Писатель Виктор Топоров — о роли будущего российского премьера
Виктор Топоров. Фото Светланы Васиной
Тематический репертуар публичных дискуссий постепенно сместился: в повестке дня уже не недавнее прошлое, а ближайшее будущее; речь идет не о белых ленточках, а о министерских портфелях. Имя следующего премьер-министра известно с высокой долей вероятности, спорят и гадают поэтому о структуре правительства (с предыдущей, трехуровневой, как-то очень уж не заладилось), о мере его обновления, о конкретных кандидатурах и о том, чьими именно креатурами окажутся те или иные кандидатуры.
Вопрос о премьер-министре ставится лишь под одним-единственным углом (если отвлечься от радикального предложения об упразднении самой должности): будет ли он, подобно ряду своих предшественников, чисто техническим премьером или же, как говорилось при Б.Н. Ельцине, политическим тяжеловесом. И отвечают на этот вопрос в общем-то однозначно: он безусловно будет политическим тяжеловесом, а может быть, сохранит за собой негласный титул «младшего царя». Или, «на американские деньги», — вице-президента. Вот только, посетовал один из идеологов истекшего четырехлетия Игорь Юргенс, мы не успели восстановить должность вице-президента, не то бы В.В. Путин и Д.А. Медведев смогли выступить в одной связке уже на прошедших 4 марта выборах.
Я, откровенно говоря, не разделяю этих сожалений, но признаю, что предложенный Юргенсом гипотетический вариант с вице-президентством привнес бы в нашу политическую жизнь куда большую определенность. Не скажу большее спокойствие, но вот большую определенность несомненно. Потому что в публично сделанном нынешнему президенту предложении стать премьер-министром России не затронут важный — и на самом деле куда более важный, чем объем предполагаемых полномочий — вопрос о сроках премьерского мандата, вопрос, допускающий самые различные толкования. Мы ведь помним, что любого политического тяжеловеса в ранге премьер-министра — хоть Черномырдина, хоть Примакова, хоть Касьянова — можно в любую минуту отправить в отставку росчерком президентского пера.
Но, даже помня об этом, ничего не знаем об очевидно достигнутой нынешними участниками тандема договоренности. Становится ли Д.А. Медведев премьером «на общих основаниях» (а следовательно, может быть отправлен в отставку после первой же, условно говоря, серьезной ошибки), гарантирована ли ему несменяемость на определенный срок (а если да, то на какой? На два года? На три?) — или же на всю «президентскую шестилетку»? В последнем случае речь пошла бы о необъявленном вице-президентстве — причем о вице-президентстве с невероятно расширенными полномочиями: несменяемый премьер-министр с вице-президентским правом «престолонаследования» в форс-мажорной ситуации.
С вице-президентством у нас как-то не заладилось — ни в СССР, ни в России. Не имея реальных полномочий (кроме латентного «права на престол») и, грубо говоря, маясь бездельем, оба вице-президента — Янаев и Руцкой — постепенно рассорились со своими президентами и после драматических, а во втором случае и трагических событий оказались, пусть и ненадолго, за решеткой. На этот раз ничего подобного, разумеется, произойти не должно — и в силу внутренней гармонии, очевидно, достигнутой в тандеме, и не в последнюю очередь потому, что премьер-министру (и только «по совместительству» — вице-президенту), безусловно, найдется, чем заняться и помимо дворцовых интриг. Однако вопросы остаются. Их вообще-то два: один серьезный, а другой — очень серьезный.
Серьезный вопрос заключается в том, что никто или почти никто в «штабах» не знает о том, какая именно договоренность достигнута. И, судя по всему, каждый воспринимает это по-своему. Отсюда, кстати, и нервное предложение Константина Затулина, и столь же нервное сетование Игоря Юргенса. Ситуация, таким образом, далека от малейшей ясности. Мы видим, с какой уверенностью, с какой хорошей амбициозностью держится и действует сейчас Д.А. Медведев, но в целом не понимаем, а главное, не знаем, какие карты в прикупе. И всё это на фоне разговоров о неизбежности непопулярных реформ и о необходимости заранее найти козла отпущения (хотя мне-то как раз кажется, что без крайней надобности спешить с непопулярными реформами сейчас никто не будет).
Очень серьезный вопрос хотелось бы обсудить без конспирологических придыханий, исходя из элементарного здравого смысла. Вот есть политика, а есть геополитика — первая субъектна и субъективна, вторая — объектна и объективна. И есть экономическая политика — она объектна и объективна тоже, и личные предпочтения решают здесь многое, но, разумеется, далеко не всё.
Каждый из наших крупных предпринимателей (олигархов) уже давно должен был задаться вопросом: а кто, собственно, станет у нас президентом в 2012 году — Путин или Медведев? Заранее исключив любой эмоциональный аспект и сосредоточившись на реальном прогнозе. С тем чтобы заранее перестроить или хотя бы подстроить свой бизнес под одного из двоих. Тот, кто угадал, выигрывал; тот, кто не угадал, проигрывал — ничего личного, только бизнес… И вот 24.09.11 ответ был дан — и над теми, кто не угадал (а ведь ошибиться было просто — президентство Медведева предсказывало значительное большинство экспертного сообщества), нависла угроза проигрыша. Нависла угроза потерь. Они инвестировали в президентство Медведева — и теперь им предстояло защитить свои инвестиции. И, опять же, это был только бизнес.
Защищать инвестиции они начали 5 декабря (разумеется, заранее к этому подготовившись). Начали, опираясь на недовольство самозванного «креативного класса». Начали под формальным лозунгом «За честные выборы!» и под истинным девизом «Богородица, прогони Путина!». Т.е. назначь президентом Медведева, в будущее правление которого мы успели изрядно вложиться… Правда, на Богородицу не больно-то уповали — в ход были пущены другие средства, и мы все прекрасно знаем, какие.
«Прогнать Путина» не удалось до президентских выборов, не удалось и по их итогам — но означает ли это, что борьба за президентство Медведева прекращена? Не уверен, и та же длящаяся история (и истерия) с Пуськами — лишнее тому подтверждение. И уже решенное медведевское премьерство (а значит, в форс-мажорных обстоятельствах и президентство, пусть и с приставкой и.о.) представляет собой в неопределенно-длительной перспективе искус, да и прямой соблазн вновь и вновь бороться за уже сделанные инвестиции. И, в третий раз, ничего личного, только бизнес.
Что из этого следует? Что вновь избранный президент должен отказаться от публично данного слова? Нет, конечно. Что президент уходящий сам должен освободить своего старшего друга от публично взятого на себя обязательства? Тоже нет, хотя подобный поворот событий, безусловно, имел бы колоссальные плюсы и почти не имел бы минусов. Важнее всего, по-моему, сейчас осознать, откуда исходит опасность новых волнений и в чем, собственно, она заключается. Ну и, если повезет, обойтись все-таки без них.
Источник: izvestia.ru.
Рейтинг публикации:
|
