Крах советской системы сопровождался крахом марксизма, который у нас был изначально обезображен ленинизмом (примерно так же, как в Северной Корее Маркс превратился в чучхеиста, а в Китае — в маоиста).
Язык и терминология советских идеологов себя полностью исчерпали. В результате, в постсоветской гуманитарной науке возник глубокий методологический кризис, новые методы описания социальных процессов до сих пор не найдены.
В то же время, в несистемной постсоветской науке анализ Российской цивилизации, возрождение Россиеведения (это синтез всех наук о России — от статистики и социологии до истории и литературоведения) привлекли особое внимание и интерес к понятию «Русская идея». На Западе и на Востоке ту же проблему обычно называют проблемой идентичности.
Возвращаясь к вашему вопросу, должен сказать, что весь путь российской цивилизации я анализирую, прежде всего, через концепт «Русская идея», содержание которого определяется и подробно раскрывается в книге. Другими словами, методология, на которую я опираюсь, это идейно-идентификационный анализ.
- А какова общая канва и концепция вашей новой книги?
И.Ч.: Принятая методология позволяет показать и раскрыть процесс, который одним кажется очевидным (хотя об этом не пишет ни один учебник), а другими воспринимается как целиком выдуманный. Переход от исторической России к СССР, от Русской идеи —– к коммунистической идее и идеологии автор трактует как цивилизационный разрыв.
«Железный занавес» опустился не над нашей территорией, о чём сказал В. Черчилль в 1946 году, а над нашей историей в 1918 году, как считал философ и писатель В. Розанов.
В работе предпринята попытка возродить и восстановить досоветскую систему ценностей: в книге показано, что подлинной, достойной высшей оценки, является историческая Россия, а советский режим — это трагический выверт в отечественной истории.
Ставится цель и описывается сценарий преодоления советчины, восстановления и продолжения реформированного российского маршрута. Думаю, похожая задача будет скоро актуальна и для Китая.
Во всяком случае, бывшие европейские соцстраны, страны Балтии именно таким способом вышли из социально-экономического кризиса. В той или иной форме эти государства признали, что 40 лет существования под красным флагом — это цивилизационная катастрофа. Советская Эстония — это не Эстония, это непонятно что. Что сделала Литва, когда рухнул СССР? Как и другие страны Балтии, она восстановила конституцию межвоенного времени, реформировала и вписала её в современность.
Так балтийские республики вновь стали правовыми государствами. Затем они провели реституцию, т. е. вернули собственность историческим хозяевам, провели люстрацию, выведя из власти и системы образования тех, кто был связан с номенклатурой. Таким способом они осуществили историческое преемство, восстановили идентичность, которая была до советской оккупации.
- Вернуться к старой России — означает ли возврат к монархии? Будет ли такая модель актуальной и принятой современным обществом?
И.Ч.: Когда я говорю о преемстве исторической России — это не означает возврат к началу ХХ века. Вернуться в прошлое невозможно. Задача состоит в том, чтобы восстановить, насколько это ещё возможно, сигналы, ценности, импульсы начала века, вписав их в современность, учитывая то, что произошло в нашей стране и за её пределами за семьдесят лет.
Среди таких ценностей, символов присутствует и монархия, разумеется, с Думой, как это было у нас с 1906 года и как это сложилось в большинстве западноевропейских государств, являющихся парламентскими монархиями.
Почему для нас важна и полезна монархия? Россия — огромная, многоликая страна, которую непросто интегрировать. Император — живой символ нашего единства. Кроме того, монарх — фигура надпартийная, он выражает интересы всех граждан, а не победивших на выборах партий. Наконец, восстановление монархии — это преодоление советского разрыва, возвращение в легитимное, нормальное государство…
В прежней России император был помазанником Божьим, ну, а теперь у него будет ещё и историческая легитимация.
- Как Вы относитесь к утверждению, что у России свой особый, ни на кого не похожий путь развития?
И.Ч.: В русском языке есть два разных слова — «особый» и «специфический». Люди невежественные, лишённые патриотизма и любящие поиздеваться над собственной историей, а такие, увы, есть, с иронией говорят об «особом», т. е. таком «пути России», до которого никто не дорос и на который никто не способен. А нормальный патриотизм включает понимание того, что у всякого государства — свой специфический маршрут. Если бы путь был только один, все бы давно слились и интегрировались в единое мегагосударство. Это не происходит именно потому, что у разных народов — разная идентичность, разные национальные идеи, или, иначе, разные системы ценностей и разные национальные интересы.
Это, конечно, не исключает сходства и совпадения позиций разных стран в каких-то ситуациях и в определённых отношениях. Скажем, историческая Россия — это, прежде всего, государство православное, этим оно близко Болгарии, Югославии, Греции, Валахии. Для нас важна славянская культура, которая сближала нас с чехами, словаками, поляками.
После Первой мировой войны нашим соседям пришлось «нахлебаться» красного тоталитаризма. Уверен, что скоро мы всё это преодолеем, и общая оценка «сталинского социализма» поможет восстановить взаимопонимание.
А пока Кремль отказывается открыть архивы, признать историческую правду и провести суд над Ленинско-сталинской системой, конфликты между постсоветской Россией и нашими соседями будут повторяться.
- А где, по-вашему, настоящее место России?
И.Ч.: Этот вопрос тоже основательно запутан. То нас объявляют Евразией, то Азиопой, то считают некой промежуточной территорией без собственной идентичности. Я понимаю ситуацию по-другому.
… Когда мы говорим — Восток, мы сознаём, что есть Дальний Восток, а есть Ближний Восток, есть и Центральная Азия. Словом, Восток не един. А вот Запад обычно представляется как некое совершенно унитарное образование. На самом деле, после распада в IV веке Великой Римской империи образовалось две Европейские субцивилизации — Западный Рим и Византия, т. е. Восточный Рим. Россия, фактически, как и Украина, Греция, Сербия и др., является продолжателем Восточного Рима.
Но поскольку в течение 75 советских лет мы находились вообще вне истории и вне времени, многое забыто и утрачено. Но сейчас уже пора осознать, что нам следует органично вернуться к продолжению традиций Восточной Европы.
Культурологические различия между Западом и Востоком Европы сохраняются и теперь. Там — латиница, у нас — кириллица, у них — католицизм, у нас — православие, у них — особая роль права, здесь — традиционно высокая роль морали. Они говорят: если умный — чего ж, не богатый; у нас: «уговор — дороже денег». Словом, Запад было бы правильно понимать как две близкие, но не тождественные субцивилизации — запад Запада и восток Запада. Россия — это восток Европы, продолжатель восточного Рима.
- Если духовная составляющая русского народа так важна, откуда стремление к самоуничижению, к низкой самооценке?
И.Ч.: Важно отличать российское от советского. Поскольку в нашей истории был разрыв, почти ни одна характеристика не может быть общей, справедливой и там, и там.
Например, утверждают, что русские всегда пьют. Но Россия в начале прошлого века занимала 70 место в мире по употреблению спиртного, а сегодня мы на первом месте. Спаивали советских и постсоветских. Разрушение патриотизма, национальной гордости происходило в советское время и продолжается теперь.
Вспомните Аркадия Райкина, талантливого, более того, выдающегося, актёра и едва ли не единственного, кому разрешалось критиковать советские реалии. Но его критика никогда не касалась генсеков, политбюро и правящей партии. Смысл всех его интермедий сводился к одному: причина всех бед — «мы сами», поэтому и страна у нас соответствующая. К такому чудовищному самоиздевательству людей приучали десятилетиями. «Традиция» сохраняется по сей день. Например, свою предыдущую книгу я назвал «Разгаданная Россия», а издательство, без моего ведома, добавило второе название: «Почему Россия — не Америка», что меня возмутило. На вопрос «зачем?» объяснили: сейчас самая популярная книга — «Почему Россия не Америка». Главная идея той книги — русские обречены, ибо средняя температура у нас ниже, чем в других странах. То есть не власть виновата, а климат, пенять не на кого, что отопление — дороже, сельское хозяйство — дороже. Автор «не Америки» похоронил нас навсегда.
Но он «забыл», что американцы тратят на кондиционирование своих помещений (там очень жарко) в три раза больше энергии, чем мы на отопление. Не учёл, что у нас нефть, газ и вся таблица Менделеева… Он не хочет вспоминать, что до большевиков наши деды называли страну «святая Русь»!
Тиражирование этой мерзости — пример целенаправленного удара по национальному духу и самосознанию. Такой процесс направляется сверху, поскольку как бы снимает ответственность с правителей и одновременно подавляет волю людей. Поэтому, что бы у нас ни происходило, виноват всегда Березовский, американский империализм, Ющенко или Саакашвили, на худой конец — наши исторические традиции, но только не руководители государства... И на какую-то часть общества эта отрава действует.
- А знаете ли вы, как можно объединить многонациональный российский народ?
И.Ч.: Национальные отношения — актуальный вопрос для многих стран. Межнациональные трения, сепаратизм в той или иной степени существует во всей Европе и не только в Европе. Кто не знает о проблеме Тибета, Синьцзяна, о проблеме курдов… Этот вопрос возник в конце XIX века, тогда же начали употреблять сам термин «нация». До этого людей делили по вероисповедованию — на православных, иудеев, буддистов и т. д., на первом месте была вера. Начавшийся религиозный кризис привёл к потере веры и прежнего интегратора, но так и не породил новых универсалий. Утрата веры и высших духовных ценностей сделала основным, главным — земное, материальное, телесное. Но земное — не универсально, оно разделяет на разные слои и страты.
Если говорить о нашей стране, то общим является история и те традиции, которые в ней формировались. Собственно, они и составляли основное содержание Русской идеи.
А сегодня, чтобы наше единство обеспечивали не пограничники и полиция, а мы сами, нам и нужно модернизировать Русскую идею и вписать её в современность.
И мы возвращаемся к тому, с чего начали. В книге выведены и описаны эти обновлённые, сплачивающие нормы.
- Вы говорите, что раньше люди объединялись по вере, однако, сейчас можно объединиться по интересам, и таких объединений ведь немало в мире?
И.Ч.: Интересы — это, конечно, важный фактор, но интересы у разных групп не совпадают. А что совпадает, что является общероссийским? В чём состоит обновленная Российская идея? Если совсем коротко, я уже назвал — это историзм, осознание того, что мы родились не под залп «Авроры», а существуем в мировой истории двенадцать столетий.
Надо восстановить истинный образ нашей страны, который сознательно искажался властями в советское время.
От собирания земель, от экстенсивного роста с конца ХIХ века Россия переходила к философии обустройства, к качественному развитию. А Советский Союз поддерживал идею «мировой революции» и потерял в результате миллионы человеческих жизней и огромные ресурсы.
Теперь наша задача — вернуться к качественному росту, хотя и с опозданием. Для начала хотя бы прекратить распродажу непереработанных и невосполнимых нефтегазовых ресурсов. Необходим отказ от сырьевой экономики и переход к новым технологиям, новым средствам связи, новому транспорту.
Брать нужно не количеством, а качеством.
Третья ценность, которая всех сплачивает, это, так сказать, секуляризованное православие. Главные ценности, утверждаемые нашей религией, это духовность и нравственность.
Именно эти нормы — наши, мы, конечно, не аскеты, но потребительство и стяжательство в отечественной культуре всегда занимали третьестепенные места.
Переход к обустройству делает востребованными демократические начала. Только демократия по-российски должна быть вписана и должна подчиняться моральным нормам. Ибо мораль для нас важнее и выше свободы.
Историзм, обустройство, духовность и демократия — это и есть главные ценности возрождённой российской идеи, основные интеграторы многонационального российского общества.
- Благодарю вас за столь содержательную беседу.
