 |
Андрей Семьянинов |
Спортивный журналист.
|
Государственная Дума приняла в первом чтении закон о принудительном психиатрическом лечении. У него много противников. Основная их аргументация основывается на правах человека, которыми обладает в том числе психиатрический больной, алкоголик или наркоман.
Одна история на эту тему.
У соседа снизу, на два этажа под мной, по весне начался запой. Очередной. Тяжелый и глубокий. Из того разряда, что превращают человека в другое существо. В звуках, которые издавал сосед, членораздельного было немного.
Кричал он очень громко. Преимущественно по ночам. Двойные стеклопакеты не спасали.
Началось все где-то в середине апреля, а к майским на грани помешательства был весь подъезд. Уговаривать или угрожать было некому: на внешние раздражители сосед реагировал слабо. Правда, однажды кто-то не выдержал и с воплем «да … ты орать» метнул в окошко камнем. Звон битого стекла, как ни странно – тишина, а потом стало еще хуже. Следующей ночью вой через разбитое окно долетал уже и до домов напротив. Не помогали и наушники.
Другие соседи ходили курить на лестницу с красными от недосыпа глазами.
-- С ним ничего нельзя поделать, -- утверждала соседка с этажа между ним и мною. – Эта … пьет у себя дома. Будет бухать, пока нас не доведет. Или пока сам не сдохнет, -- и при последнем слове в ее глазах появлялась надежда на избавление.
Но я решил все-таки попробовать. Часа в два ночи, когда терпеть вой стало уже невозможно, я набрал номер.
-- «Скорая Помощь» слушает. Чем можем помочь?
-- Нашему соседу плохо. Можете приехать?
-- Сколько лет соседу, ваш адрес, какие симптомы?
-- Сорок с чем-то, адрес такой-то, а симптомы… Запой симптомы называются. Тяжелейший.
-- Не поедем! – отрезала «Скорая». – Запои не берем. Даже если приехали бы, не взяли. Звоните в платную. Или в наркологию.
Платная скорая забирать алкоголика тоже отказалась.
-- Куда мы его госпитализируем? – ответила платная. – Вытрезвителей уже давно нет.
-- Пусть врач поставит ему какой-нибудь диагноз и отвезет в больницу. Цирроз. Или панкреатит. Уверен, все это у него есть. Врачу добавлю за диагноз. Лишь бы его убрали куда подальше.
-- Не примет запойного ни одна больница, -- ответила платная. – Извините… Такие у нас законы.
Я положил телефон и включил CNN на почти полную громкость. Под английскую речь вопли были не так слышны.
Спать удавалось часа по два, под самое утро, когда он наконец затыкался. Затем я одевал костюм, ехал на нервные переговоры, а потом придумывал себе занятие, чтобы подольше не возвращаться домой. Конечно, можно было отоспаться в гостинице или поехать к друзьям. Но мысль, что сосед-алкоголик по сути выгоняет тебя из собственного дома, была столь же несносна.
К тому же у соседа было несколько моментов частичного просветления, когда нам дарилась надежда. На день-другой кошмар прекращался. Но за это время сосед успевал разжиться еще водкой – и все повторялось с усиленными децибелами.
Психиатричка пьяницу тоже не брала. Переговоры на лестничной клетке с включенным на телефоне динамике слушал весь подъезд.
-- Он у себя в квартире буянит?
-- Ну, да.
-- Тогда надо, чтобы он подписал разрешение на свою госпитализацию. Подпишет?
-- Хммм… А что, если я за него поставлю закорючку?
-- Что Вы, что Вы. Это официальный документ. И врач будет отвечать потом по закону, и Вы!
Облом. Кто-то добрый поинтересовался – сможет ли человек орать, если ему в рот залить содержимое чайника.
Ладно. Не удается спровадить пьяницу – попробуем вытрезвить. За свои, естественно, деньги. Набираю частного нарколога.
-- А он Ваш родственник? -- спрашивает нарколог.
-- К счастью, нет.
-- К сожалению, -- говорит нарколог, -- нужно разрешение родственников. Родственники у вашего соседа есть? Отец, мать, сын, дочь. Дядю-тетю тоже можно.
-- Какой-то полный бред, -- говорю. – Алкоголизм ведь – болезнь. Признанная и Миндзравом, и ВОЗ. Почему, скажем, если человек лежит с инсультом и никому не мешает, его будут лечить без всякого разрешения родственников, а для алкоголика, который нам всем жизнь в ад превратил, нужно разрешение?
-- По закону так, -- ответил нарколог.
Замученная молодая пара с пятого этажа взялась найти родственников и даже после нескольких дней поисков вышла на след. Но родственники не отвечали и были временно недоступны.
Однажды вечером я возвращался с особенно нервных переговоров по поводу своей будущей работы. Мозг свербила мысль, что из-за проклятого алкоголика и недосыпа я наговорил на собеседовании что-то не то. Вой опять стоял на весь подъезд, и тут меня прорвало.
Со стороны картина выглядела так: человек в костюме и галстуке, с портфелем в руке нещадно колотит ногой в железную дверь, кричит «открывай, , открывай, п…с», и ругается, как сапожник. На шум высыпали соседи, и в этот момент дверь проклятой квартиры неожиданно открылась. В подъезд потянуло вонью.
На пороге стояла таджикская девушка – гастарбайтерша.
Неожиданно.
– Вы не могли бы… не знаю уж кто этот вам – в общем убавить его громкость до минимума? Он задрал всех. Просто всех.
И тут таджикскую девушку прорвало, как минуту назад прорвало меня. Она очень эмоционально поведала диспозицию, которая сложилась у них с соседом в однокомнатной квартире.
Запойный сосед жил на диване на кухне. Комнату он сдал двум таджичкам – матери и дочери – и на доходы с аренды покупал единственную нужную ему вещь. Средств коммуникации с внешним миром у него было два – вопли и дефекация. И то, и другое означало желание водки. Стокилограммовая голая туша лежала на диване в дерьме, выла и гадила под себя, если таджички не несли напиток.
Нужду этих иностранок, согласившихся на такие жилищные условия, нетрудно представить.
-- Да эта свинья скоро сама сдохнет! – успокаивала нас таджичка, хотя как раз ей-то такой вариант был, как квартиросъемщице невыгоден. – Он ничего не ест ведь. Только пьет. Ему врачи так и сказали – умрет, если будет пить!
-- Вот что, девушки, -- сказал я. – Мне очень жаль, но ждать этого момента мы не будем, и я вызываю ментов. Если у вас проблемы с регистрацией – дам на дорогу доехать к друзьям.
При слове «менты» таджички переменились в лице и выскочили из квартиры. Моего предложения насчет денег они, похоже, не поняли. Соседка осталась караулить у подъезда, я похромал лечить льдом отбитый об дверь палец ноги. Он распух и посинел.
Менты приехали быстро. Двое молодых ребят. Зажав носы, мы все прошли на кухню. Мужик действительно лежал голый и перемазанный экскрементами.
-- Он в своей квартире находится? Паспорт есть? Где ваш паспорт?
Сосед отреагировал бормотанием, из которого можно было понять, что он посылает гостей на три буквы.
Поискали паспорт. Нашли. Прописан именно по этому адресу. Долго находиться в вонючей атмосфере было невозможно, и все вышли за дверь.
-- Сколько он так?
-- Недели три уже жить всем не дает… Ребята, скажите, что можно сделать?
Менты сочувственно покачали головами.
-- У нас много таких вызовов… А сделать по закону ничего нельзя, если он дома. Крепитесь. Терпите. Попробуйте психиатричку вызвать.
-- Не берет психиатричка. Сказали, что возьмут, если от милиции будет вызов. Из отделения. Ребята, возьмите его к себе, а оттуда врачам наберем. За мной не заржавеет – и с этими словами я похлопал по карману.
Ребята переглянулись.
-- А как мы его повезем в своей машине? Он же весь в говне. И в отделении все обрадуются такому подарку.
-- А если его просто на улицу за ноги вытащить, чтобы он был не дома?
Но и на этот вариант милиция не пошла. И я их, честно говоря, понимаю. Попрощались и пожелали держаться.
На этом я попытки как-то разрешить ситуацию прекратил. Подписал контракт с представителями администрации одного из российских регионов и купил билет на утренний рейс. Уезжаю работать в другой конец России. А сосед пусть остается и кричит, сколько влезет.
Возвращаюсь с финальных переговоров. В подъезде тишина и нет вонючего амбре. Дверь в нехорошую квартиру плотно закрыта. На лестнице курит соседка.
-- Умер наш сосед днем, -- говорит она. – Все закончилось.
Наутро я улетел в другой город (а родственники быстро нашлись и квартиру, конечно, продали). После этой истории я поначалу, что называется, «капал на мозги» местной администрации о необходимости бороться с пьянством. Тем более что это было в 2009 году, когда российские регионы принимали законы об ограничении продаж спиртного в ночное время.
И, разумеется, стал сторонником принудительного лечения алкоголиков, наркоманов и психов. Права у них, конечно есть. Но есть права и у людей, которые, на свое несчастье, находятся от них недалеко.
К тому же – если о правах человека говорить – у алкоголика или наркомана действительно есть одно неотъемлемое право. Право на жизнь. И для его осуществления человека не в себе надо забирать в соответствующее медицинское учреждения и приводить в нормальное состояние.
А так получилось, что мы все вместе – скорая, платная, жители подъезда, менты, таджички, не берущие трубку родственники, психиатричка, наркология, составители законов – нашего соседа, в общем-то, убили. А он был неплохой человек. Когда не пил.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
