Почему Запад идет на военное вмешательство с целью замещения одних арабских правительств другими
Стивен Гованс
В своей предыдущей статье я указывал на три фактора, объясняющие решение Запада о военном вмешательстве в ситуацию в Ливии.
Ливийское руководство провинилось лишь тем, что пытается справиться с вооруженным восстанием; при этом Запад одобряет военную интервенцию Совета сотрудничества стран Залива в Бахрейн с целью подавить там мирные выступления. Подобные двойные стандарты, по моему мнению, отражают огромные различия между Ливией и Бахрейном в их взаимоотношениях с США, их корпорациями и инвесторами.
В Бахрейне расположена крупнейшая авиабаза США в Персидском заливе (Пятый флот); у этой страны долгие и теплые взаимоотношения с Вашингтоном, а кроме того, Бахрейн исключительно привлекателен для западных корпораций и инвесторов. Поскольку правящий ныне король Хамад аль-Халифа поддерживает экономические и военные интересы США, Вашингтон готов позволить войскам и бронетехнике Саудовской Аравии и других стран Совета помочь Бахрейну в подавлении мирных протестов – ведь еще неизвестно, удастся ли США установить столь же дружественные отношения с новым режимом в случае успеха переворота.
Ливия, как я уже указывал, не предоставляет свою территорию для западных военных баз, не имеет сугубо дружественных отношений с Вашингтоном и не слишком открыта для корпоративных и инвестиционных интересов Запада.
С точки зрения политики неоколониализма, дела у западных держав в Ливии могли бы идти и получше.
Некоторые мои читатели возразили, что в последнее время Ливия стала более доступной для западных корпораций и инвесторов и даже заключила несколько сделок с западными нефтяными компаниями. Следовательно, объяснять решение Запада о военном вмешательстве стремлением к получению прибыли нельзя, поскольку Ливия уже отвечает его интересам.
Конечно, это правда: Ливия действительно стала более открытой для Запада, но заключать сделки и перекраивать весь свой внутриполитический курс в угоду зарубежным банкирам и корпорациям – не одно и то же. А ведь правительства западных стран, ориентированные на корпорации и инвесторов, требуют от своих "партнеров" среди стран третьего мира именно этого. Для всех тех состоятельных людей и организаций, которые с ног сбились в поисках перспективных вложений по всему миру, приоткрытая дверь Ливии - еще не знак, что этой страной теперь можно управлять, извлекая при этом максимальную выгоду.
То, что Ливия позволяет некоторым западным корпорациям действовать на своей территории, еще не гарантирует полной безопасности инвестиций от экспроприаций, не означает отсутствия требований к рабочим характеристикам иностранных инвестиций, отмену контроля за возвратом прибыли в страну инвестора, снижение налогов, или создание особых, "гибких", условий на рынке труда.
Другими словами, правительство Каддафи, возможно, и стремилось сделать страну более доступной для западных инвестиций, но это само по себе еще не означает, что предлагаемые условия рассматривались корпорациями и инвесторами как выгодные – в той же степени, что и, например, в Бахрейне, или, возможно, при новом ливийском правительстве.
Фонд "Наследие" издал справочник, в котором странам присваивается рейтинг с точки зрения их привлекательности для американских корпораций и инвесторов. Каждый год этот фонд публикует "индекс экономической свободы", в котором страны оцениваются по таким критериям как открытость для экспорта и иностранных инвестиций, доля налогообложения, готовность к защите прав на собственность, и т.д. – то есть, насколько страна готова жертвовать интересами своих граждан в пользу иностранных фирм и инвесторов.
Примечательно, что страны, правительства которых уже давно не устраивают США, стоят в списке на последнем, или предпоследнем месте. В этом году 10 наименее "экономически свободных" (т.е., наименее экономически "интересных" для иностранных фирм) стран выстроились в следующем порядке (от "неблагонадежных" до "более-менее благоприятных"):
- Северная Корея
- Зимбабве
- Куба
- Эритрея
- Венесуэла
- Мьянма (Бирма)
- Ливия
- Демократическая республика Конго
- Иран
- Восточный Тимор
В семи из них – Северной Корее, Зимбабве, Кубе, Венесуэле, Мьянме, Ливии и Иране – США и союзники уже проводили открытые операции по смене правительства, поскольку их власти не защищают права человека, угрожают стабильности в регионе, или, как в случае с Ливией, нападают на собственных граждан.
Тот факт, что эти страны рассматриваются как наименее выгодные для иностранных компаний, дает западным державам скрытый мотив к смене их правительств; при этом права человека и прочие гуманитарные вопросы служат прикрытием для экономических интересов западных корпораций и инвесторской элиты.
Ни одной из "благополучных" стран из первой десятки никогда не угрожал спровоцированный Западом переворот. Если увязать смену правительства с гуманитарными вопросами, а не с отсутствием благоприятных условий для инвестиций и экспорта, то "страны риска" оказались бы распределенными по всему списку, а не сгруппированными в конце.
Один из возможных контраргументов – экономически свободные страны, как правило, уважают права человека, и именно поэтому нарушители этих прав стоят в самом конце списка.
Однако, если это так, то именно США должны были бы оказаться на самом последнем месте: Гуантанамо, Абу Грейб, пытки и передача заключенных одним штатом другому, арест и задержание без предъявления обвинений, казни без суда и следствия, слежка за собственными гражданами, ограничения на поездки на Кубу, и т.д.
И, тем не менее, Соединенные Штаты стоят в списке на девятом месте среди самых экономически свободных стран мира, а Саудовская Аравия, самая отсталая в плане политических и гражданских свобод страна, имеющая, возможно, минимальное уважение к правам человека – оказалась в его первой половине.
Бахрейн, как выяснилось, - на десятой позиции среди 179 государств в списке фонда "Наследие", рядом с США. Среди стран Северной и западной Африки Бахрейн занимает первое место, в то время как Ливия, номер 173 в "Наследии", на региональном уровне безнадежно отстает. Ведущая позиция отводится Бахрейну на основании принятых в этой стране политических мер, обеспечивающих полное благополучие иностранным фирмам. Права на собственность надежно защищены, никакой угрозы экспроприации – не то, что в Ливии, где эта угроза для иностранных инвестиций вполне реальна.
Бахрейн приветствует иностранные инвестиции и позволяет зарубежным предпринимателям сохранять полный контроль над вновь открытыми фирмами; Ливия же такие инвестиции отсеивает, предъявляет неслыханные требования к рабочим характеристикам зарубежных инвесторов (в отличие от местных) и настаивает, чтобы ее граждане имели 35-процентную ставку во всех иностранных предприятиях, действующих в стране. Кроме того, в Ливии есть ограничения на вывоз прибыли за границу, а в Бахрейне – нет.
Теперь о правилах международной торговли: в Бахрейне есть лишь несколько ограничений на импорт, а в Ливии действует целый ряд тарифных и иных барьеров, обеспечивающих развитие местных предприятий. За исключением нефтяных компаний, в Бахрейне – в отличие от Ливии - предприятия освобождены от корпоративного налога. В Ливии же этот налог составляет 40%. Налог на прибыль в Бахрейне минимален, а в Ливии он может достигать 90%. И, если Бахрейн предоставляет компаниям максимальную гибкость в отношениях со служащими, позволяя выплачивать им мизерные зарплаты, то в Ливии предприятия обязаны следовать закону о минимальных выплатах и надлежащих условиях работы.
Таким образом, монархия Бахрейна проводит политику наибольшего благоприятствования для импорта и иностранных инвестиций, а ливийское правительство ориентируется на местных инвесторов и предпринимателей и обеспечивает выполнение базовых требований по защите труда. Следовательно, государства, следующие примеру Бахрейна, а не Ливии, будут, безусловно, рассматриваться как более благонадежные для иностранных предприятий.
Некоторые читатели утверждают, что западное военное вмешательство имеет цель предотвратить гибель мирного населения. Однако гораздо более веская причина для вторжения – это смена правительства, и, нанося авиа-удары, НАТО никоим образом не защищает мирное население, а всего лишь готовит почву для затяжной гражданской войны, ослабляя силы Каддафи и позволяя повстанцам бороться за власть.
Существует ряд причин, по которым операция НАТО в Ливии действительно может рассматриваться как попытка переворота – и это помимо очевидного мотива замещения нынешнего правительства другим, более уступчивым и благоприятным по отношению к западным экономическим интересам, как уже было сказано выше.
Во-первых, решение французских властей признать повстанческую оппозицию законным правительством Ливии было, фактически, явным подтверждением, что как минимум Франция стремится к смене ливийского руководства. (1)
В самом деле, и Франция, и Британия признали, что имеют своей целью свержение Каддафи. (2)
Во-вторых, госсекретарь США Хилари Клинтон заявила, что "свержение Каддафи было конечной целью резолюции ООН" (3), и, несмотря на то, что Барак Обама это отрицает, он все же обмолвился, что "кампания, скорее всего, будет продолжаться до тех пор, пока ливийский лидер Муаммар Каддафи находится у власти". (4)
Если главная цель вторжения – это защита мирного населения, а не смена правительства, то где же связь между позициями Франции и Британии и комментариями Клинтон и Обамы?
В-третьих, Вашингтон надеется, что санкций "в сочетании с действиями сил НАТО, окажется достаточно, чтобы добиться военного преимущества". Хотя резолюция Совета безопасности ООН и допускает применение военной силы в целях защиты мирного населения, в ней нет ни слова о военной помощи повстанцам. И тем не менее, 23-го марта текущего года в прессе была масса статей о том, как удары с воздуха позволяют силам повстанцев отвоевывать потерянные позиции.
Так, например, издание Wall Street Journal отмечает: "Запад надеется на то, что продолжающееся военное давление на полковника Каддафи, хотя и несколько ослабленное, в сочетании с продвижением сил повстанцев будет достаточным для того, чтобы ливийская армия или отступила, или взбунтовалась. Это, в свою очередь, принесет Западу ожидаемый результат – низложение полковника Каддафи". (5)
По свидетельствам New York Times, "авиаудары дали возможность отчаявшимся уже было повстанцам двинуться из Бенгази на запад, и не только вернуть себе все прежние завоевания, но и овладеть новыми городами". (6)
Становится совершенно ясно, что главная цель военного вмешательства, санкционированного как раз в тот момент, когда победа была уже в руках ливийской армии, была в том, чтобы ослабить правительственные силы и передать ведущую роль в конфликте повстанцам. Но это совсем не способствует быстрому решению конфликта.
Теперь противостояние в Ливии будет стоить большего числа жизней, нежели чем в том случае, если бы ООН направила в Ливию свою комиссию в обмен на прекращение огня, или если бы правительственным войскам была предоставлена возможность справиться с повстанцами несколько недель назад. Да и сам министр обороны США Роберт Гейтс признал, что НАТО, оказывая повстанцам помощь своими авиаударами, лишь затягивает конфликт. При этом глава Пентагона отметил, что "не уверен, сможет ли НАТО завершить свою миссию до конца года". (7)
Поэтому утверждение о том, что Совет безопасности ООН санкционировал военное вмешательство для защиты мирных граждан, не имеет под собой оснований. С трудом верится и в то, что интервенция защищает мирных граждан (даже если допустить, что ООН искренне руководствуется их интересами), поскольку на данный момент складываются все условия для затяжной гражданской войны. Ситуация также существенно осложняется и тем, что в результате натовских авиаударов, призванных поддержать повстанцев, гибнут простые люди.
Если силы оппозиции победят и придут к власти на всей территории Ливии, или на ее части, следует ожидать изменения экономического курса нового правительства по примеру Бахрейна, т.е. в пользу западных корпораций и инвесторов. В этом смысле, действия Совета безопасности ООН и санкционированная им военная операция уже сами по себе могут рассматриваться как вложения в будущую экономическую благонадежность Ливии.
Наконец, как отмечает Джонстон (8), правительство Каддафи вложило значительную часть своих средств, полученных от продажи нефти, в страны Африки, расположенные к югу от Сахары, что вступает в противоречие с общепринятой в арабских странах тактикой проведения нефтяных прибылей через инвестиционные банки Нью-Йорка, Лондонскую биржу и американских производителей оружия. Такая политика гораздо лучше согласуется с интересами западной экономики, чем вложения Каддафи в беднейшие африканские страны, и может быть принята на всей территории Ливии, если повстанцам все же удастся свергнуть Каддафи.
Ссылки:
1. Diana Johnstone, “Why are they making war on Libya?” Counterpunch, March 24, 2011.
2. Jay Solomon and Carol E. Lee, “Obama bets on limited engagement”, The Wall Street Journal, March 24, 2011.
3. Keith Johnson, Yaroslav Trofimov and Sam Dagher, “Allies rally against Gadhafi”, The Wall Street Journal, March 19, 2011.
4. Nathan Hodge, Sam Dagher, Stephen Fidler and Stacy Meichtry, “Allies strain to mend split”, The Wall Street Journal, March 23, 2011.
5. Sam Dagher and Stephen Fiddler, “Fresh airstrikes aid rebels” The Wall Street Journal, March 28, 2011.
6. David D. Kirkpatrick and Kareem Fahim, “Libyan rebels march toward Qaddafi stronghold”, The New York Times, March 27, 2011.
7. Sam Dagher and Stephen Fiddler, “Fresh airstrikes aid rebels” The Wall Street Journal, March 28, 2011.
8. Diana Johnstone, “Why are they making war on Libya?” Counterpunch, March 24, 2011.
Лефт.ру
Источник: imperiya.by.
Рейтинг публикации:
|
