Джордж Лейки
В 1930-х, после длительной ненасильственной борьбы, Швеция и Норвегия переживали крупный сдвиг во власти. Они отправили в отставку высший «топ-1 процент» тех, кто задавал для общества направление, и создали основу для чего-то ещё.
Обе страны имеют историю ужасной бедности. Когда 1 процент был у власти, чтобы избежать голода, эмигрировали сотни тысяч людей. Однако при правлении рабочего класса обе страны выстроили здоровые и успешные экономики, которые почти уничтожили бедность, предложили бесплатное высшее образование, уничтожили трущобы, предоставили отличное медицинское обслуживание, доступное всем, и создали систему полной занятости. В отличие от норвежцев, шведы не нашли нефть, но это не помешало им выстроить то, что CIA World Factbook (всемирная книга фактов, ежегодно издаваемая ЦРУ; прим. mixednews) назвал «завидный уровень жизни».
Как я потом выяснил, шведы и норвежцы путём ненасильственной борьбы заплатили цену за свой уровень жизни. Это было время, когда скандинавские рабочие не ожидали, что электоральная арена принесёт им перемены, которых они желали. Они поняли, что с «1 процентом» во власти, выборная «демократия» направлена против них, так что ненасильственное прямое действие было необходимо, чтобы принудить власть к переменам.
В обеих странах для защиты 1 процента были призваны войска – погибали люди. Удостоенный премии шведский режиссёр Бу Видерберг блестяще рассказал об этом в фильме Адален 31, где показано убийство забастовщиков в 1931 году, и начало общенациональной забастовки.
Норвежцам было тяжелее организовать общественное движение, потому что 3-миллионное население маленькой Норвегии было распределено по территории размером с Британию. Люди были разделены горами и фьордами, и в изолированных друг от друга долинах они говорили на разных диалектах. В 19 веке Норвегия находилась под властью Дании и Швеции, а в контексте Европы норвежцы были «страной-деревенщиной» без особого влияния. До 1905 года страна не была независимой.
Когда в начале 1900-х годов рабочие сформировали союзы, они в целом обратились к марксизму. Они были вне себя от радости после свержения царя в России, и норвежская рабочая партия вступила в Коминтерн, организованный В. И. Лениным. Ненадолго, впрочем. Одной из причин того, почему норвежцы расстались с идеологией Ленина, было то, что норвежцы хотели выиграть свою революцию посредством коллективной ненасильственной борьбы, а также создания кооперативов и используя электоральную арену.
В 1920-х интенсивность забастовок усилилась. Город Хаммерфест в 1921 году сформировал общину, возглавляемую рабочими советами; чтобы их подавить, вмешалась армия. В ответ рабочие устроили общенациональную забастовку. Работодатели, при поддержке со стороны государства, «отбили» забастовку, но рабочие в 1923-1924 снова взбунтовались.
Топ-1 процент власти решил не полагаться только на армию; в 1926 году они сформировали общественное движение под названием «Патриотическая лига», набор в которую осуществлялся, в основном, из среднего класса. К 1930-м годам лига включала в себя, по крайней мере, 100 тысяч человек для вооружённой защиты штрейкбрехеров (букв. «стачколомы», т.е. те, кто саботировал стачки; прим. mixednews), и это в стране в населением всего в 3 миллиона!
Тем временем, Рабочая партия открыла своё членство для всех, состоят ли они или нет в профсоюзе рабочих. Марксисты из среднего класса и кое-кто из реформаторов присоединились к партии. Многие сельскохозяйственные рабочие, а также несколько мелких землевладельцев присоединились к Рабочей партии. Руководство рабочих понимало, что в длительной борьбе необходима постоянная пропаганда и организованность. В разгар растущей поляризации, в 1928 году рабочие Норвегии начали новую волну забастовок и бойкотов.
В 1931 году депрессия достигла дна. В отличие от США, норвежское профсоюзное движение продолжало держать выгнанных с работы людей, даже когда они уже не могли платить членские взносы. Это решение окупилось в массовой мобилизации. Когда федерация работодателей заблокировала сотрудникам доступ на заводы, вынуждая их соглашаться на снижение заработной платы, рабочие ответили массовыми демонстрациями.
Многие люди тогда обнаружили, что их ипотечным кредитам угрожает опасность. Депрессия продолжалась, и фермеры были не в состоянии погашать долги по своим кредитам. Когда турбулентность охватила сельскохозяйственный сектор, люди собрались в ненасильственные группы, чтобы предотвратить выселение семей с их ферм. Аграрная партия начала дистанцироваться от топ-1 процента. Мнение о том, что некоторые могут править многими, стало ставиться под сомнение.
К 1935 году Норвегия была на грани. Топ-1 процент становился всё более отчаянным по мере того, как сопротивление среди рабочих и фермеров нарастало. Как считали радикально настроенные рабочие, полный переворот мог произойти всего через пару лет. Нищета нарастала, и Рабочая партия ощущала всё большее давление со стороны своих членов, требовавших облегчить их страдания, чего можно было бы добиться, только если заключить компромиссное соглашение с другой, правящей стороной.
Так и было сделано. В компромиссе, который позволил владельцам оставить за собой право владеть и управлять своими фирмами, Рабочая партия в 1935 году приняла бразды правления в коалиции с Аграрной партией. Они подтянули экономику и начали масштабные государственные проекты, осуществляя политику полной занятости, которая стала краеугольным камнем норвежской экономической политики. Успех Рабочей партии и продолжающееся сопротивление рабочих вылились в устойчивые шаги против привилегий топ-1 процента до тех пор, пока контрольный пакет акций всех крупных фирм не был передан государству.
Таким образом, топ-1 процент потерял свою исторически сложившуюся власть доминировать над экономикой и обществом.
Рабочая партия конфисковала три крупнейших банка, уволила руководящую верхушку, оставила акционеров без копейки, и отказалась спасать все мелкие банки. Хорошо почищенный финансовый сектор Норвегии не оказался среди разорившихся в кризис 2008-го жертв. Будучи тщательно регулируемым, и по большей части находящимся в государственном владении, сектор бодро выстоял кризис.
Хотя норвежцы, возможно, и не расскажут вам это при первой вашей встрече, остаётся фактом то, что высокий уровень жизни их общества и повсеместный достаток начался тогда, когда рабочие и фермеры вместе с союзниками из среднего класса вели ненасильственную борьбу за то, чтобы выбранные люди правили для общего блага.
Источник: mixednews.ru.
Рейтинг публикации:
|
