|
Многовекторность для безопасности – враг
Автор: Юрий КРУПНОВ
Причины охлаждения отношений между Россией и Казахстаном – многовекторная политика Акорды, отсутствие внятной политики в Центральной Азии у Кремля и гиперактивность в регионе США и НАТО, считает политолог Юрий Крупнов.
Центральная Азия на пороге больших перемен. До конца следующего года Афганистан покинет основная часть войск коалиции США и стран НАТО. Эксперты говорят, что далее регион подстерегают многие угрозы: распространение исламского терроризма, увеличение и без того немалого наркотрафика.
Что может противопоставить Центральная Азия этим угрозам? Почему на столь тревожном фоне испортились, как говорят эксперты, отношения между двумя важными игроками в регионе — Россией и Казахстаном? Ответы на эти вопросы искали вместе с председателем наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым.
- Юрий Васильевич, как известно, президент США Барак Обама в своем последнем Послании «О положении США» подтвердил намерение вывести большую часть войск из Афганистана до конца 2014 года. Каковы, на ваш взгляд, возможные сценарии развития событий в Центральной Азии после ухода из Афганистана войск коалиции?
- Эти сценарии невозможно рассматривать и предлагать без обозначения той позиции и той политики, которую займет Россия. Это и есть главный фактор Х. Если ее позиция будет страусиной и, соответственно, никаких серьезных инициатив, действий по установлению стабильности в Центральной Азии не будет предложено, то нет никаких сомнений в том, что мы получим гигантский очаг нестабильности. Сбудутся предсказания того же Бжезинского о «балканизации» региона. А мы увидим «арабскую весну», а может быть, «зиму», «осень» или «лето».
- Существует прямая угроза территориальной целостности стран Центральной Азии?
- Никакой прямой угрозы нет. По крайней мере, основной раскручиваемый жупел талибов, которые якобы хотят осуществить экспансию в государства Центральной Азии, — абсолютная выдумка, фикция, не соответствующая ни текущим обстоятельствам, ни природе движения «Талибан». Это страшилка, используемая для того, чтобы обосновывать и воспроизводить заокеанское присутствие в сердце Азии, как называют Афганистан, и в регионе в целом. Более того, вся политика США и НАТО направлена на то, чтобы вокруг Афганистана создавать не только АфПак — новый регион Афганистан-Пакистан, но и то, что я называю АфЦА, то есть «Афганистан-Центральная Азия» как единый регион-плацдарм американо-натовского присутствия. И в этом плане так или иначе США будут наиболее заинтересованными в базовой стабильности региона при конфликтах низкой интенсивности, поскольку им жизненно важно расширить афганскийвоенно-стратегический плацдарм до плацдарма большой Центральной Азии.
- А могут ли правительства стран региона самостоятельно обеспечить безопасность?
- Ответ очевиден: безусловно, не смогут. Другое дело, что мы видим, с одной стороны, растерянность руководства центральноазиатских стран, а с другой стороны — им приходится делать тяжкий выбор между российскими и американскими гарантиями безопасности, что крайне сложно, потому как многовекторность в чистом виде здесь больше не пройдет. И не случайно к настоящему времени сформировался колоссальный запрос на новую центральноазиатскую и афганскую политику России.
- Например, какой она может быть?
- Мне кажется, что это зависит от того, какое будущее видит сама Центральная Азия. Если хотим форсированного развития и считаем, что ЦА в перспективе будет регионом благополучия, процветания и стабильности, то нужно привлекать все мировые силы, прежде всего — Россию, для организации форсированного развития. Если же удовлетворяет нынешнее состояние неопределенности и экономической слабости, то, в принципе, никто и не нужен.
- Так Таможенный союз уже работает, впереди — Евроазиатский. Но, правда, споры не утихают до сих пор о том, возможен ли экономический союз в условиях, когда политические системы стран региона серьезно отличаются. А вы как считаете?
- Я не вижу каких-то кардинальных отличий в политических системах. В том смысле, что, с одной стороны, мы должны быть признательны руководителям всех стран ЦА за то, что они в тяжелейших условиях обеспечивают базовую стабильность. Не признавать этого, на мой взгляд, несправедливо. А с другой стороны, вопросы-то возникают. На мой взгляд, конфликты происходят не из-за разницы в режимах, а по причине фундаментальных объективных противоречий, уже давно перезревших, ибо им как минимум четверть века. Не решая эти проблемы — водную или транспортную, к примеру, — мы, конечно, не добьемся консолидации и региональной интеграции.
- Кстати, недавно Астана ратифицировала соглашение с Парижем о военном транзите, и скоро в аэропорту Шымкента начнут приземляться самолеты с грузами из Афганистана. Однако согласно регламенту Организации договора о коллективной безопасности, открытие подобных иностранных военных объектов должно происходить с согласия государств — членов этой организации. Рискует ли Шымкент таким образом стать вторым Манасом?
- Я еще раз повторюсь: это зависит от политики Российской Федерации. Российская Федерация заключает точно такие же соглашения и с итальянцами, и с НАТО — по тому же так называемому «пункту» в Ульяновске (а в соответствии с классификацией Пентагона, не пункту — а классической военной базе). Соответственно, аэродромы и в Краснодаре, и в Ульяновске уже используются для транзита натовских военных грузов. Безусловно, с учетом такой политики будет очень трудно объяснить, скажем, Казахстану или другому государству, почему они не должны создавать подобные «пункты».
- А могут ли быть прочными соглашения, заключенные авторитарными правительствами? Ведь при смене власти новый правитель (независимо от политических взглядов) может отказаться от ранее взятых на себя обязательств.
- К сожалению, очень часто в международных отношениях мы видим отказ от договоренностей, и все-таки это определяется не степенью авторитарности режима, а тем, что называется «реал политИк», попыткой лавировать, маневрировать в сложнейших объективных ситуациях. Поэтому я считаю, что основные силы нужно обратить на организацию развития региона в целом, его мощный подъем. Нужна форсированная индустриализация всего региона — и это, кстати, опять же, невозможно без опережающей индустриализации России и Казахстана. Вот тогда мы будем не гадать на кофейной гуще об отношениях режимов, а построим прочную базу для центральноазиатской интеграции и процветания.
- Но пока статистические данные подтверждают худшие опасения критиков Таможенного союза — внешние границы союза превратились в открытые ворота для импорта в Россию товаров из Китая и других государств. Что произойдет, если внешняя граница переместится еще дальше на юг?
- Я не сказал бы «худшие опасения», потому что нужно выбирать между интеграцией и экономическими ситуационными выгодами. Россия сделала выбор в пользу экономической интеграции, поскольку без мощного единого рынка примерно на 300 миллионов человек мы будем несостоятельны в геоэкономическом плане, в соревновании с другими геоэкономическими системами. Поэтому наша задача заключается не в том, чтобы экономить миллиарды рублей в текущем режиме, а чтобы с перспективой выигрывать сотни и более миллиардов долларов.
- Но при этом в России все чаще звучат различные инициативы, призванные ограничить миграцию в страну из стран Центральной Азии: это и введение визового режима, и въезд на территорию страны только по загранпаспорту, и создание групп, которые будут отлавливать мигрантов. Почему Россия стремится огородиться от тех, кого призывает объединяться?
- С точки зрения технической по отношению к регулированию миграции и борьбе с транснациональными угрозами, преступностью и терроризмом введение визового режима практически ничего не даст. Другое дело, если — и это предложение уже озвучено президентом России в Послании Федеральному Собранию в декабре прошедшего года — разрешить въезд на территорию России для граждан СНГ только по заграничным паспортам международного образца. Мне кажется, это решит многие проблемы. Будет отлажена система пересечения границы. И этого абсолютно достаточно.
- Кстати, в последнее время между Россией и Казахстаном сложились довольно непростые отношения. Эксперты заговорили о похолодании. А как, по-вашему, эти моменты могут отразиться на совместных проектах двух стран: Таможенном союзе, Едином экономическом пространстве, ЕврАзЭС?
- Таможенный союз не пострадает, потому что, так или иначе, от него больше выигрывает Казахстан и, например, Турция, которая использует Таможенный союз крайне эффективно.
- Например?
- Для проникновения на рынки. А вот то, что портятся политические отношения, так это во многом определяется, повторюсь, неясной российской политикой по отношению к региону в целом, включая Афганистан. Нет однозначной политики. А без нее действительно объективны противоречия и гиперактивность США и НАТО. Они будут и дальше Казахстан буквально разрывать в разные стороны. И противоречия между нашими братскими странами будут только усиливаться.
Источник: nikolino.livejournal.com.
Рейтинг публикации:
|
