После Октябрьской революции и победы большевиков в гражданской войне были разные мнения по национальному вопросу, о том, как строить свое государство. И поэтому часть большевиков исходила из такой позиции, что царская Россия являлась тюрьмой народов, в новом государстве должно быть искупление этого греха – русские должны быть поставлены в более низкое положение по сравнению с другими нациями. В числе тех, кто отстаивал эту позицию, был Николай Бухарин.
Чтобы это подтвердить, достаточно не полениться и чуть более внимательно посмотреть стенограмму XII съезда РКП(б). Это несложно, она вполне доступна.
Итак, слово Бухарину:
"Если мы ударим по первому звену национализма, по самому главному и по самому основному, тем самым мы ударим по этим промежуточным звеньям вплоть до самых низших "местных" шовинизмов. И в этом весь вопрос. Нельзя даже подходить здесь с точки зрения равенства наций, и т. Ленин неоднократно это доказывал. Наоборот, мы должны сказать, что мы в качестве бывшей великодержавной нации должны идти наперерез националистическим стремлениям и поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям. Только при такой политике, идя наперерез, только при такой политике, когда мы себя искусственно поставим в положение, более низкое по сравнению с другими, только этой ценой мы сможем купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций".
(Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 года. Стенографический отчет. М., 1968. С.613)
То есть позиция однозначная: в советском государстве русские, как бывшие "угнетатели", должны быть искусственно поставлены в более низкое положение по сравнению с другими нациями. Хотя на самом деле царская Россия не была ни "колониальной империей", ни "тюрьмой народов". И у нас все народы, что проживали на территории нашей страны, имели достаточно прав - можно вспомнить, как у нас очень многие выходцы из нерусских национальностей занимали высокие посты и в армии, и в государстве.
Такая политика принижения русских была бы неверна при строительстве нового советского государства. Но вот такая тенденция искусственно принижать русский народ и стыдиться русской истории - она в 20-е, 30-е годы действительно имела место и была постепенно изжита только к концу 30-х.
И здесь просматривается параллель: сегодня многие представители политической элиты придерживаются либеральных взглядов, они практически проповедуют то же самое. Причем параллель просматривается с теми же так называемыми "я-грузинами". В отношениях с режимом Саакашвили они выдвигали такой же лозунг, то же самое мы видим и у Бухарина.
Это вполне закономерно, потому что и у позиции Бухарина, и у позиции наших современных либералов корни одни и те же - это национальные, русофобские взгляды, которые зародила элита еще в 19 веке. Мы на протяжении всего 19 века, да еще и со времен Петра, наблюдаем такой разрыв между элитой и народом, когда элита стыдилась даже говорить на русском языке, предпочитая в личном общении использовать чужой, на их взгляд более благородный, французский язык, всячески пыталась дистанцироваться от той страны, в которой они проживают. И так же были популярны стенания о якобы угнетенных народах, тогда это были, например, поляки.
Сейчас достаточно посмотреть на ситуацию обострения отношений с кем-нибудь из наших бывших друзей - с Грузией или с западными соседями, - вся наша либеральная общественность сразу поднимает по этому поводу вой, аналогии здесь найти достаточно просто.
Но вернемся к большевикам. Вот что тогда сказал по национальному вопросу Сталин:
"Первый вопрос — это вопрос о том, что одна группа товарищей, во главе с Бухариным и Раковским, слишком раздула значение национального вопроса, преувеличила его и из-за национального вопроса проглядела вопрос социальный — вопрос о власти рабочего класса. А между тем, ясно для нас, как для коммунистов, что основой всей нашей работы является работа по укреплению власти рабочих, и после этого только встает перед нами другой вопрос, вопрос очень важный, но подчиненный первому, — вопрос национальный. Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим, — не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетенных наций, — это значит сказать несообразность. То, что у т. Ленина является оборотом речи в его статье, т. Бухарин превратил в целый лозунг. А между тем ясно, что политической основой пролетарской диктатуры являются прежде всего и главным образом центральные районы, промышленные, а не окраины, которые представляют собой крестьянские страны. Ежели мы перегнем палку в сторону крестьянских окраин, в ущерб пролетарским районам, то может получиться трещина в системе диктатуры пролетариата. Это опасно, товарищи. Нельзя пересаливать в политике так же, как нельзя не досаливать. Следует помнить, что, кроме права народов на самоопределение, есть ещё право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, — правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти. В таких случаях, — это нужно сказать прямо, — право на самоопределение не может и не должно служить преградой делу осуществления права рабочего класса на свою диктатуру. Первое должно отступить перед вторым. Так обстояло дело, например, в 1920 г., когда мы вынуждены были, в интересах обороны власти рабочего класса, пойти на Варшаву. Не следует поэтому забывать, что, раздавая всякие обещания националам, расшаркиваясь перед представителями национальностей, как это делали на этом съезде некоторые товарищи, следует помнить, что сфера действия национального вопроса и пределы, так сказать, его компетенции ограничиваются при наших внешних и внутренних условиях сферой действия и компетенцией "рабочего вопроса" как основного из всех вопросов".
(Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 года. Стенографический отчет. М., 1968. С.649-650)
К сожалению, первые полтора десятилетия Советской власти можно по праву назвать временем "оплевывания русской истории". Это неудивительно, поскольку среди лидеров большевиков было немало представителей интеллигенции, унаследовавших вековые традиции либеральной русофобии. Однако с приходом Сталина к реальной власти оплевывание русской истории прекратилось.
Возможна ли реализация национальной политики, близкой к сталинской, в настоящее время? В полном объеме она не может быть реализована сейчас, потому что у нас совершенно другое государство, - но такая тенденция, в общем-то, просматривается. Если говорить о примерах, то это появившаяся информация о "кавказских свадьбах" в Москве, хотя это и может показаться мелочью. Такие случаи были и раньше, но сейчас на них хоть как-то начали реагировать. И это можно только приветствовать, потому что у каждого государства есть свои интересы, которые оно должно защищать в первую очередь.
А не интересы других каких-то стран или народов. Нельзя ставить проблемы малых народов в более привилегированное положение, чем интересы русского народа, если у нас считается, что все граждане равны, то это должно реализовываться не только на словах, но и на практике. Сейчас просматривается спад этих хулиганских проявлений со стороны той же кавказской диаспоры в Москве. Хотя бы одно то, что наши СМИ уже начали это освящать, говорит о том, что с этим как-то пытаются бороться.
Историк, автор книг, посвященных сталинской эпохе и деятельности НКВД СССР, Игорь Пыхалов для Накануне.RU
