В сегодняшней ситуации обманчивого разнообразия учебников истории, с учетом очень разного профессионального уровня учителей, да еще и с учетом итоговой аттестации в виде ЕГЭ, мы имеем, то что имеем. Наших юных сограждан, значительная часть из которых (это те, которых «научили» мыслить), пройдя все уровни концентрической системы изучения истории в школе, выходят в жизнь убежденными нигилистами, оценивающих прошлое с позиций политической мифологизации. А другая часть, просто «прошедшая» историю, — это те самые, которые и про Великую Отечественную ничего не знают и удивляются, почему же Сусанин не использовал мобильную навигацию.
Бобкова М.С.
Доктор исторических наук
О едином учебнике и не только…
Высказанная на заседании Совета по делам национальностей — как бы между прочим — фраза о необходимости унификации учебников по истории, всколыхнула научное сообщество. Наше сообщество, только что пережившее «дело о диссертациях по истории», которое в некоторой степени дискредитировало профессиональную историческую среду…
Идея единого учебника истории взволновала не только историков. СМИ, министерские чиновники, ученые, учителя, родители — все услышали эту важную «между прочим сказанную фразу». И вот уже ведутся жаркие дискуссии сторонников и противников единого учебника по истории, организуются академические круглые столы, телевизионные ток-шоу, опросы общественного мнения. Будет очень обидно, если вся эта социальная активность завершится так же, как и «диссертационное дело», — чем-то подобным Приказам министра образования и науки от 18 февраля 2013 г. Хотя очевидно, что вскрывшиеся факты, их общественный резонанс поставили под вопрос всю СИСТЕМУ подготовки научных кадров в стране. Адекватного ответа на социальный вызов в этой ситуации, на мой взгляд, власть не сформулировала. Но это отдельная большая тема. Сейчас все-таки вернемся к разговору о школьном учебнике по истории (одном учебнике, едином учебнике, государственном учебнике).
Аргументы Pro
Очевидно, что нынешняя ситуация, в которой книжный рынок предлагает несколько десятков учебников только по истории России, прошедших различные уровни экспертиз, имеющих гриф, внесенных в Федеральный список Министерства образования и науки РФ, не устраивает современное общество. Хотя, среди этих нескольких десятков, немало и хороших — написанных высокопрофессиональными учеными, опытными педагогами в союзе с грамотными методистами. И уж точно все они содержат систематическое изложение знаний о прошлом.
Конечно, каждая «линейка» учебников имеет свои особенности, на мой взгляд, заключающиеся в степени субъективизации и политизации исторического знания. Идеально, чтобы учебник был свободен от оценочных характеристик. Но ведь на протяжении столетий история воспринималась как «учительница жизни», выполнявшая свои дидактические функции и воспитывавшая на примерах добра и зла. История субъективна по своей природе, ибо носителем знаний о прошлом является человек. Именно это определяет сложность исторических исследований, в которых для выявления верифицированной информации комплексно используются многочисленные методологические приемы, начиная с компаративного изучения исторических источников. Большинство современных учебников основываются на уже устоявшихся, общепринятых в ученом сообществе научных концепциях.
В последнее десятилетие в России за основу гражданской консолидации пытались принять концепт памяти. В научных исследованиях эта тема сразу приобрела ангажированность и поддерживалась на различных уровнях финансирования. Это отразилось и на содержании учебников. Сегодня очевидно, что этот подход не сработал и не мог сработать, в силу его особенностей, основанных на личностных воспоминаниях, которые наполнены и болью, и гордостью, и носят ярко выраженный эмоциональный характер.
Многие наши соотечественники совершенно искренне полагают, что обилие учебников по истории — это завоевание демократии, гарантирующее учителю свободу выбора способа обучения истории. Но это — иллюзия, потому что издание учебников в нашей стране в высшей степени действительно «коммерциализированная и плохо регулируемая сфера деятельности». Многотысячную тиражность, обеспечивающую спрос, могут осилить только крупные издательства, которые так и хочется назвать монополистами. Но это будет некорректно. Издательства, не специализирующиеся исключительно на выпуске учебной литературы, прекрасно понимают, что производство учебников — беспроигрышный коммерческий вариант, разумеется, при ряде условий, которые задаются правилами игры функционирующей системы.
Для коммерческого успеха, прежде всего, надо, чтобы твое издание было включено в Федеральный список учебников Министерства образования и науки. Я не знаю этой процедуры, но могу предположить, что здесь свои правила и приемы, на обсуждение которых сейчас не хочу тратить время. Это одна из первых гарантий, что учебник будет закупаться школами, которые могут тратить государственные деньги на государством же одобренные учебники. Что вполне логично. Далее, следуют списки учебников, рекомендованные образовательными структурами регионального уровня, основанные, разумеется, на Федеральном списке. Выбор учителя, как можно догадаться, значительно сужается. Есть еще одно условие, ограничивающее выбор учителя, — обучать истории по учебникам только одной «линейки» (так называются серии учебников одного автора или одного коллектива авторов, написанные для всех параллелей — от 6 до 11 классов). Но, если для 6 класса учитель хочет использовать учебник, условно говоря, автора «А», для 7 — автора «Б», а для 10 — лучшим считает учебник автора «В», то он может иметь свое мнение, и это даже хорошо... Но по правилам, закупят только одну «линейку», например, автора «Б». В итоге, выбор-то остается не богатый и совсем не из нескольких десятков учебников. Так что, если у нас для 6 класса будет принят, лучший по мнению учителей и ученых, учебник автора «А», его же для 7, а для 8, например, автора «Б» и т.д., то мы имеем реальный шанс выстроить одну, качественную «линейку» учебников по истории для школы.
В сегодняшней же ситуации обманчивого разнообразия учебников, с учетом очень разного профессионального уровня учителей, да еще и с учетом итоговой аттестации в виде ЕГЭ, мы имеем, то что имеем. Наших юных сограждан, значительная часть которых (это те, которых «научили» мыслить), пройдя все уровни концентрической системы изучения истории в школе, выходят в жизнь убежденными нигилистами, оценивающими прошлое с позиций политической мифологизации. А другая часть, просто «прошедшая» историю, — это те самые, которые и про Великую Отечественную ничего не знают и удивляются, почему же Сусанин не использовал мобильную навигацию.
Аргументы Contra
Многих настораживает и тревожит то, что государственная воля, проявленная сейчас, может вылиться в диктат и насаждение одного, единственно «правильного» толкования истории. Уже говорят о том, что один единственный учебник по истории существовал только в фашистской Германии и в СССР. Уже припоминают формально схожую с сегодняшней ситуацию 1934–1936 годов, которая, если коротко, сводилась к следующему. С 1917 по 1933 годы в нашей стране проходили разнообразные педагогические эксперименты, результатами которых стали многочисленные учебники по истории, основанные на различных методиках и «политических уклонах». В 1934 году было принято решение унифицировать учебники по истории. 3 марта 1936 года выходит Постановление ЦК и СНК «Об организации конкурса на лучший учебник для начальной школы по элементарному курсу истории Союза ССР».
Основные его пункты:
1. «Для премирования лучших учебников, представленных на конкурс, установить 4 премии: первая премия 100 000 рублей; вторая — 75 000; третья — 50 000; четвертая — 25 000.
2. В конкурсе могут принимать участие все желающие, без всяких ограничений, как отдельные лица, так и коллективы (группы авторов, институты и т.д.).
3. Срок представления учебников на конкурс — 1 июля 1936 года».
В результате «Краткий курс истории СССР» под редакцией профессора Шестакова А.В. был одобрен Правительственной комиссией и рекомендован в качестве учебника для третьего и четвертого классов.
Да, такая ситуация уже была…Ситуация была, но, совершенно очевидно, что эпоха, время теперь другое. И для нашего времени нормально, что государство берет на себя ответственность за содержание образования, которое является важнейшей сферой государственной деятельности. И это нормально, что от метаний между «Комиссией по противодействию фальсификации истории…» и возрождением Императорского Русского исторического общества государство переходит к использованию реальных, уже имеющихся в обществе, традиционных инструментов формирования исторической политики.
Под термином «историческая политика» мы подразумеваем те инструменты, с помощью которых государство осуществляет внедрение в массовое сознание необходимых ему концепций и стереотипов исторического сознания. А школьный учебник истории — это основа формирования массового исторического сознания общества. Разработка стандартов образования, примерных программ по истории, подготовка учебников истории — безусловная функция государства, если речь идет о государственной образовательной системе и едином образовательном национальном пространстве. И эту функцию никто не отрицает и не слагает с себя в ведущих странах мира. Через учебники истории государство осуществляет формирование исторического сознания молодых граждан в соответствии с принципами, заложенными в конституции государства. И хочется верить, что история с учебником истории — это начало реализации осмысленной исторической политики нашего государства.
Я напомню, что первым, кто применил и начал реализацию этого курса еще в 80-е годы XX века, был федеральный канцлер ФРГ, доктор исторических наук Гельмут Коль, который предложил посредством государственного воздействия добиться морально-политического поворота и более позитивного характера немецкого патриотизма. И эта была задача национальная, государственная, которую решать предлагал канцлер государственной политикой в этой области. Речь, по существу, шла о новом прочтении причин возникновения нацизма и Второй мировой войны. При этом внесенный в общественную практику термин «историческая политика» (Geschichtspolitik) приобретал негативный оттенок, который сегодня используется в нашей стране, когда речь идет об исторической политике применительно к Российской Федерации.
Из людей знающих сегодня никто не сомневается — ни в нашей стране, ни в других странах — что формирование исторической политики характерно именно для современных плюралистических обществ, в которых невозможна прямая идеологическая монополия, реализуемая средствами цензуры и административного контроля над профессиональной историографией. Проблема продуманного использования инструментов исторической политики в нашем обществе, на мой взгляд, архиактуальна и заслуживает самого пристального внимания. И это тема отдельного разговора.
Заканчивая же свои скромные заметки об учебнике истории, посмею выразить надежды с ним связанные. Я очень надеюсь, что история России будет представлена в новом учебнике как важнейший сегмент мирового исторического пространства. Именно так формируется чувство патриотизма. Я очень надеюсь, что учебник истории будет написан из нашего будущего, что отношение к истории будет нас объединять и что учебник истории предоставит нам возможность понять, какое будущее уготовано нашим детям.
