Анатолий Вассерман: всё перечисленное в статье — в основном неизбежные следствия перехода от призывной армии, способной дать отпор любому противнику, к профессиональной, предназначенной только для агрессии против слабых, так что виновен тут не только Сердюков, но и все агитаторы за этот переход
Новое военное руководство только начинает ревизию доставшегося наследства
Справка KM.RU
Анатолий Эдуардович Сердюков родился 8 января 1962 года в поселке Холмский Абинского района Краснодарского края. Образование: Ленинградский институт советской торговли (1984), юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета (2001), курсы Военной академии Генерального штаба ВС РФ (2007). В 1984-1985 гг. проходил срочную службу в Вооруженных Силах СССР, позже окончил офицерские курсы и был уволен в звании офицера запаса. В 1985-1991 гг. работал заместителем заведующего секцией, заведующим секцией магазина №3 Ленмебельторга. В 1991-1993 гг. – заместитель директора по коммерческой работе Ленмебельторга. С 1993 года работал в АО «Мебель-Маркет» (Санкт-Петербург) заместителем генерального директора (1993), директором по маркетингу (1993-1995), генеральным директором (1995-2000). В 2000-2001 гг. – замруководителя Межрайонной инспекции ФНС России №1 по Санкт-Петербургу (специализировалась на работе с крупнейшими налогоплательщиками города). В мае 2001 года назначен заместителем руководителя Управления МНС России по Санкт-Петербургу, в ноябре того же года – руководителем Управления МНС России по Санкт-Петербургу. С февраля 2004 года – руководитель управления МНС России по Москве. 2 марта 2004 года назначен заместителем министра РФ по налогам и сборам. 16 марта 2004 года стал исполняющим обязанности министра. 27 июля 2004 года - руководителем Федеральной налоговой службы РФ. 15 февраля 2007 года назначен министром обороны РФ.
Когда сегодня заходит речь об экс-министре обороны Анатолии Сердюкове, все, можно сказать, только и делают, что гадают, понесет ли он адекватное наказание за те масштабные хищения, которые процветали в военном ведомстве, или же ему удастся выйти сухим из воды. Спору нет, коррупцию, тем более на таком высоком уровне, надо, что называется, выжигать каленым железом, иначе эта ржа разъест всю государственную машину (что уже почти случилось). Но разговоры о воровстве как-то заслоняют собой катастрофические последствия деятельности команды г-на Сердюкова для обороноспособности страны.
Некоторые результаты «реформы Сердюкова», повергшие в ужас новое военное руководство страны, уже отменены. Вчера, например, начальник Генштаба Валерий Герасимов, проводя совещание в новом Ситуационном центре Минобороны, сообщил, что министром Сергеем Шойгу принято решение вернуть высшему генералитету права присваивать подчиненным офицерам (вплоть до полковника включительно) воинские звания, назначать их на должности и увольнять, выписывать командировочные предписания, а также по своему усмотрению определять их круг обязанностей. «С 1 января 2012 года по настоящее время, как вы знаете, решения по указанным вопросам принимал только министр обороны», – напомнил начальник Генштаба. В результате, сообщает «Независимая газета», Шойгу, столкнувшись с необходимостью лично подписывать командировочные предписания для офицеров, буквально схватился за голову: на его столе ежедневно скапливалось до 50 000 таких бумаг.
Валерий Герасимов также сообщил, что министр обороны утвердил план обустройства военных городков на период 2013-2014 годов и на перспективу до 2017 года. «Всего спланировано к обустройству более 490 военных городков на территории всех военных округов, из них 50 – в 2013 году», – приводит издание слова генерала. В этих целях только в 2013 году планируется построить и капитально отремонтировать 104 современные казармы, 36 столовых, 21 штабное здание, 32 учебных корпуса, 18 медицинских пунктов, всего – более 550 объектов.
По словам Валерия Герасимова, это позволит «в приоритетном порядке привести в образцовое состояние все военные городки ВДВ со строительством ряда объектов, таких как спортивные комплексы, бассейны, культурно-досуговые сооружения, – всего 16 военных городков; такую же работу провести еще в 12 военных городках на территории всех военных округов, в остальных спланированных к обустройству в этом году военных городках провести работы по капитальному ремонту». Ориентировочные затраты на выполнение указанных мероприятий составят более 46 млрд рублей.
Еще раньше, напомним, Сергей Шойгу распорядился скорректировать «реформу» системы военного образования, в ходе которой в армии вместо 64 вузов осталось лишь 10, а преподавательский состав был сокращен в семь (!) раз, а также заявил о необходимости вернуть в войска офицеров, уволенных оттуда командой Сердюкова в рамках придания вооруженным силам «нового облика». Впрочем, судя по всему, все эти решения нынешнего военного руководства – лишь начало ревизии сердюковской «реформы». Без расчистки авгиевых конюшен, оставленных командой Сердюкова, будущего у нашей армии быть не может. Впрочем, тут уместнее предоставить слово эксперту – первому вице-президенту Академии геополитических проблем, доктору военных наук Константину Сивкову.
Бег по кругу
Процесс реформирования вооруженных сил России уже приобрел непрерывный характер: около 20 лет идет их преобразование, отметил он на днях в «Военно-промышленном курьере». Каждый новый министр обороны и начальник Генерального штаба, напоминает эксперт, приступая к исполнению своих обязанностей, объявляет очередную перестройку ведомства на свой лад. Однако начатая в 2008 году военная реформа в нашей стране превосходит по степени сокрушительности все предыдущие, включая ельцинский погром вооруженных сил.
Эксперт особо выделяет три фрагмента «реформы» Сердюкова, которые оказали наиболее серьезное влияние на обороноспособность российского государства:
1. Полное сокращение соединений и частей кадра, сохранение в составе российских вооруженных сил только частей и соединений постоянной готовности.
2. Сокращение почти в два с половиной раза офицерского корпуса, ликвидация института мичманов и прапорщиков.
3. Замена большинства воинских должностей в органах управления, соединениях и частях тыла на гражданский персонал, активное внедрение в систему тылового обеспечения коммерческих организаций.
Мобилизационная неготовность
Реализация одного из краеугольных элементов проводимой реформы – полное сокращение соединений и частей кадра затронуло главным образом сухопутные войска, напоминает Константин Сивков. По словам тогдашнего начальника Генштаба Николая Макарова, на момент начала преобразований части постоянной готовности составляли только 20% от общего количества боевых единиц.
Остальные – соединения и части кадра. По мысли «реформаторов», сокращение этих воинских формирований, представляющих небоеспособные «штабы и склады», было призвано позволить высвободить значительные средства для содержания и перевооружения оставшихся и тем самым якобы повысить боеспособность всей российской армии и, главное, сократить затраты на ее содержание. При этом общая численность вооруженных сил должна была сократиться на 340 000 человек – до одного миллиона.
В результате проведенной «реформы» в числе соединений постоянной готовности оставлено 85 бригад, то есть 12-16 расчетных дивизий, на которые приходится по 3000-4000 километров сухопутной государственной границы.
Ликвидация же в ходе «реформы» соединений и частей кадра, которые ранее предназначались для развертывания в случае всеобщей мобилизации, отмечает эксперт, означает уничтожение существовавшего порядка наращивания боевого и численного состава вооруженных сил России в период непосредственного приведения государства в готовность к ведению войны.
В результате при отсутствии базы мобилизационного развертывания сухопутные войска в лучшем случае, оголив все остальные направления, смогут выделить не более 100 000 человек на один вооруженный конфликт. Таким образом, резюмирует Сивков, создать группировку, достаточную для ведения локальной войны, будет невозможно в принципе, поскольку общая численность вооруженных сил составляет 1 млн человек, и сосредоточить 500 000 человек в подобных условиях просто не из кого. Имеющихся же в стране резервистов призывать бессмысленно: для них нет ни исправного вооружения и военной техники, ни необходимых запасов материально-технического имущества, ни организационного ядра для формирования боеспособных частей и соединений.
Между тем, напоминает эксперт, сам факт того, что у нас было 20% частей постоянной готовности, означал: при полном мобилизационном развертывании Россия могла бы нарастить число боеспособных воинских формирований в пять раз в течение угрожаемого периода. И при наличии такого количества соединений и частей кадра сухопутные войска могли бы сформировать группировку, достаточную по крайней мере в количественном отношении для разрешения локальной войны.
Значит, резюмирует Сивков, до реформы российские вооруженные силы были способны без применения ядерного оружия успешно отражать военную агрессию локального масштаба. После «реформы» Сердюкова это стало невозможным.
Оптимизационная чистка
В этом же направлении сработали и меры по сокращению почти в два с половиной раза численности офицерского корпуса, и ликвидация института мичманов и прапорщиков. При этом основной удар пришелся по старшему офицерскому составу. Судя по опубликованным данным, число полковников было сокращено примерно в пять раз, подполковников – в четыре раза, майоров – в 2,5 раза, капитанов – в 1,8 раза. Увеличилось (по 5000 человек) только число старших лейтенантов и лейтенантов. Громогласное уменьшение высших офицерских должностей в сравнении с этими цифрами незначительно – примерно на 200 (менее 20% от имеющегося состава). То есть была выбита наиболее подготовленная часть офицерского корпуса. Всего из российских вооруженных сил были уволены более 200 000 офицеров. Из них больше половины не выслужили установленных сроков и были уволены без надлежащего выходного обеспечения, а по сути дела – выброшены на улицу.
Между тем, напоминает эксперт, высокая доля офицерского состава отмечается в армиях ряда стран, которые предполагают значительный рост боеспособных частей на военное время. Они составляют кадровый резерв для командного состава и органов управления. Так что, сокращая в таких масштабах офицерский корпус, «реформаторы» уничтожали возможность восстановления базы мобилизационного развертывания России: не из кого будет при необходимости формировать новые управленческие структуры оперативного и тактического звеньев, командный состав новых частей и соединений. Не лейтенанты же начнут командовать полками, бригадами и дивизиями.
Другим не менее серьезным следствием такого погрома офицерского корпуса стала утрата командной и штабной школ, сложившихся за годы существования нашей армии.
Ликвидация же института мичманов и прапорщиков ударила по наиболее подготовленному среднему техническому персоналу вооруженных сил – тем, кто в большинстве своем составлял основу личного состава, обслуживающего наиболее сложную боевую технику.
В результате всех этих сокращений оказался разгромлен не только офицерский корпус как единая система, но и основа младшего командного состава вооруженных сил России. Часто вспоминают сталинскую чистку офицерского корпуса РККА и РККФ в тридцатые годы. По сравнению с нынешней «оптимизацией» та чистка – просто легкое недоразумение, отмечает эксперт.
Тыловая коммерция
Что касается перевода большинства воинских, преимущественно офицерских должностей в органах управления, соединениях и частях тыла в гражданские с одновременным активным внедрением в систему тылового обеспечения российской армии коммерческих организаций, дело «Оборонсервиса» наглядно продемонстрировало, для чего и как проводилась коммерциализация вооруженных сил. Результатом такой «реформы» стал разгром тыла ВС РФ с последующей утратой боеспособности даже частями постоянной готовности. При этом, как показал опыт, передача тылового обеспечения коммерческим структурам хотя бы в самой малой части в разы увеличила соответствующие затраты военного бюджета и обогатила привлекаемую для этого организацию.
Поверить же в то, что коммерсанты успешно справятся с тыловым обеспечением группировок вооруженных сил в ходе военных действий, может только полный дилетант в этих вопросах, отмечает эксперт. Достаточно привести такой пример. Дивизии для решения тактической задачи в течение трех дней при средней интенсивности боевых действий требуется от четырех до шести расчетных эшелонов различного снабжения; только артиллерийских боеприпасов для 300 танков на три дня необходимо около полутора расчетных эшелонов. И поставляться они должны, формируясь в различных частях страны. Непосредственно в зоне боевых действий органам тыла придется выполнять свои функции под мощным огневым воздействием противника, поскольку изоляция этого района является одной из важнейших задач при ведении операций любой армией мира. Что в таких условиях могут сделать коммерческие организации? Вопрос риторический.
Очевидно, что на устранение чудовищных последствий «реформы» Сердюкова – Макарова потребуются многие годы и огромные материальные затраты, считает Сивков. Только на восстановление военной медицины может уйти пять-семь лет. А сколько времени и сил потребуется на приведение в требуемое состояние мобилизационной базы развертывания, систем управления и тылового обеспечения, организационно-штатной структуры вооруженных сил, определить в данный момент трудно.
Судя по объемам финансирования развития российской армии, а также направленности первых шагов нового министра обороны, у руководства страны существует решимость навести порядок в военной организации государства, считает Сивков. Это радует. Тревогу вселяют только опасения, как бы стремление достичь благих целей быстро и простыми мерами, порой в угоду сиюминутному политическому интересу, не помешало опереться на рекомендации военной науки. Важно, чтобы в основу дальнейшего развития вооруженных сил (именно развития, а не реформы: уже дореформировались!) легли научно обоснованные Военная доктрина Российской Федерации и Концепция строительства вооруженных сил. А военно-экспертное сообщество России, уверен эксперт, безусловно, поможет в этом благородном деле.
