Говоря о развитии России, часто на передний выходит вопрос о наличии или отсутствии в нашей стране национальной идеи. Само появление этого вопроса возводит достаточно ощутимую границу между сторонниками наличия национальной идеи и противниками такой идеи в любом из ее образов. Вопрос о необходимости выразить свое мнение относительно национальной идеи нередко задается и высшим руководителям страны, будь то открытая линия общения президента или премьера с народом, или некая дискуссионная студия, в которую для разговора с властью приглашаются журналисты. Исторический путь национальной идеи в нашей стране таков, что как только нить следования определенным общественным, политическим, нравственным канонам, разрывается, так в России наступает период хаоса. Простое ли это совпадение или реально взаимосвязанные события – говорить сложно, но именно такая тенденция наблюдалась в разные времена на просторах нашего государства.
Для примера можно указать на несколько событий из истории страны.
Событие первое – феодальная раздробленность на Руси, когда национальная идея о единстве славянского народа, которая в определенном виде стала оформляться после Крещения Руси, просто-напросто утонула в желании отдельных правителей заполучить максимум власти даже при минимуме собственных возможностей. Идея о славянской дезинтеграции, при которой каждое удельное княжество становилось носителем собственных общественно-политических норм, а правитель – единственным, скажем так, легитимным наместником Бога на Земле, разделила фактически единокровный народ на враждующие между собой группы. Пришествие на Русь монголов – своеобразный апогей тотальной раздробленности, который показывает, что отсутствие единой идеи развития для России может просто поставить крест на ее независимости.
Событие второе – революционный период 1905-1917 годов. В России дуют европейские политические и социальные ветры. Идея патриархальной монархии, основывающаяся на вере, начинает давать серьезные трещины. Народ начал терять ту платформу, которая позволяла ему существовать на устоявшихся веками принципах. Другими словами, вековая национальная идея служения Богу и монарху, считавшая для России более чем традиционной, начала испытывать необратимые метаморфозы и, в конце концов, просто растворилась в реалиях нового времени.
Сменились термины и приоритеты. То, что веками называлось русской монархией, стало именоваться деспотичным царизмом; то, что ранее представлялось традиционной религиозностью, в одночасье стало опиумом для народа. А ведь психология человека и особенно толпы такова, что даже смена вывески может самым серьезным образом сыграть на приоритетах. По естественным причинам, потребовалась новая национальная идея, которая, казалось бы, и вобрала что-то традиционное (идеи братства, равноправия, служение Отечеству), но только вот пути насаждения этой новой идеи были выбраны, мягко говоря, не вполне стыкующиеся с классическим пониманием адекватности. Страна в итоге получила новую национальную (или, скорее, наднациональную идею), которая называлась строительством коммунизма, но, как часто бывает, цена новой идеи была слишком высокой.
Событие третье – распад Советского Союза. Страна испытала потерю привычных ориентиров. Оказалось, что такой результат как коммунизм, победивший в отдельно взятом государстве, на данном этапе развития недостижим. Вместо этого народу вбросили идею некой корректировки пути дальнейшего развития под эпическим названием, которое сегодня без перевода понимают даже жители Африки, - перестройка. Общенациональная идея равенства стала понемногу сводиться к появлению расслоения в обществе. Такая государственная религия как атеизм стала уступать место религии так называемых нововерующих. Мода на посещение храмов вчерашними партийными боссами, еще недавно клеймившими «опиум для народа», достигала своего апогея. Теперь клеймили уже совсем другие принципы, а от такого понятия как общенациональная идея открестились надолго.
Сегодня этот процесс продолжается. Общенациональная идея уступила место идее индивидуальной. Хорошо ли это или же плохо – вопрос философский и потому ответ на него у каждого свой.
Само понятие личностных ориентиров – безусловно, вещь значимая. Однако, к большому сожалению, часто личные ориентиры одного человека так и норовят забраться в поле личных ориентиров человека другого. Кодекс о том, что «моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека» в современной России далек от выполнения. Хотя в этом случае, в истории нашей страны, пожалуй, и не было периода, когда указанный принцип целиком и полностью выполнялся. Решить такую проблему крайне сложно, ведь если есть негласное разрешение на «полную свободу», которой наше общество «одарили» в начале 90-х, то современному человеку уже сложно будет следовать определенным общественным принципам.
Дифференциация, как социальное явление, сегодня порождает противостояние не только между представителями отдельных этносов и конфессий, но и доходит до стычек внутри, казалось бы, единой социально-культурной группы. Личностные ориентиры все чаще выглядят не иначе как весьма сомнительный лозунг: наша жизнь слишком коротка, поэтому от жизни нужно брать все. Как это ни печально, но, похоже, что этот лозунг определенным числом современных людей (особенно молодых) воспринимается не иначе как та самая идея, которой нужно следовать, и от которой лучше бы не отступать.
Когда Владимиру Путину задавали вопрос об общенациональной идее, то он привел слова писателя Александра Солженицына о том, что национальной идеей для России может стать, цитата, сбережение народа. И речь здесь не только о демографической ситуации в стране. Сбережение народа – это целый комплекс мер, который должен быть направлен на формирование стержня, позволяющего каждому из россиян осознать, что его личность важна для развития страны. Если человек осознает свою значимую общественную роль, то это вполне может стать началом для индивидуального и, как следствие, общественного развития.
Но с чего же начать это «сбережение», чтобы высокопарные слова о национальной (или наднациональной) идее не стали набором пустых звуков, как это часто бывает в нашей стране. В этом случае нужно начинать с главного, что есть у каждого нормального человека – с семьи. Поддержка семейных ценностей, забота о материнстве и детстве – казалось бы, избитые донельзя слова, но какими бы избитыми и заезженными они ни казались – без определяющей роли семьи в российском обществе говорить о его развитии не приходится. В то время, когда нам насильно пытаются насадить толерантность к однополым связям, к нравственной разнузданности, поощряемой определенными силами, традиционные семейные ценности нуждаются в особой защите.
Другой приоритет тоже может показаться банальным, но именно он дает возможность человеку почувствовать себя полноценным членом здорового общества. Речь идет о предоставлении рабочих мест, которые бы отвечали современным требованиям. Именно работа, приносящая удовлетворение, способна выступать одной из составляющих общенациональной идеи. Безработица, как известно, является одним из факторов нестабильности в целом ряде регионов России, особенно на Северном Кавказе. Когда у человека нет возможности на законных основаниях кормить себя и свою семью, то у него появляется желание самореализоваться в криминальной среде. Незанятое и лишенное возможности участвовать в продуктивном труде население – отличная почва для распространения сепаратистских взглядов, ультрарадикальных идей самых различных направлений. И понимание того, что человеку гораздо проще предоставить достойное рабочее место, чем потом вырвать из его рук оружие, должно быть определяющим в государственной политике.
Национальная (наднациональная) идея – это, безусловно, развитие систем образования, здравоохранения и обороны. Ни одна страна в мире не может развиваться при постоянном снижении уровня образования, падении качества предоставляемых медицинских услуг и проблемах, связанных с защитой собственных границ. Можно сколько угодно говорить о том, что качественные изменения в любой из этих отраслей могут подождать, но только такое «ожидание» рано или поздно способно привести к самым печальным последствиям.
Стоит ли возводить все эти факторы в ранг национальной идеи, или просто ограничиться обычным воплощением их в реальность – вопрос, который для России можно считать определяющим. История показывает, что мы способны мобилизовать все свои возможности только тогда, когда перед нами стоит четкая цель, которая иногда выглядит просто невыполнимой. В противном случае мы будем и дальше, выражаясь спортивным языком, играть на ничью, ожидая того, что кто-то сам возьмет каждого из нас за руку и выведет на ровную дорогу.
