В возможность такого абсурда в залах суда трудно поверить, пока сам с этим не столкнешься. Я допускал, что возможны какие-то ошибки, отклонения или даже намеренные неправомерные действия. Но чтобы это сопровождалось столь откровенным пренебрежением нормами процессуального права и столь явным пренебрежением очевидными фактами, все же не считал возможным. Осудили человека на два года лишения свободы за действия, в которых он не принимал совершенно никакого участия. Невзирая, при этом, на наличие достаточных достоверных фактов говорящих о его невиновности. Речь идет о моем сыне. После суда полностью исчезло доверие к системе правосудия. Возможно, под давлением каких-то общественных институтов удастся получить доступ к документам, на основании которых было принято решение суда. Чтобы разобраться в этом деле, нужны, как минимум, протокол заседания суда (даже если он будет фальсифицирован) и документы проведенного полицией следствия. Доступ к этим документам надо получить до того, как начнется повторный суд. Опишу суть происшедшего. Имена в тексте изменены из желания не задеть лишний раз чьи-то интересы.
В тот вечер (17.05.2008) Максим с друзьями праздновал день рождения одного парня во дворе дома именинника. Настроение было хорошее, людей было довольно много, а вечером стали расходиться. Уже стемнело, когда Толик и Николай решили проводить домой одну девушку. По дороге им встретилась группа парней. И надо было такому случиться - Толик и Николай подрались с этими парнями. После короткой драки Толик ушел, а Николаи позвонил друзьям, Денису и Володе. Когда эти двое прибежали, драка сразу возобновилась. После драки все трое, Николай, Володя и Денис убежали. По пути они встретили двоих спокойно идущих. Это были их общие друзья Максим и Сергей, которые только что ушли с той же вечеринки, с которой несколько раньше ушли и трое бегущие. Двое из бегущих остановились и стали рассказывать друзьям о только что происшедшей драке. А Володя побежал дальше крикнув: „Убегайте, сейчас приедет полиция“. Но четверо продолжали стоять и разговаривать. Подъехала полиция и отвезла их в участок. Среди тех, с кем они подрались, оказался один значительно пострадавший, поэтому всех доставленных в полицейский участок сфотографировали и проверили на наличие следов драки на теле, одежде и обуви. У Сергея и Максима следов драки, понятно, не нашли. Со стороны обвиняемых, в целом, было, по всей видимости, четыре участника драки. Этот факт предстоит еще уточнить. Подозрение в участии в драке пало, во всяком случае, на всех четверых задержанных. Основной пострадавший в тот вечер был доставлен в больницу в тяжелом состоянии. Затем состоялся суд и Максима, которого встретили убегающие с драки, присудили к двум годам и двум месяцам лишения свободы за нанесение тяжких телесных повреждений. Следов драки у него не нашли и каких-либо вещественных или прочих доказательств его участия в драке, тоже обнаружено не было. Все обвинение обосновывалось на показаниях свидетелей.
Максима „опознали“ по фотографиям два свидетеля со стороны пострадавшего - Альберт и Оскар. Как выяснилось при судебном разбирательстве, свидетелям показывали при опознании фотографии только четверых задержанных (подозреваемых), что является отклонением от общепринятых норм проведения опознания. И по одной этой причине результаты опознания должны были быть признаны как малодостоверные.
Кроме того, у свидетелей со стороны пострадавшего была заинтересованность в выявлении человека, чьи удары привели к тяжким телесным повреждениям. Им было понятно, что если с этих задержанных снять подозрение, то найти действительных участников драки будет гораздо сложнее. Это еще одна причина, по которой доказательная сила их показаний значительно снижается. По нормам оценки свидетельских показаний, показание свидетеля не может быть использовано в качестве достаточного доказательства для вынесения приговора, если у свидетеля может быть заинтересованность к даче данного показания. Достоверность показаний снижается и в том случае, если процедура и условия проведения опознания могут оказать влияние на показания свидетеля. Что тоже имело место. Если свидетелям показывают фотографии четверых задержанных, то у них возникает предположение, что эти задержанные и являются участниками драки. Учитывать надо было так же условия и продолжительность зрительного восприятия. Было темно, двое прибежали, подрались и убежали. К тому же свидетели, скорее всего, небыли абсолютно трезвыми. Ведь они грилили до полуночи. Достоверность свидетельских показаний снижается многократно, если причин к этому присутствует несколько. Всем этим при судебном разбирательстве пренебрегли.
Известно так же, что если результаты первого опознания сомнительны, то и в дальнейшем показания этих свидетелей должны расцениваться как малодостоверные. Но суд опирается в своем решении именно на показания этих свидетелей, пренебрегая фактами и достоверными показаниями других свидетелей.
Есть еще одно убедительное доказательство недостоверности проведенных опознаний по фотографиям. Еще до того, как свидетелям показали фотографии, у пострадавшего спросили, как выглядит человек, нанесший ему тяжкие телесные повреждения. И он сказал, что это был блондин в рубашке. Это первое показание пострадавшего и есть единственное непредвзятое его показание. И поскольку Максим далеко не блондин (волос у него темный), а одет на нем был свитер, то данное показание пострадавшего доказывает невиновность Максима и опровергает все последующие показания свидетелей против Максима.
Но в дальнейшем, под влиянием проводимого следствия и суда, пострадавший меняет свои показания. Что само по себе должно расцениваться как грубое нарушение со стороны должностных лиц.
Толик, который ушел с места драки сразу после первой стычки, нашелся быстро. Он признал свое участие. Четвертый участник драки, Володя, сам пришел в полицию с признанием о своем участии, но значительно позже. Суд состоялся только через три с половиной года после драки. И, когда время суда было уже назначено, Володя пришел в полицию и заявил о своем участии. Интересен тот факт, что всех подозреваемых в драке (со стороны обвиняемых) разделили на две группы. И решили над каждой группой провести отдельное судебное разбирательство. Сначала решили осудить одних, затем разбираться с другими. В каждой группе оказалось по одному человеку, который в драке действительно не участвовал. В первой группе оказались Толик, Николай, Денис и не участвовавший в драке Максим.
Показания Альберта в суде:
- На первом заседании суда Альберту показали фотографии четверых задержанных в тот вечер и попросили указать на того, кто нанес пострадавшему тяжкие телесные повреждения. Альберт указал на фотографию Дениса. Судья сделал замечание Альберту: „Вы же показывали три года назад на фотографию Максима“. Альберт отреагировал: „Как я тогда говорил, значит, так оно и должно быть“. Из этого ответа ясно видно, что Альберт все забыл. Но у него продолжали и в дальнейшем брать показания. И когда он, наконец-то, сказал нужную суду фразу, это было зафиксировано как доказательство.
- На следующих заседаниях суда Альберт уже знал, что показывать надо на Максима. У него опят спросили: „Вы видели Максима во время драки?“. Он ответил: „Да, я его видел, на нем была белая футболка“. И опять ошибся. Максим в тот вечер был одет в черный Свитер, что подтверждается и фотографией.
- Один из подсудимых, Денис, спросил у Альберта: „Вы на сто процентов уверены в том, что Максим участвовал в драке?“ И раз уж Альберт решил давать показания против Максима, он ответил: „Да на сто процентов“. Теперь, почему-то, Альберт полностью уверен, что это был Максим. Несмотря на то, что до этого он показывал не на Максима. И, несмотря на то, что он „видел“ Максима в белой рубашке.
Показания Оскара в суде:
- У Оскара спросили, что он может рассказать об этом вечере. Оскар ответил: „Было темно, я не мог всех рассмотреть. Я видел двоих бегущих к нам по мосту людей, но ночью я их не разглядел“. Это собственно и было все, что Оскар мог сказать против Максима, и суд должен был это учесть.
- Позже у Оскара опять спросили, кого из сидящих в зале он видел в драке. Он сказал, что троих сидящих видел. Потом добавил: „А лицо четвертого сидящего мне знакомо“. Да, лицо Максима было Оскару знакомо. Оскар уже забыл, что ему показывали фотографию Максима. Но если человек уже не помнит, зачем продолжать брать у него показания?
- Но в дальнейшем Оскару опять задали вопрос: „Видели Вы Максима в драке?“ Оскар понял, чего от него добиваются и ответил: „Да видел“. Затем у Оскара спрашивают: „Стоял Максим в этот вечер напротив Вас?“ Оскар ответил: „Да, стоял“. Разве можно было суду опираться на эти ответы Оскара, если из предыдущих ответов было понятно, что о присутствии Максима в драке Оскар ничего не знает и не помнит. У свидетелей просто спрашивали до тех пор, пока они не дали нужные суду показания. А предыдущие их высказывания были забыты.
- Когда дали возможность задавать вопросы самим подсудимым, Максим спросил у Оскара: „Вам при первом опознании три года назад показывали фотографии четырех человек?“ На что Оскар ответил: „Да четырех“. Из этого ответа видно, что при опознании по фотографиям, проведенном в 2008 году были нарушены общепринятые нормы проведения опознания. Если человеку показывают фотографии четверых задержанных, то у него возникает предположение, что это и есть участники драки. Затем Максим спросил у Оскара: „Вы помните эти фотографии?“ Оскар сказал: „Да помню“. Значит, Оскар может вспомнить фотографии четверых задержанных, но он не знает, был ли Максим в драке. Больше вопросов Максим Оскару не задавал, полагая, что для всех должны быть понятными и причина ошибки Оскара при первом опознании, проводимом более трех лет назад, и недостоверность его показаний в суде.
- Вопросы в суде задавали и пострадавшему. Ему задали два вопроса, и он сделал три ошибки. У него спросили: „Кто стоял рядом с Вами, когда Вы хотели поднять часы?“ И он ответил неправильно, поскольку назвал Сергея, одного не участвовавшего в драке. Затем спросили: „Кто Вас в это время ударил?“ Он опять ответил неправильно, поскольку назвал Максима, другого не участвовавшего в драке. Но более интересна третья ошибка пострадавшего в этих его двух ответах. Пострадавший, по его же словам, носит очки с линзами в 3,5 диоптрии. А очки у него разбились (согласно тексту приговора) задолго до того, как к месту драки прибыл Максим и нанес ему тяжкие телесные повреждения. Случилось это, согласно тексту приговора, следующим образом. Пострадавший хотел поднять с пола оброненные кем-то часы. В этот момент (в действительности не присутствовавший в драке) Сергей схватил пострадавшего сзади и держал его в полусогнутом состоянии. Тем временем, пробегавший мимо Максим ударил пострадавшего ногой в лицо. После чего пострадавший недвижимо упал на землю. Возникает вопрос, каким образом пострадавший, с его остротой зрения, ночью, без очков, находясь в полусогнутом состоянии, сумел разглядеть лицо мимо пробегавшего? Причем настолько хорошо, что через три с половиной года, даже после тяжелейшей травмы головы, он смог с полной уверенностью узнать Максима. По нормам оценки достоверности свидетельских показаний, суд должен был учитывать в каком состоянии был свидетель перед началом события, в процессе наблюдения и после того, каковы были продолжительность восприятия и сила / направленность освещения, взаиморасположение свидетеля с другими окружающими лицами, нет ли у свидетеля дефектов зрения. Суд должен был учитывать фактор времени (три с половиной года), состояние здоровья свидетеля и перенесенные пострадавшим операции в период между дракой и судом. В тексте приговора стоит: „Eine Fehlstellung des Auges“. И в этом же тексте напечатано, что пострадавший при судебном разбирательстве однозначно опознал Максима: „ ... eindeutig als die Person bezeichnet, die ihm ins Gesicht getreten hat“. Из этого видно, что суд издевается не только над беспричинно осужденным, но и над пострадавшим, используя его в качестве основного и достоверного свидетеля. Вместо того, чтобы опираясь на факты и достоверные показания, без особых усилий выявить истину, суд поступает наоборот. Все игнорируется, а из свидетелей, которые о участии Максима ничего не знают и не помнят, вытягивают нужные суду показания. Опираясь в своих решениях на эти показания свидетелей суд доказал не виновность Максима, а собственную пристрастность в этом деле.
- Суд должен был учитывать первое непредвзятое показание пострадавшего, в котором он говорил о блондине в рубашке. Почему пострадавший изменил свои показания, лучше спросить, конечно у самого пострадавшего. Но из моего короткого разговора с пострадавшим я мог прийти только к одному выводу. Пострадавший посещал суд в сопровождении женщины, видимо его матери. В перерыве суда я подошел к ним и сказал, что происходит ошибка, мой сын в драке не участвовал, почему Вы на него показываете. Мне ответили: „Нам нужна правда, никто не говорит правду“. В этом я с ними согласен, данное судебное разбирательство было действительно сориентировано не на выявление истины, а на ее сокрытие. Из их ответа „нам нужна правда, никто не говорит правду“ мне стало понятным, что пострадавший не знает, кто нанес ему тяжкие телесные повреждения. Стало понятным, что пострадавший давал те показания, к которым его подвели в ходе следствия и суда. А следствие и суд, преследуя свои цели, получили возможность ссылаться в своих решениях на показания пострадавшего. При этом хотелось бы заметить, ели даешь показания не зная действительности, то способствуешь осуждению невиновного, а не выявлению истины. А осуждение невиновного – это тоже не благодеяние.
Если подвести итог всем показаниям свидетелей против Максима, то эти свидетельства подтверждают невиновность Максима. Никто, в действительности, его не опознал. Но судья решил, что доказательств достаточно и можно выносить приговор. Приговор он зачитывал очень тихо, невнятно и как-то неуверенно. Видимо в чем-то он еще сомневался.
Все достоверные факты и свидетельства, убедительно показывающие полную непричастность Максима к драке, были просто проигнорированы, остались незамеченными как несуществующие. Попробую их перечислить:
- Суда над Володей и не участвовавшим в драке Сергеем не было. Володя был заслушан в суде в качестве свидетеля. В частности он сказал: „Wir waren echt wütend - unsere Freunde wurden geschlagen. Ich kann nicht das wieder gut machen, aber das ist nicht mein Art“. Он рассказал о том, как он и Денис прибежали к месту драки, после того, как Николай им позвонил. Он сказал и о том, что когда они прибежали к месту драки, никого, кроме Николая, из его друзей или знакомых он там не видел. Рассказал, как они втроем (он, Николай и Денис) убегая с места драки, встретили идущих им навстречу Сергея и Максима, как он крикнул: „Убегайте, сейчас приедет полиция“. И о том, что четверо остались спокойно стоять и разговаривать. На вопрос, не знает ли он, чьи это были часы, которые пострадавший хотел поднять, Володя сказал, что это были его часы. Игнорирование этих показаний и вынесение Максиму приговора до суда над всеми участниками драки свидетельствует о намеренном нарушении судом принципов объективности.
- Подсудимый Денис также рассказал суду о событиях того вечера. Рассказал, как убегая с места драки, они встретили Максима и Сергея. И как рассказали им о происшедшей драке. Из его показаний явно была видна невиновность Максима. Но и это показание судом было проигнорировано.
- Денис отреагировал словами „Das ist Quatsch“ на стопроцентную уверенность Альберта в участии Максима в драке. Прокурор его остановила, а несколько позже прокурор сказала Денису: „Почему Вы так уверены в том, что Максима не было в драке? Разве Вы могли рассмотреть всех участников во время драки?“. Но ведь если два участника драки, сразу после драки, встретили двоих спокойно идущих и начали рассказывать им о только что происшедшем, то для двух рассказывающих более чем понятно, что двое, с интересом слушающие, в драке не участвовали. Что это неспособность или нежелание понять простые вещи? Прокурор, конечно же, все понимала, это был метод манипуляции свидетельскими показаниями.
- В качестве свидетеля в суд был приглашен Сергей, с которым Максим в тот вечер шел навстречу трем бегущим. Но его адвокат посоветовал Сергею отказаться от дачи показаний, объяснив это тем, что в случае дачи показаний могут быть выдвинуты дополнительные обвинения против самого Сергея. Это обстоятельство, я думаю, должно расцениваться, как попытка должностных лиц скрыть доказательства невиновности Максима.
- Всех подозреваемых разделили на две группы. В первой группе – четверо, во второй – двое. Первую группу уже осудили. Одному дали два года, других осудили условно. Разве можно окончательно определять участие и роль одних обвиняемых до того, как не будут установлены участие и роль других подозреваемых в той же драке? Тем более, если участие и роль этих людей могут оказаться взаимоисключающими. Из этого можно сделать только один вывод – решение, кому какой приговор будет вынесен, было принято еще до суда и теперь надо было организовать судебный процесс таким образом, чтобы ничто не помешало достижению намеченных результатов суда. Поэтому двоих не участвовавших в драке разделили в разные группы, а Максима включили в первую группу, чтобы сначала осудить его, а там уже будет легче.
- Максима осудили за нанесение тяжких телесных повреждений. Каким образом он смог принимать участие в драке, нанести при этом тяжкие телесные повреждения и не оставить на себе абсолютно никаких следов? Этот вопрос никого не интересовал. Каких-либо объяснений этому дано не было. Почему? По той простой причине, что всем было уже понятно, что это был не Максим. Его просто надо было осудить.
- Вершители „правосудия“ знали, что если Максима судить со всеми участниками драки, то будет создана противоречивая ситуация из-за несоответствия предъявляемых обвинений. Из-за противоречивой ситуации в суде стали бы выявляться и фиксироваться реальные детали происшедшего. А Максим понял бы, что замыслили ему присудить и постарался бы этому противостоять. А так он просто просидел в зале, не подозревая, что ему уготовили. Он правильно полагал, что его невиновность для всех уже очевидна. Но он ошибочно полагал, что приговор будет адекватным. О нем при судебном разбирательстве почти не говорили. Долго зачитывали биографии, жизненные ситуации и характеристики рядом сидящих. Максима почти не трогали, и он считал оправдательный приговор вполне естественным. Да и по дороге в суд он спокойно читал учебник математики, готовился к экзамену в институте. А в конце заседания прокурор заявляет: „В участии Максима в драке мы абсолютно уверены“. (На чем основывалась эта уверенность?). И затем сразу приговор. Это я пишу, чтобы частично показать применяемую методику. Если в столь прозрачном деле творят произвол, то можно представить, что происходит в делах более запутанных.
- Суд должен был учесть и то обстоятельство, что на улице было темно (время – около полуночи), участники драки были выпившими. А двое прибежавшие, подключились к драке и потом сразу убежали. Понятно, что разглядеть лица этих двоих прибежавших у участников драки с пострадавшей стороны не было достаточной возможности для того, чтобы через три с половиной года с полной уверенностью опознать этих двоих. Но свидетелям Альберту и Оскару и не нужно было что-то помнить. Им нужно было просто давать показания против Максима. Почему?
- Доказательственная сила свидетельских показаний определяется так же и объемом содержащейся в них информации, имеющей значение для дела. Володя, Денис, Сергей и Николай являются действительными свидетелями неучастия Максима в драке и поэтому они могут дать полную и непротиворечивую информацию о событиях того вечера и о роли Максима в этих событиях. Полнота и объем имеющейся у этих свидетелей информации неизмеримо больше, чем в двух-трехсловных, к тому же противоречивых и ошибочных ответах Альберта и Оскара. Прямая обязанность суда – оценка доказательной силы свидетельских показаний. Суд осознанно пренебрег этой своей обязанностью.
- После суда адвокат передал Максиму слова прокурора о том, что два года лишения свободы будут заменены на условные, если Максим признает свое участие в драке. Это обстоятельство тоже говорит о том, что прокурор не заинтересован в выявлении истины. Прокурору надо было посредством психического давления, заставить Максима признаться в том, чего он не совершал, для того, чтобы Максим уже не мог в дальнейшем отстаивать свою невиновность. Что позволило бы возложить на него всю тяжесть ответственности за причиненный ущерб здоровью пострадавшего. А ущерб здоровью пострадавшего был нанесен значительный.
Подводя итог всему судебному разбирательству можно сказать, что нормы ведения следствия и суда были грубо нарушены. В результате неверно проведенного следствия и опознания у пострадавшего и у свидетелей было сформировано ошибочное мнение относительно участников драки и их роли при этом. Запутавшись в своих показаниях, свидетели начали лгать. При этом просматривается влияние на показания свидетелей заинтересованными в исходе дела лицами. Анализ свидетельских показаний Альберта, Оскара и пострадавшего явно указывает на невиновность Максима. Но суд, манипулируя свидетельскими показаниями и осознанно нарушая нормы процессуального права, фиксирует доказанность вины Максима и выносит приговор лишения свободы. Факты, убедительно показывающие невиновность Максима, судом осознанно и полностью проигнорированы. Проигнорированы и показания свидетелей давших достоверные показания о неучастии Максима в драке. Свидетелю, который был весь вечер рядом с Максимом вплоть до задержания их полицией, „посоветовали“ молчать. Дать какое-либо объяснение полному отсутствию следов драки у основного обвиняемого не посчитали нужным. Этот факт был просто проигнорирован. Суд выносит приговор Максиму до судебного разбирательства над четвертым участником драки, который сам пришел в полицию с признанием о своем участии в драке и дал в суде показания в качестве свидетеля, из которых явно видна невиновность Максима.
Вывод может быть только один - суд вынес заведомо неправосудный приговор. Это самое серьезное из преступлений против правосудия, совершаемых должностными лицами судебных органов.
Должен признаться, я был несколько шокирован решением суда и предшествующей ему процедурой. После такой шокотерапии у человека исчезают иллюзии о правовой защищенности. Но, к сожалению, вместе с иллюзиями исчезает часто и свобода. Описанный случай достаточно прозрачен, и невиновность Максима будет доказана. Но сам прецедент говорит о многом. Мы имеем дело с грубым попранием прав граждан на элементарную правовую защиту. Соглашаясь с произволом суда, мы все становимся потенциальными заложниками произвола и не только судебного.
Через месяц после суда Максим получил по почте „ПРИГОВОР ИМЕНЕМ НАРОДА“. Прочитал, не переставая удивляться. Понадобилось три с половиной года, чтобы „придумать этот документ“. Создается впечатление, что творчество наших вершителей правосудия ничем не ограниченно. В этом деле просматривается полная свобода должностных лиц в манипуляции фактами и свидетельскими показаниями и полная свобода в интерпретации происшедшего в заключительном акте суда. И все это „ИМЕНЕМ НАРОДА“. Поскольку, это дело еще не закончено, постараюсь в дальнейшем продолжить эту тему на моей страничке http://www.schoppert-online.de/einegeschichte.html Есть еще немало интересных фактов, которые на мой взгляд и по общему мнению тех, кто с этими фактами ознакомился, явно указывают на имевшее место должностное преступление. Но сначала я хочу все же добиться доступа к документам, к протоколу суда и документам проведенного следствия. Пересылка документов новому адвокату почему-то задерживается. Похоже, они запутались в своем творчестве, а дать кому-то распутать не решаются.
Источник: perevodika.ru.
Рейтинг публикации:
|
