Открытие новых месторождений природных ископаемых в ряде африканских стран ‑ в том числе в Гане, Уганде, Танзании и Мозамбике – поднимает важный вопрос: станет ли это непредвиденное богатство благословением, которое приносит процветание и надежду, или политическим и экономическим проклятием, как это было во многих странах. Об этом рассуждает нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц на сайте Project Syndicate.
В среднем богатые природными ресурсами страны показали результаты хуже, чем страны без ресурсов. Они росли более медленно и с большим неравенством ‑ как раз в противоположность тому, что можно было бы ожидать, ведь страны могли бы использовать налоговые поступления для финансирования образования, здравоохранения, развития и перераспределения.
Чтобы объяснить это "ресурсное проклятие", было написано много литературы по экономике и политологии. Три экономических компонента проклятия хорошо известны:
1. Страны, богатые природными ресурсами, как правило, имеют сильные валюты, которые препятствуют развитию другого экспорта.
2. Поскольку добыча ресурсов создаёт мало рабочих мест, безработица растёт.
3. Волатильные цены на ресурсы делают рост неустойчивым, чему также способствуют международные банки, которые стремительно приходят, когда цены на сырьевые товары высоки, и также стремительно уходят во время спада.
Кроме того, богатые природными ресурсами страны часто не преследуют стратегии устойчивого роста. Они не понимают, что если они не будут реинвестировать свои природные богатства в продуктивные инвестиции над землей, на самом деле они будут становиться беднее. Политическая дисфункция усугубляет проблему, так как конфликты из-за доступа к ресурсной ренте приводят к появлению коррумпированных и недемократических правительств.
Есть хорошо известные антидоты к каждой из этих проблем: низкий обменный курс, стабилизационный фонд, тщательные инвестиции доходов от природных ресурсов (в том числе населения страны), запрет на заимствования и прозрачность (так граждане смогут, по крайней мере, видеть деньги, приходящие и уходящие). Но есть растущее понимание того, что эти меры, будучи необходимыми, являются недостаточными. Недавно обогатившиеся страны должны сделать ещё несколько шагов, чтобы увеличить вероятность появления "благословенных ресурсов".
Во-первых, эти страны должны делать больше для того, чтобы их граждане получали полную стоимость ресурсов. Существует неизбежный конфликт интересов между (как правило, иностранными) компаниями, занимающимися добычей природных ресурсов, и странами-хозяйками: первые хотят свести к минимуму свои платежи, а вторым нужно их максимизировать. Хорошо подготовленный, конкурентный и прозрачный аукцион может генерировать гораздо больший доход, чем полюбовная сделка. Контракты также должны быть прозрачными и должны гарантировать, что если цены вырастут – как это неоднократно происходило, ‑ непредвиденная прибыль не будет идти только компаниям.
Например, перезаключение Ботсваной таких договоров стало основой её значительного роста в течение последних четырех десятилетий. Кроме того, речь идёт не только о развивающихся странах, таких как Боливия и Венесуэла, которые пересматривают условия договора; развитые страны, такие как Израиль и Австралия, сделали то же самое. Даже Соединенные Штаты ввели налог на сверхприбыль.
Не менее важно то, чтобы деньги, полученные от природных ресурсов, использовались для содействия развитию. Старые колониальные державы считали Африку местом для добычи ресурсов. Некоторые из новых покупателей исповедуют такой же подход.
Дороги, железные дороги и порты были построены с одной целью: вывозить ресурсы из страны по максимально возможной низкой цене, не прилагая усилий для обработки ресурсов в стране, не говоря уже о развитии местной промышленности на их основе.
Реальное развитие требует изучения всех возможных связей: обучение местных работников, развитие малого и среднего бизнеса, чтобы внести вклад в добычу полезных ископаемых и нефтегазовых компаний, внутренняя переработка и интеграция природных ресурсов в экономическую структуру страны.
Конечно, сегодня у этих стран может не быть сравнительных преимуществ во многих этих сферах, а некоторые утверждают, что страны должны придерживаться своих сильных сторон. С этой точки зрения сравнительные преимущества этих стран заключаются в том, что другие страны эксплуатируют их ресурсы.
Это неправильно. Значение имеют динамические сравнительные преимущества или сравнительные преимущества в долгосрочной перспективе, которые можно сформировать. Сорок лет назад Южная Корея имела сравнительное преимущество в выращивании риса. Если бы она застряла на этом преимуществе, она бы не стала тем промышленным гигантом, которым она является сегодня. Возможно, она была бы наиболее эффективным производителем риса в мире, но она по-прежнему была бы бедной.
Компании скажут Гане, Уганде, Танзании и Мозамбику действовать быстро, но у них есть веские основания действовать более осознанно. Ресурсы не исчезнут, а цены на сырьё растут. В то же время эти страны могут ввести в действие институты, политику и законы, необходимые для того, чтобы ресурсы приносили выгоду всем их гражданам.
Ресурсы должны быть благословением, а не проклятием. Они могут им быть, но это не произойдет само по себе. И этого будет нелегко достигнуть.
Источник: govorim.by.
Рейтинг публикации:
|
