Мы все знаем эту поговорку: «Есть ложь, наглая ложь и статистика». Нам постоянно кажется, что цены в магазинах растут быстрее, чем официальные цифры инфляции, а средняя зарплата по стране подозрительно высока и далека от реальной. Статистики к этому привыкли и не обижаются, когда им пеняют на «среднюю температуру по больнице». Глава Росстата Александр Суринов рассказал «КП», как считают инфляцию, почему он захотел увеличить российский ВВП и как изменилась жизнь россиян за 20 лет.
«НАШИХ СОТРУДНИКОВ В МАГАЗИНЫ НЕ ПУСКАЮТ - ДУМАЮТ, КОНКУРЕНТЫ»
- Александр Евгеньевич, в прошлом году у нас была рекордно низкая инфляция - 6,1%. Но нам как потребителям всегда кажется, что вы как-то плохо ее считаете. Да и методика смущает: та же говядина может стоить в магазинах совершенно разные деньги, а уж «пальто женское демисезонное» по стоимости может отличаться на порядки: зависит от модели, бренда, новизны коллекции...
- Мы наблюдаем цены на товары там, куда ходит основной потребитель. Взять тот же бензин. У нас почти 1500 заправок по всей стране. И они все разные. Кроме того, у нас нет ни бутиков, ни социальных магазинов, где цены субсидируются. Но есть все крупные сети и рынки. Собрав всю информацию, делаем среднюю цену по конкретному населенному пункту. Важно что? Если мы наблюдали говядину бескостную охлажденную в этом магазине, то в следующий раз мы должны идти именно туда. Если этот магазин закрылся, мы должны найти похожий магазин. Если появилась новая коллекция одежды - найти похожее пальто.
- Как-то все равно не верится. Мы же видим, что цены в магазинах растут быстрее. Как говорится, с цифрами в руках не докажем, но кошельком чувствуем...
- Я прекрасно понимаю потребителей. Например, вы полгода не ходили за подсолнечным маслом. А потом пришли и ахнули: на 10% подорожало. Но вы могли зайти в другой магазин или купить масло другой марки. А мы сверяем цены на несколько сотен одних и тех же товаров и услуг каждый понедельник в одних и тех же магазинах. На основе этих данных мы подсчитываем недельную, месячную, а затем и годовую инфляцию. Методами расчетов роста цен недовольны во всех странах. Нас ругают потребители: мол, мы инфляцию недосчитываем. Нас ругают власти: что-то высокая инфляция у вас, вроде цены не растут. В общем, ругают и слева, и справа. И тогда мы говорим сами себе: значит, мы близки к истине (смеется).
 |
Фото: Марина ВОЛОСЕВИЧ |
|
- Во время переписи было много нареканий на переписчиков. Многие из них никуда не ходили, а переписывали данные из домовых книг. Может, те люди, которые цены фиксируют, тоже мухлюют?
- Конечно, такое возможно. Но мы их постоянно проверяем. Плюс это наши люди - мы же их не с улицы берем. У нас другие проблемы периодически возникают. Наши сотрудники со специальными устройствами ходят. Так их в магазины не пускают, думают, что конкуренты информацию собирают. В одном из регионов большой скандал даже был.
- Методику менять не собираетесь?
- Есть такое желание - улучшить. Сейчас у нас примерно 500 товаров-представителей, по которым мы считаем инфляцию, а в Америке - 260. И ничего - живут. Нам бы тоже не мешало сократить этот список, но увеличить географию. Будем над этим работать.
САМ СЕБЕ АРЕНДАТОР
- На днях вы заявили, что планируете пересчитать наш ВВП (главный макроэкономический показатель, по которому судят о размерах экономики. - Ред.). И после этого он одним махом увеличится на 5%. Зачем это нужно? Цифры «подкручиваете»?
- Не мы это придумали. Весь мир так считает. И нас постоянно упрекают в этом международные организации. В итоге возникает несоответствие. Главное отличие состоит в том, что мы не в полном объеме измеряем выпуск жилищных услуг. Та их часть, которая оказывается собственниками жилья самим себе, пока учитывается не полностью. Существует несколько подходов к оценке объема этих услуг и создаваемой им добавленной стоимости, то есть вклада в ВВП. В международной практике принят метод, основанный на оценке величины дохода, который получает владелец жилища, то есть так называемой условной ренты.
- Что она собой представляет?
- Есть такой принцип: жилье - это актив. А все активы приносят доход. В том смысле, что вы в квартире проживаете и не платите за ее аренду. Раньше эту прибавку к ВВП считали так: сколько я бы получал, если бы сдавал свое жилье в аренду. В последнее время европейские статистики и экономисты придумали другой метод. Его суть: владелец жилища оценивает свою квартиру по рыночной стоимости, продает ее, а вырученные деньги кладет в банк на срочный депозит. И средний процент по вкладу - это и есть его доход за год. Виртуальный, естественно. Он и будет теперь учитываться при расчете нашего ВВП.
- Понятно, что метод виртуальный. Но если все квартиры выставить на продажу, то рыночная цена упадет до нуля...
- Да, именно поэтому мы должны придумать, как рассчитывать справедливую рыночную цену. Соберемся с экспертами, подискутируем. К примеру, у нас однушка в Митине стоит 200 тысяч долларов. Это что, справедливая цена?
- Что будет, когда мы приведем нашу методику в соответствие с другими странами? Германию сможем обойти?
- Расчетная величина ВВП увеличится. Когда это сделали в Восточной Европе, то наибольшая прибавка была в Македонии - 10%, а минимальные - 4 - 5% - в Литве и Чехии. Нас упрекают в том, что мы якобы хотим сделать приятное правительству и приукрасить статистику. Все не так. Это современная экономическая теория.
«РОССИЯНЕ СТАЛИ ЕСТЬ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ, РЫБЫ»
- Прошло больше 20 лет, как мы живем в новой России. Если взять голые цифры, то мы за это время стали жить лучше или хуже?
- Есть такой закон Энгеля. Его суть в том, что чем бОльшая доля расходов у человека уходит на еду, тем он беднее. А чем больше уходит на жилье и другие товары и услуги - тем богаче. В этой пропорции учтено все: и инфляция, и рост зарплат. Если брать за основу ее, то мы стали жить лучше. Для сравнения: если в 1995 году на еду мы в среднем тратили почти 50% доходов, то сейчас - всего 30% (см. графику).
- А может, мы просто стали меньше есть и больше платить за «коммуналку»?!
- В среднем многие показатели стали гораздо лучше. Во-первых, реальная зарплата (за вычетом инфляции). Все последние 10 лет она росла, за исключением кризисного 2009 года. Во-вторых, у нас стало в четыре раза больше автомобилей. В-третьих, мы стали потреблять больше фруктов, рыбы, то есть более здоровой пищи. Тем не менее мы говорим о средних показателях и должны понимать, что люди живут неодинаково. Появился класс бедных и класс богатых. То есть неравенство по доходам тоже выросло.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Александр Евгеньевич Суринов - глава Федеральной службы государственной статистики, доктор экономических наук. Родился в 1958 году в Москве. До 1992 года работал в Госкомстате СССР. Затем - в Центре экономической конъюнктуры при правительстве России. В 1998 году перешел на работу в Госкомстат России. И в декабре 2009-го стал главным статистиком страны. Преподает в Высшей школе экономики. Автор 80 печатных работ, в том числе 6 монографий и учебников. Женат, имеет сына и двух дочерей.
СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ
- Александр Евгеньевич, вы в статистике всю жизнь. Вспомните самый курьезный момент.
- Был забавный случай в начале 90-х годов прошлого века. Тогда мы, статистики стран СНГ, переводили нашу работу на международные стандарты. Например, создавали современную статистику цен, в основе которой регистрация потребительских цен везде, где продают товары и предоставляют услуги. Причем как с ценника, так и со слов продавца на рынке. В то время у моего коллеги из одной среднеазиатской республики одновременно заболели все замы. И тут приносят отчет по статистике цен с какими-то заоблачными цифрами. Пришлось звонить жене и спрашивать, по каким ценам она покупает. На Востоке торговаться на рынке надо. А об этом в международной методике не было сказано ни слова. Вот что значит реальная жизнь.
