Левое движение Европы еще в 60-е гг. прошлого столетия обратило внимание на то, что будущее Латинской Америки мыслится в оптике социалистической революции. Это обосновывалось тем, что в этом регионе процентное соотношение бедного крестьянского населения и социальных страт из числа угнетенных людей было очень высоким. Чуть позже процессы глобализации и неолиберальных реформ привели к тому, что политическое сознание народных масс государств Латинской Америки довольно резко возросло. Различные интеграционные проекты, как исходящие со стороны США (НАФТА, АЛКА), так и альтернативы типа АЛБА также сыграли свою роль в приходе к власти левых партий и движений. Если для южной части Латинской Америки было характерно, что правление получили левоцентристские партии, которые победили исключительно посредством правовой системы, то для северного региона и Центральной Америки – Карибского бассейна характерны партии с харизматическими лидерами.
Условно можно разделить нынешний левый поворот Латинской Америки на три сектора. Это, собственно, продолжение народно-освободительных движений в новой форме, которые существовали в этих странах. Значительная их часть сейчас приходит к власти, например, санданисты в Никарагуа. Второе - это синтез социалистических идей с католицизмом, который получил название «теологии освобождения» и постоянно подвергается критике со стороны Ватикана. И третье - индигенистские настроения, которые появились на волне протеста в отношении неолиберальных реформ в различных странах (в основном Андского региона).
Народно-освободительные движения Латинской Америки традиционно связаны с вооруженной борьбой. В настоящее время существует ряд подобных революционных вооруженных группировок. Первый пример – это революционно-вооруженные силы Колумбии (FARC) , которые считают, что они борются за социалистическое общество, чтобы восстановить справедливость во всем мире, но начиная со своей родины. Они возводят свою идеологию к наследию Маркса, Ленина и Боливара. Интересно, что Боливар по своим идейным убеждениям был либералом. Он уместен здесь только в качестве исторической фигуры, которая вела вооруженную борьбу против испанского владычества именно на этой территории. Следующая организация - это Cапатистская армия национального освобождения в Мексике, которая имеют своеобразную историю. Их лидер, команданте Маркос был вдохновлен идеями Че Гевары и, наблюдая на то, как в соседних странах левые режимы приходят к власти, решил поднять восстание в Мексике. Однако на первом этапе это ему не удалось и он интегрировался в мексиканское (в основном индейское) общество. Только через некоторое время, когда уже была собрана довольно многочисленная вооруженная группировка, в 1994 г. они без боя захватили несколько муниципалитетов штата Чиапас, хотя потом последовали столкновения с правительственными войсками. Тем не менее, сами сапатисты (как вооруженное крыло, так и фронт национального освобождения сапатистов, которые отстаивают те же права, только мирным путем), не являются сторонниками насилия. В их документах указано, что «диалог – наилучший путь преодоления конфликтов. Это не только избежание конфликтов, но и совместное созидание» и «для того, чтобы добиться успеха в процессе диалога и переговоров, обе стороны должны исходит из обоюдного согласия в том, что ни одна из них не может победить другую, и нужно найти выход, который будет значить победу для обеих сторон, или, в худшем случае, поражение для обеих» . Третья политическая сила, которую я хотел бы упомянуть – это коммунистическая пария Перу, которая запрещена и считается террористической организацией (более известное название – «Сияющий путь», Sendero Luminoso). Она была создана в Перу в 1960 г. Абимаэлем Гусманом, а к вооруженной партизанской борьбе перешла в мае 1980 г. Однако после ареста Гусмана Сендеро ЛуУминосо снизили свою активность и только недавно вновь занялись экспроприацией капитала, ограбив нескольких боливийских банках. Компартия Перу выступала за революционное насилие, считали, что являются представителями четвёртого пути марксизма (то есть четвертого уровня марксизма), выстраивая цепочку «Маркс – Ленин – Мао – Коммунистическая партия Перу» .
Интересны их трактовки прав человека: в одном из своих заявлений они сказали, что начинают с отрицания всеобщей декларации прав человека или американской конвенции по правам человека, но используют их для разоблачения и осуждения старого перуанского государства. «Для нас права человека противоречат правам народа, так как мы полагаем права в человеке как социальный продукт. Нет абстрактного человека с врожденными правами. Права человека не существуют исключительно для буржуев, позиции, бывшей краеугольным камнем феодализма. И сегодня правлением пролетариата, как организованного коммунистической партией класса с опытом триумфальных революций доказано, что права человека служат угнетающему классу эксплуататоров, которые организовали государство буржуазии и землевладельцев» . Поэтому они сказали, что отвергают и осуждают права человека, в виду того, что они буржуазны, реакционны, контрреволюционны и сейчас являются оружием ревизионистов и империалистов, главным образом, янки. Собственно, Сендеро Луминосо подходили к идее именно прав народов, а не абстрактных прав человека.
Следующее течение, которое уже было упомянуто, это «теология освобождения». Оно появилось во второй половине 60-х годов. В нем идеалы социализма и христианства считались тождественными, а сама революция трактовалась, как эсхатологическое событие. При этом некоторые теологи допускали применение насилия (например, бразильский архиепископ Эльдер Камара). Собственно, у истоков стояло движение первичных общин, основанное в Бразилии в 1957 г., из-за того, что не хватало священников, которые разрабатывали планы борьбы с бедностью. Они активно приняли участие в разработке нового метода ликвидации безграмотности в процессе развития сознания. В нем так же принимали участие студенты и «Католическое действие», - интеллектуалы-католики. Также в их трудах значилось, что несправедливость и бесчеловечность растут в промышленных странах, а глобализация экономики помогает нам восстановить солидарность между нашими общинами. Поэтому «теология освобождения» в Латинской Америке представляет собой первую альтернативу капитализму, а так как рыночные отношения пронизывают все и вся, то «теология освобождения» не может больше оставаться одним лишь Латиноамериканским явлением, но должна стать общемировым достоянием. Известными представителями этого течения были Густав Гутьерреса Марино из Перу, выпустивший в 1973 г. первую книгу по «теологии освобождения» и Леонардо Бофф из Бразилии. В пользу «теологии освобождения» также высказывался целый ряд современных политиков, начиная от Фиделя Кастро, Уго Чавеса (Чавес, например, в одном из своих выступлений сказал, что Христос, несомненно, был повстанцем, а Иуда - капиталистом, решившим взять свои сребреники. Он говорил, что Христос был революционером и восстал против экономической власти того времени, предпочтя смерть ради защиты своих гуманистических идеалов) и заканчивая архиепископом Сальвадора Оскаром Ромеро, который погиб от правых боевиков в 1980 г. (а экс-президент Парагвая, Фернандо Луго, сам является бывшим епископом и сторонником «теологии освобождения». Он получил голоса от лево-центристской коалиции). Некоторые приписывают к последователям этого движения даже Мать Терезу, приводя в пример ее слова во время пребывания на Кубе, где она сказала: «Я считаю учение Христа глубоко революционным и абсолютно соответствующим делу социализма. Оно не противоречит даже марксизму и ленинизму» . Сам Фидель Кастро говорил, что христиане и марксисты-ленинцы должны быть стратегическими союзниками. Хотя союз не означает каких-либо компромиссов мировоззренческого характера, а направлен именно на решение проблем человечества и прежде всего, для предотвращения новых войн.
Основные пункты «теологии освобождения» таковы:
- Христианское спасение недостижимо без экономических, политических, социальных и идеологических освобождений, как значимого признака человеческого достоинства. Также без уничтожения, эксплуатации, произвола, несправедливости этого мира.
- Гарантия для всех доступного образования, здравоохранения, освобождение народа, как осознание социально-экономической действительности в Латинской Америке.
- Реальное положение жизни большинства латиноамериканцев противоречит божественному промыслу, а бедность является общественным грехом. Кроме того, согласно этим тезисам существуют не только грешники, но и жертвы грехов, нуждающиеся в справедливости и защите. Поэтому нужно четко различать жертву и палача. Здесь имеется в виду намек на борьбу против эксплуататоров. Бедные всегда должны осознавать, что они вовлечены в процесс классовой борьбы. Здесь мы уже видим влияние марксизма.
- Переход к демократической системе углубит осознание массы, на момент того, кто является их истинными врагами на пути преобразования существующих систем.
- Создание нового человека как обязательного этапа закрепления результата изменений в обществе. Солидарная творческая личность – противопоставление капиталистическому спекулятивному менталитету и духу наживы.
- Свобода принятия Евангелия, доктрины о том, что нужно сначала обеспечить человеку достойные условия жизни, и только потом приобщать его к вере, если он сам того пожелает.
Так что «теология освобождения» имеет скорее социальное направление, нежели догматическо-католическое.
Далее необходимо кратко отметить идеи фиделизма, собственно потому, что они противоречат ортодоксальному марксизму. Если ортодоксальный марксизм настаивает на том, что революционная ситуация должна созреть в обществе, то опыт Кастро и Че Гевары показывает, что это необязательно. В их идеях и доктринах указано, что революция начинается в виде партизанской вооруженной борьбы, а потом к ней примыкают угнетенные классы, и это перерастает в революцию.
Еще одной интересной фигурой был Виктор Рауль Айя де Ла Торре, сам перуанец по происхождению, основатель народного революционного антиимпериалистического альянса. Начинал он тоже как марксист, но потом отказался от своих взглядов. В своих работах он пытался выстроить философско-историческую схему, в которой соединились уважение к доколумбовской Америке и вера в будущее Латинской Америки . Из европейских философов и социологов он признавал лишь единицы, в числе которых был Освальд Шпенглер. Он построил свою идею на том, что Европейское время и пространство являются принципиально иными, так же, как и Китайские или Южноафриканские время и пространство. Следовательно, по его мнению, для Индо-Америки, для Южно-Латинской Америки нужны совсем другие время и пространство. Некоторые его идеи были созвучны с идеями ранних евразийцев и Льва Гумилева (например, тезисы о «пассионарных толчках»). Он также выделил идею народов -континентов в работе «И еще раз о тезисе исторического пространства – времени» . В ней он указывал, что будущее Южной Америки основывается на том, что она имеет огромное географическое пространство, темпы роста населения и новое качество смешения различных расовых элементов, а, кроме того, усиливающуюся экспансию латиноамериканских народов на территорию США.
Как и в «теологии освобождения», основным элементом дискурса у Де ла Торре являлся вопрос освобождения. Последняя категория для Де ла Торре имела также экологическое и космическое наполнения, фиксируемые через понятия пространства и времени. Он считал, что модель Запада - западная культура, западная философия, западные цивилизации - не может быть применена к Латинской Америке. Он же основал учение «Призма», согласно которому тезисы и идеи Маркса и Ленина пригодны только для Европы. Сам же марксизм является продуктом капиталистической Европы XIX века и совершенно не подходит для Индо-Америки XX века (наверное, уже и для XXI в). В целом развитие идей Де ла Торре будет полезно и для концепции Четвертой Политической Теории.
В завершение нужно добавить несколько слов об идее индигенизма. Во-первых, сам термин навязан со стороны и не является самоназванием этого широкого феномена, который представляет производную идеи индейского социализма в различных формах. В целом это идея возвращения к первоначальному укладу, что можно охарактеризовать как консервативную революцию с сильной экологической составляющей. Например, среди индейцев аймара этот проект получил название «социализм Suma Kawsay» , в рамках которого говорится, что вся жизнь должна состоять в гармонии и балансе между мужчиной и женщиной, между различными обществами и между человеческим началом и природным окружением. Эта концепция получила экономико-политическое развитие, определенное термином vivir bien и официально взята как концепция развития Многонационального государства Боливия. Интересно и мнение индейцев племени Гуарани, которые постоянно искали «землю без зла». По их представлениям, нельзя было жить на той земле, где была пролита кровь, и они постоянно уходили в горы, когда на них наступали конкистадоры. Это мистическое представление созвучно с идеями социалистов-утопистов о том, что должна быть земля, где не будет войны.
В целом, идеи революции и ее новых форм и проявлений активно обсуждаются в странах Латинской Америки. Как сказал в одном из последних интервью один кубинский ученый в ответ на вопрос: «Как вы собираетесь заниматься социальной трансформацией?», - «Нет лучшей критики, которая приводит к трансформации, чем революция».
