"У них, атеистов, есть, кому их защищать. А права верующих надо защищать более основательно". 
Е. РОДИНА: Сегодня у нас в гостях в программе «Позиция» лидер «Евразийского движения» Александр Дугин. Александр Гельевич, здравствуйте.
А. ДУГИН: Здравствуйте.
Е. РОДИНА: Первое, с чего начать хотелось бы - это появление в России такой должности, как уполномоченный по правам не человека просто, верующего человека. Сегодня мы получили высказывания от Владимира Лукина - это уполномоченный по правам человека в России, и он говорит, что к нему очень много жалоб поступает, когда нарушаются права именно верующего человека. А вот в РПЦ протоирей Вигилянский в интервью «Русской службе новостей» сказал, что было бы неплохо, если бы такой человек появился. Нужен такой человек в России?
А. ДУГИН: Уверен, что да! Попытаюсь аргументировать позицию. Дело в том, что большинство подавляющее нашего населения воспитано в атеистическом обществе. Это значит, что даже те люди, которые сегодня ходят в церковь, считают себя христианами, православными людьми или представителями других конфессий, как правило, имеют на самом деле глубоко запрограммированное атеистическое, материалистическое или как минимум агностическое мировоззрение. Соответственно, религиозная психология, поведение человека верующего, что для него является, например, болезненным, а что приемлемым, что его возмущает и оскорбляет до глубины души, а что оставляет безразличным с точки зрения такого атеистического воспитания, абсолютно непонятно. Есть даже такое понятие в социологии, философии - гоморелигиозм. Т.е. человек религиозный отличен от человека нерелигиозного, от человека атеистического, от человека агностического. И в этом отношении, поскольку религия активно возвращается в наше общество, это видно невооруженным взглядом, не только в России, но во всем мире, фактор религии, религиозно-конфессиональной принадлежности, фактор веры, становится все более и более важным в отношении самых разных вопросов, включая политику, быт, социального поведения, выбор партнеров по семье, вообще мировоззрению, то нужны специалисты, которые компетентно, с глубоким понимаем проблемы этого гоморелигиозного человека относится к тем социальным, политическим, бытовым, подчас даже хозяйственным, коллизиям, которые возникают на этой почве. Это абсолютно не значит, что церковь должна вмешиваться в светские дела. Просто мы оказываем внимание и уважение той значительной части населения, растущей части населения, которая является религиозными. Их проблемы, их мировосприятие и позиция в обществе существенно отличается с точки зрения самых принципиальных вопросов от обычных атеистических граждан. И, конечно, нужна инстанция, которая бы это понимала, которая отстаивала позиции религиозного человека, человека традиций, которая становилась бы на его защиту, а в некоторых случаях, если угодно, ограничивала, когда речь идет, например, о межрелигиозных конфликтов. Для этого нужна компетенция, глубина, особая форма образования. И мне представляется это очень важным, потому что просто Лукин, который сам, во-первых, либерал, во-вторых, западник, сторонник теории прав человека, а это одна из атеистических теорий, он просто с этим не справляется. Ему говорят люди: «Мы оскорблены тем-то, тем-то». А он как ответит, если для него это безразлично? Он думает: «Блажь, чушь. У нас есть более сложные вопросы». Поэтому нужно поставить человека, не обязательно он должен быть религиозным, но он должен быть знатоком религиозной психологии.
Е. РОДИНА: Глубокий знаток религиозной психологии - это может быть ученый? Кто это мог бы быть?
А. ДУГИН: Да. Это мог быть ученый, религиовед, человек, получивший религиозное образование.
Е. РОДИНА: Священник мог бы быть?
А. ДУГИН: Вполне. Если священник, тогда светское образование. Священник, получивший религиозное образование, но знакомый с нормами социологии, права, того светского права, в котором мы живем. Здесь нужны такие перекрестные компетенции. Потому что если мы говорим, что нужен священник или даже, я не исключаю, мусульманин, почему бы и нет? Но для этого он должен обладать дополнительными компетенциями с точки зрения светской дисциплины. Если речь о светском ученом, он должен обладать дополнительными компетенциями, причем также обоснованными с точки зрения знания истории религии конфессии, глубокого знания. Не помешало бы именно теологическое образование.
Е. РОДИНА: Вот позиция Александра Дугина. Если наши слушатели такую позицию поддерживают, считают, что да, нужен в России специальный человек, уполномоченный по правам верующих, он как никто другой понимает проблемы, что именно чувствую верующие, когда их права нарушаются, чувства оскорбляются - 915-55-81. И если вы против, считаете, что такой человек не нужен, тогда у вас есть возможность поспорить с позицией нашего гостя, и вы набираете номер второй - 916-55-82.
Е. РОДИНА: Останавливаем. Не изменяется практически результат с момента начала голосования. То 48% на 52%, то сейчас вот 49,5% на 50,5%. Т.е. за позицию нашего гостя высказались 49,5% наших слушателей, 50,5% считают, что нет, не нужен такой человек, как уполномоченный по правам верующих. И сейчас мы просим позвонить тех, кто второй номер для голосования набирал, объяснить, почему вы так думаете. Ало, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Павел. Уполномоченный по правам человека не нужен. Потому что я не понимаю, чем он меня может поддержать.
Е. РОДИНА: А Вы человек верующий?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, не сказать, чтобы очень-очень. Умеренно верующий.
Е. РОДИНА: Т.е. Вы не понимаете, какие функции будут у этого человека, чем он может Вам помочь?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
Е. РОДИНА: Александр Гельевич, можете предположить?
А. ДУГИН: Да, конечно. На самом деле, я хочу сказать, что я не являюсь таким уж ярым сторонником этой должности. Меня спросили, как я к этому отнесся, я ответил, что скорее положительно, чем отрицательно. Но это не объект, не идея, за которую я борюсь. Просто хорошая, на мой взгляд, здравая идея. Второй вопрос, как он может помочь. Дело в том, что, понимаете, религиозный человек отличается от человека агностика или прохладного тем, что некоторые вопросы, который для обычного человека просто не существуют, являются для него очень значимыми. Например, если обычному человеку подойти дать по голове, он скажет: «Мне больно», потому что это удар физический. А если человеку верующему подойти и сказать в лицо богохульство, которое обычный человек вообще не воспримет, для него это приблизительно так, как Вам, уважаемая коллега, подошли и дали бы по голове со всей силы.
Е. РОДИНА: То же самое! Можно оскорбить родителей или близкого человека. И тут тоже душевную рану получит.
А. ДУГИН: Совершенно верно. Вот представляете, что Бог, который для атеистов и материалистов никто, для верующего человека - отец, для христианина. Отец. А более, того, это настолько близкий человек, а даже не человек, а нечто гораздо большее, что оскорбление его, распятого на кресте, если говорить о Христе, страдавшего за человечество, отдавшего свою кровь, сою жизнь, невинного и безгрешного, единственное безгрешное существо на земле, который взял грехи мира и наши грехи на себя, пострадал, был распят, оплеван, презрен - это настолько близкое, интимное существо, что в адрес такого существа верующий человек, он даже не знает, как реагировать, если его заденут. При этом действительно, представьте себе, что мы говорим не только о христианах. А если речь идет об оскорблении верующих мусульман, иудеев, которые имеют свои собственные святыни, которые имеют свою собственную чувствительность, вообще не совпадающую с христианским, и уж тем более не совпадающую с атеистической, агностической и материалистической. И вот понять психологию верующего человека и правильно разрешит социальный конфликт, например, который может на этой почве возникать, а сейчас они возникают. Они возникают в виде глумления над верой, это мы знаем по истории с Pussy Riot, но также они могут возникать в других ситуациях, когда речь идет о конфликте разных вер, где для одного сказать какую-то фразу, для представителя одно религии - нормально, а для другой - совершенно не нормально, для атеиста - третье. И вот защищать права людей, для которых Бог является отцом, является самым близким существом, а остальные этого не видят, не понимают, на самом деле мне представляется чрезвычайно важным. Но это еще и хороший случай напомнить нам, что мы смертные, что вот вы ходите в магазин, занимаетесь своими бытовыми, семейными, на работе, деньги зарабатываете, но вы все умрете, мы все умрем. И я умру. И вот этот факт смерти для верующего человека - это то, что есть сейчас. Мы уже сейчас знаем, что мы смертны. Мы уже сейчас видим нашу душу, освобождающуюся от тела, по крайней мере, религиозные люди. Конечно, это другой человек. Это просто. Именно поэтому вещи, которые его затрагивают - другие. Акценты в его этике, поведении переставлены. И вообще это просто другой человек. Мы думаем, что все такие, как мы. Потому что мы все были в советской школе, нас учили, что человек произошел от обезьяны, обезьяна от козявки, козявка выползла из моря. И, в общем, мы с этим уже сжились. А верующего человека создал Бог. Он вот следы пальцев божества чувствует на своей собственной судьбе, на своем собственном теле, чувствует великую ответственность, которую обычный человек, конечно, не чувствует.
Е. РОДИНА: Еще комментарии от наших слушателей, который не согласны с Вашей позицией. 35-й пишет: «О каком возвращении церкви в жизнь людей Вы говорите? Вы выдаете желаемое за действительное». 20-й пишет: «На атеизм сейчас идут гонения. Защищать надо атеистов, а не верующих». 107-й пишет: «Есть верующие, а есть фанатично верующие. И если права человека нарушены, как определить - верующий он или нет?» Вот такие вопросы. Прошу ответить.
А. ДУГИН: Правильно. Мы воспитывались в материалистическом мировоззрении, которое у нас представляется единственно верным. Мы смотрим, например, на елку за окном, и понимаем, что эта елка есть. А вот с точки зрения, например философии, которая в большинстве своем, кстати, большинство людей в мире принадлежали раньше и принадлежат сегодня, елка - это на самом деле некоторая, если угодно, галлюцинация. Галлюцинация, организованная через творца мира. Я не буду вдаваться в эти подробности, но в голову это не придет, мы подумаем, что это сумасшествие, но это просто религия, которая по другому расставляет акценты даже по отношению к таким простым вещам, как елка за окном, к окну, к человеку, к внешнему миру. Так вот. То, что религия возвращается - это статистический, социологический факт. Есть социолог Бергер, очень известный, который написал очень недавно важную книгу. Называется «Десекуляризация». Он анализирует, что в мире в глобальном контексте количество людей верующих и начинающих руководствоваться религиозными кодексами в своей жизни, в общественной жизни, в индивидуальной, в хозяйственной, профессиональной, неуклонно растет. Это он назвал десекуляризацией. Сам Бергер неверующий человек. Он просто дает данные. Поэтому, тот факт, что рост религиозного сознания в глобальном масштабе налицо - это социологический факт. Может быть, мы это не видим близко, может быть мы так, кто-то, кто возмущен или не согласен, так не считает, это его право. Я как, кстати, я зав. кафедрой социологии и международных отношений в МГУ, так что я оперирую социологическими данными в данном вопросе. Теперь, что касается фанатизма. Фанатизм - это тоже крайность веры. Но понять, что за крайность, можно только разобравшись с религиозной психологией, потому что для неверующего человека вообще вера, что Бог - наш отец, может показаться фанатизмом. И это го дело. Что касается атеистов, я считаю, что… Об этом говорится еще в Библии: «Безумный в сердце своем - месть Бог, нет Бога». Т.е. есть и безумные люди, который говорят в сердце своем, что Бога нет. Поэтому к ним нужно проявить милосердие, уважение, понимание, но на самом деле, как бы заботиться… Да, заботиться о безумных надо, заботиться надо о людях, которые не знают о Боге, точно так же, как мы заботимся о больных, об умственно неполноценных, об инвалидах. Мы им стараемся им помочь, но мы же не стараемся подстроить всю нашу жизнь под умственно неполноценных. Мы все-таки считаем, что нормой является вера.
Е. РОДИНА: Александр Гельевич, а Вы верующий человек?
А. ДУГИН: Да. Я прихожанин храма Михайловской Слободы, храма Михаила Архангела в селе Михайловская Слобода. Это приход русской православной церкви. И на самом деле я вижу, кстати, интересно, как растет количество молодых, взрослых…
Е. РОДИНА: Прихожан.
А. ДУГИН: Прихожан. С каждым годом у нас больше и больше. И детей все больше в наших воскресных школах. И этот процесс идет самым таким бурным образом. И при этом, я считаю, что за атеистов отвечает Лукин. Он сам, судя по всему, атеист, либерал. У них есть, кому их защищать, атеистов. А права верующих надо защищать более основательно.
Е. РОДИНА: Права верующих в России нарушаются? Именно права верующих?
А. ДУГИН: Постоянно. Ну, во-первых, у нас права верующих нарушаются тем, что доминирует в образовании материалистическая парадигма, основанная на принципах нового времени, научного принципа, исключающая акт креации, творения. На самом деле, начнем с того, что нормативной гипотезой относительно реальности у нас служит атеистическая, материалистическая гипотеза.
Е. РОДИНА: А где прописаны права верующих?
А. ДУГИН: Вот! В том-то и дело, что нигде. Они должны быть прописаны. В Конституции написано, что их нельзя нарушать, там сказано, что «право на вероисповедание». Но когда мы говорим о социальном выражении этих прав, вот здесь и возникает коллизия, потому что строгих нормативных актов, где эти права заканчиваются и начинаются - нет. Я могу сказать, что в сфере образования права верующих грубым образом попираются потому что вся образовательная программа основана на предпосылках безрелигиозной картины мира, которая транслируется детям, не спрашивая их на то согласия. Тем самым идет просто атеистическая, антирелигиозная, богохульная пропаганда.
Е. РОДИНА: Ало, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Петр. У меня возникает вопрос. Вот я последний год, так получается, что со многими своими знакомыми веду примерно такую дискуссию. И я не могу понять почему, в частности, вот сейчас на светском радиоканале идет в общем откровенное, то, что мы слышали, религиозная пропаганда. Нас только что в эфире назвали, скажем так, неполноценными какими-то и т.д. И при этом никто и никогда сейчас не говорит, что большинство, ну, скажем так, атеистов или хотя бы, по крайней мере, нейтральных людей, они не выступают против веры внутри веры. Они не пытаются влезть в церковные каноны, не рассказывают верующим, что и как им надо делать. Речь идет только о, скажем так, столкновении на общем правовом поле и тогда, когда верующие выходят из-за забора монастырей и церквей и начинают говорить на общей территории. И почему вот здесь все время идет разговор о защите правах верующих на этой территории? И кто действительно в этой ситуации защитит права неверующих?
А. ДУГИН: Прекрасно! Очень хороший вопрос. Смотрите, какое отношение: мы заходим в храм, за территорию церкви, там мы верующие. Это результат просто унизительный для всех нас: христиан, мусульман, иудеев, для верующего человека по позиции. Мы не прекращаем быть верующими, когда мы выходим из храма. Мы верим в Иисуса Христа, у мусульманов, буддистов свое, и за пределами храма. Мы когда приходим на работу - мы веруем, когда идем по улице - мы веруем, когда мы видим на улице то или иное, что нас может оскорбить или наоборот, нас обрадовать - мы веруем. Вера - это тотальный факт. Это не просто какое-то увеселительное заведение - пришел, там какие-то одни правила, вышел - какие-то другие правила. Ничего подобного! Это тотальное явление. Человек верит в Бога. Он живет с Богом. Он живет перед лицом Бога. Перед лицом собственной смерти. И всех других он уже видит такими, на самом деле, как себя. Поэтому он сопереживает тому, чему материалист не сопереживает. Я не говорю, что верующий лучше - просто это другой человек. И когда он… И еще очень важный момент, что верующий остается за пределами храма всегда: и на радио, и на телевидении, в столовой, на программе, в семье и т.д. Еще вера - это общественное явление. Церковь не может быть создана одним человеком, это социальное явление. Поэтому верующие друг с другом вместе образуют особый тип общества или особый тип общины, который имеет очень много того, что их объединяет, того, что их вместе, совместно трогает или оскорбляет. Поэтому то вот омерзительное карикатурное представление о верующем человеке, который пошел помолился, а потом должен оттуда выползти и стать как все остальные - это на самом деле уже оскорбление. Просто оскорбение.
Е. РОДИНА: Это позиция Александра Дугина. Пара сообщений от наших слушателей. Денис пишет, что не понимает, кто мешает верующим верить: «С них же кресты не срывают. Где-то их не просят снять. Не понимаю, зачем нужен человек, который защищал бы их права». «Почему верующий считает других людей не полноценными?», - это вопрос от 98-го. Ему кажется, что это неправильно. 57-й пишет, что «права человека и содержание школьных курсов - это совсем разные вещи».
А. ДУГИН: Ну, могу по пунктам ответить. Первое, что кресты не срывают. Во-первых, слава Богу, что не срывают, а 70 лет срывали. Соответственно, память об этом очень серьезная. И любое упоминание, что человек произошел из козявки напоминает нам, что взрывали церкви. Второй вопрос, что касается различия прав и образования - ничего подобного. Право на образование - право на свободу совести, а образование как раз и формирует совесть, личность формирует, тот багаж, с которым мы воспринимаем мир, кодирует, если угодно, человека, в том или ином ключе. Соответственно, это принадлежит к самым базовым правам человека. И здесь вопросы самые тонкие и деликатные. Ну, и по поводу того, что кому-то не нравится быть неполноценным, я сказал, что… Повторяю слова Библии. Сказал безумный в сердце своем, человек, который не знает Бога, он недостаточно с точки зрения верующего человека, просто недостаточно осведомлен, недостаточно разумен. Он находится в состоянии помрачения собственного сознания. Нравится ли человеку, когда он в помраченном сознании, когда ему на это указывают, не нравится - конечно, не нравится. И все визжат, что «нет, нет, мы нормальные». Любой шизофреник уверен, что он прекрасно справляется с жизненной ситуацией, только при этом бросается на стены, не узнает товарищей по палате. В этом отношении есть два взгляда на то, что является антропологической нормой. Для верующего человека нормой является гоморелигиозм. Человек, который живет перед лицом Господа. Он может чувствовать себя грешником, может сомневаться, может испытывать колоссальное количество сложнейших переживаний, но это одно дело, мы имеем дело с религиозной областью гоморелигиозного человека. И бывают люди, которым закрыто это измерение. Это на самом деле несчастные люди, на мой взгляд. Лишенные, неполноценные, их не наполнили, им не открыли полноту истины. И в том, что они не задаются этими вопросами, потому что у них даже страданий. Даже отсутствие этих страданий, которые сопровождают жизнь религиозного человека, может, делает их еще менее полноценными.
Е. РОДИНА: Александр, мы наблюдаем какое-то противостояние, потому что одни считают, что у нас светское государство, вот 81-й пишет: «Мы живем в светском обществе, по одним законам, вне зависимости от веры. А если хотите религиозное образование, то есть специальные школы - отдавайте детей туда». Очень много сообщений, который не понимают, почему сейчас «наезжают» на атеистов, а верующих не трогают. Получается конфликтная ситуация. В футболе сейчас у нас драки сегодня, мы слышали. Pussy Riot дело поделило общество, раскололо. Одни стали сторонниками, другие противниками участниц Pussy Riot. Что объединит нас всех? А. ДУГИН: А почему надо кого-то объединять?
Е. РОДИНА: Не нужно?
А. ДУГИН: Не нужно, конечно. Во-первых, что касается секулярности. У нас церковь отделена от государства, это означает, что церковные законы у нас действуют отдельно, но церковь не отделена от общества. Церковь - это часть общества. Верующие люди представляют собой общество в обществе, внутри этого общества. И для того, чтобы на самом деле найти способ существования, во-первых, надо просто найти обоснование собственной жизни. Ведь, понимаете, люди стали, советские, или постсоветские атеистами не сами по себе. Люди получили образование такое, и я в том числе, и поверили в то, что в них вложила советская система. Больше к этому вопросу не возвращались, решив, что с ним все понятно. Верующие люди сегодня - это люди, которые обнаруживают недостаточность такого инерциального отношения к жизни, ищут более глубоких смыслов в мире. И соответственно, это действительно, совершенно другие люди. Почему надо примерять всех? Верующие люди, христиане, ни на кого не нападают. Христиане, вот я могу от нашей конфессии говорить, мы свою веру стараемся утверждать, стараемся распространять, стараемся ей придерживаться, но мы же никого не вовлекаем насильственно. Мы никому не осуществляем психологического…
Е. РОДИНА: Есть везде, и там, и там, найдутся радикально настроенные люди.
А. ДУГИН: Я не знаю христиан людей, есть ли люди, которые при каких-то обстоятельствах свою христианскую веру осуществили таким образом, чтобы кого-то затронуть.
Е. РОДИНА: У нас сплоченное сейчас общество в России? Да или нет?
А. ДУГИН: Конечно, оно разрозненное, потому что у нас…
Е. РОДИНА: Но делать так, чтобы оно было сплоченным - не нужно, потому что…
А. ДУГИН: Не любой ценой! Это если у нас скажут: «Давайте сплотимся, но вы откажитесь от Бога», мы скажем: «Нет». Мы будет жить в несплоченном обществе, но с Богом. На самом деле, если говорить о религии, о религиозных ценностях, конечно же, сплоченность общества, что очень важная вещь, для религиозного человека является ценностью второстепенной по сравнению с верой в Бога и следованию тем законам, которые оставил Бог. Но как только мы переходим на уровень другой, если мы сложим тематику веру, мы говорим, что, конечно же, должно быть то, что объединяет всех граждан нашей страны. Это называется национальная идея. Вот такая идея о представлении о нашем прошлом, о нашем будущем, которое нас бы всех объединяло, и в данном случае, я согласен, и верующих, и не верующих, это должна быть очень специфическая вещь. Она необходима. Она сегодня отсутствует полностью. Совершенно очевидно, что одна часть общества, например, либеральная часть общества, которая хочет нам навязать либерально-западные модели в качестве общего критерия, это не проходит, это никак не становится нашей национальной идеей. Другие формы национальной идеи, которые выдвигают альтернативные группы населения, либо обсуждаются, либо недостаточно проработаны, либо тоже отвергаются. И мы объективно находимся в состоянии разрозненности, потому что одни думают одно, другие думают другое. И мы с Вами не сможем это решить. Здесь вопрос принципиальный. Вопрос о том, что в государстве либо должны быть идея, которая нас объединяет, либо ее нет. Если ее нет, как у нас написано в Конституции, что у нас нет правящей идеологии, значит, у нас общество будет разрозненным. Если она должна быть, а я как раз принадлежу у сторонникам, что она должна быть, но она должна быть очень тонкая, очень гибкая и очень ясная одновременно. Я предлагаю евразийскую идею в качестве обобщаающей. Это и твердая вера в нашу самобытность (ни восток, ни запад, ни Европа, ни Азия) и одновременно это связано с русской историей. И одновременно это открыто к другим этническим группам, которые нас окружают. Вот на мой взгляд, это идеальное решение. И здесь найдется место и верующим людям, и не верующим. Но это целый план, целая стратегия.
Е. РОДИНА: А если объединить всех на фоне любви к труду? Есть инициатива Игоря Халманских - это полпред президента России в Уральском федеральном округе. Он говорит: «Давайте вернем советское звание «Герой труда». И что важно, когда социологические исследователи опросили, сколько там они опрашивают, достаточное количество человек, больше половины, 58% человек поддержали эту инициативу. Т.е. 58% опрошенных нужно какое-то звание, награда, к которой они бы стремились, и это послужит первым шагом к тому, чтобы общество сплотилось? Или нет?
А. ДУГИН: Вообще понятие труда как ценности - это очень специфическая философская и социальная идея. В принципе, труд - это прекрасная вещь. С другой стороны, в Библии сказано, что труд - это наказание, что Бог дал труд людям в качестве наказания, поскольку Адам, когда был в Раю, не трудился, потому что он следовал Богу, и ему все было дано, а когда он был изгнан из Рая, начинается эпоха трудовых буден.
Е. РОДИНА: Тогда мы приходим к разному взгляду людей на вещи. С одной стороны людей верующих, с другой - не верующих
А. ДУГИН: Не обязательно. И для верующих, и для неверующих, особенно русских людей, я подчеркиваю, русских, потому что трудовая этика составляет часть ценностной системы, труд - это ценность. Это ценность благой, правильный. Труд и участие в трудовом процессе - это наша своего рода национальная идея, действительно.
Е. РОДИНА: И вот этой ценностью можно сплотить общество?
А. ДУГИН: Для этого надо кое-кого побеспокоить. Потому что во главе общества стоят трутни, стоят тунеядцы, стоят коррупционеры, либералы, которые на самом деле излагают совершенно противоположный взгляд на вещи. Вот наша элита живет на самом деле за счет коррупции, разбогатела, особенно экономическая, в 90-е годы. И кем угодно, но трудовым элементом эту элиту назвать невозможно. Е. РОДИНА: Но вообще труд может сплотить?
А. ДУГИН: А вот для народа - да. Здесь очень интересный вопрос. Если мы берем ориентацию на народ, а Халманский сам из трудового…
Е. РОДИНА: Сейчас он чиновник.
А. ДУГИН: Но тем не менее, корни трудовые, пролетарские очень важны. Я на самом деле думаю, что для подавляющего большинства нашего населения труд является ценностью, которая может сплотить. Но это, конечно, идет вопреки представлениям элиты, меньшинств, которые сами являются паразитическими, коррупционными, либеральными, а по сути дела, на самом деле, представляют собой какую угодно этику, этику ножей, этику карьеры, только не этику труда.
Е. РОДИНА: Давайте мы поставим на голосование. Труд может сплотить - 916-55-81. Нет, для вас это не так, труд - это не та ценность, которая может сплотить - 916-55-82. Пока идет голосование, примем телефонный звонок. Ало, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Если с точки зрения человека верующего, что труд - это наказание, а для неверующего - ценность, то как это может сплотить?
А. ДУГИН: Дело в том, что пребывание в земном теле в мире для верующего человека - это испытание и наказание. И тот, кто трудится, тот его правильно отбывает. И вот этот труд является одновременно святым трудом, обратите внимание. Будучи наложенным на людей за грехопадение, он же является инструментом их освещения, их очищения, их искупления. Честный труд является добродетелью и для верующего, несмотря на то, что он рассматривается изначально как наказание за прегрешения предков, и для неверующего русского человека труд - это этическая ценность. Здесь как раз, несмотря на то, как мы его толкуем. Будучи марксистами, многие люди считают, что когда обезьяна взяла в руки палку, она стала человеком, соответственно, труд сделал из обезьяны человека - это остатки коммунистического атеистического воспитания, который делает труд ценностью. Есть христиане, которые считают, что труд - да, это определенная форма наказания, но это в глобальной перспективе, а на самом деле это путь к спасению и благочестию. Это может нас сплотить и с представителями других конфессий.
Е. РОДИНА: По поводу голосования. Его результаты следующие. 64% наших слушателей, также, как и Вы, считают, что труд нас может сплотить. Но есть и те, кто не согласны с Вами. Таких 36% наших слушателей. И вот их аргументы. 23-й пишет: «Труд - это не цель, а средство. А средство идеей быть не может. Труд - наказание. Творчество - ценность». 78-й пишет: «Люблю труд. Обожаю смотреть, как другие трудятся».
А. ДУГИН: Кто-то иронизирует, кто-то противопоставляет творчество и труд, хотя на самом деле…
Е. РОДИНА: «Труд - это средство, а средство не может быть идеей».
А. ДУГИН: Вот я соглашусь, что труд - это средство. С этим я соглашусь. Но только не к обогащению, не к материальным результатам, а к некоторому нравственному возвышению. Т.е., конечно, не сам труд - высшая ценность. Он является прикладной ценностью. Труд - это то, что делает нас лучше, то, что делает нас чище. Труд - это на самом деле некое движение к цели. Вот, кстати, без труда в религиозном смысле…
Е. РОДИНА: Не выловишь и рыбку из пруда.
А. ДУГИН: Я не люблю такие слишком простонародные сравнения. Без труда, вот сказано «царствие небесной силой нудится». Вот с трудом дается. Путь спасения души труден. А, значит, на этом пути надо трудиться.
Е. РОДИНА: Спасибо большое. Это позиция лидера «Евразийского движения» Александра Дугина. Спасибо. До свидания.
Источник: rusnovosti.ru.
Рейтинг публикации:
|
