Поэтому Кудрин и люди его ментальности могут сколько угодно ссылаться на любые показатели, повысить производительность труда можно только повысив её оплату выше того уровня, с которого её искусственно опустили двадцать лет назад.
Как уже говорилось, к началу 2000-х годов она была в четыре раза ниже уровня зарплаты второй половины 1980-х. Социально-экономическая политика Путина второй половины 2000-х позволила её поднять. Сегодня уступает зарплате 1980-х примерно в полтора–два раза. И нужно быть реалистами: пока до этого уровня не возрастёт – существенного повышения производительности труда не будет.
Если Кудрин хочет обратного, ему нужно поставить по автоматчику-конвоиру у каждого рабочего места. Только тогда придётся много платить этим автоматчикам. Это вообще проблема того, что можно определить как «комплекс менеджерианства»: наивное представление о том, что если ты придумал красивую схему, то люди действительно будут вести себя в соответствии с ней только потому, что она тебе нравится. Людей можно заставлять работать, но тогда они никогда не будут работать хорошо. Людей можно вдохновлять на работу, но для этого нужно, чтобы было, чем вдохновлять. Людей можно стимулировать к работе её оплатой. Только оплата тогда должна быть такой, чтобы её признавал достаточной не тот, кто её платит, а тот, кто её получает.
Те, кто помнит советскую зарплату, не будут работать хорошо, если их нынешняя хотя бы не вернётся на тот уровень, на котором она была четверть века назад, то есть не повыситься ещё примерно в два или большее количество раз.
Те, кто её не помнят, буду хорошо работать только за «американскую» зарплату, ту, которая обеспечит им уровень жизни, демонстрируемый американскими фильмами и российскими сериалами на тему «богатые тоже плачут».
Беда Кудрина в том, что он не экономист, он казначей. А хранить деньги и уметь распоряжаться деньгами – это все-таки разные вещи.
Источник: Файл-РФ.
Рейтинг публикации:
|
