Террористический акт в индийской части Кашмира, поставивший на грань «большой» войны две ядерные державы – Индию и Пакистан, которые на протяжении нескольких дней вели воздушные бои и обменивались артиллерийско-минометными ударами, в очередной раз показал широчайшие возможности современного международного терроризма.
Хотя, казалось бы, чего нового можно узнать после появления «Талибана» (организация, запрещенная в РФ), поставившего под контроль международно-признанное государство Афганистан, а также ИГИЛ (организация, запрещенная в РФ), сформировавшего свое «особенное» террористическое квазигосударство, которое в случае победы террористов, подобно Косово, стало бы политической реальностью.
Проблема терроризма актуальна потому, что она встроена в структуру международно-политических процессов и является системным фактором: несмотря на вроде бы успешную борьбу с ним, продолжает разрастаться, и конца и края этому не видно. Тем важнее обратиться к предыстории вопроса в мире и у нас, в России, обозначив ряд позиций, из которых, как минимум, следует сделать определенные выводы.
Итак, что такое терроризм? Определений множество. В российском праве терроризм признается «идеологией насилия и практикой воздействия на общественное сознание, на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанными с устрашением населения и/или иными формами противоправных насильственных действий». Это из Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (Ст. 3. п.1).
Более «вольные» трактовки можно в изобилии встретить в интернете. Например: «Терроризм – это метод, который используют некоторые организованные группы или политические партии для достижения своих целей. Терроризм основан на насилии. Отличительная черта терроризма – применение насилия в отношении не противника, а мирных людей, которые часто и не подозревают о политическом противостоянии». В этом определении, которое хорошо передает суть терроризма, весьма убедительным выглядит обращение к его политическим целям и признание источниками терактов и связанных с ними угроз организованных групп, в том числе партий.
Сегодня часто задается вопрос: можно ли что-нибудь сделать с терроризмом?
Ответ такой. Мы живем в информационную эпоху. Терроризм, как и многое другое в окружающей нас жизни, но терроризм особенно, зависит от того общественного резонанса, которое производят террористические акты. Терроризм это метод не столько убийства, сколько запугивания людей, общества, запугивания власти, подрыва стабильности. Убивают одного или нескольких, а запугивают миллионы. И с помощью этого достигаются определенные цели. В том числе, политические, связанные с переделом власти и собственности. В том числе, в глобальном масштабе.
Сила терроризма в том, что информацию о любом теракте моментально разносят по всем городам и весям десятки и сотни СМИ. О нем пишут газеты, сообщают по телевидению, в интернете. Моментально появляются множество комментаторов и экспертов, которые начинают широко обсуждать детали и подробности. Информационное пространство не успокаивается несколько дней, общество накалено. И какой результат? Очень простой: террористы добились своих целей. Об их акции, ее последствиях, об организации, которая взяла на себя ответственность, ее целях и ее требованиях знают десятки и сотни миллионов людей по всему миру. Именно это организаторам теракта и было нужно.
Какой выход? С террором можно если не справиться, то существенно уменьшить его масштабы, закрыв о нем информацию и запретив СМИ ее распространять. Не будет информационного шума – не будут достигнуты и цели террористической деятельности. А значит, постепенно прекратится и сама деятельность.
Но понятно, что в нынешних условиях это невозможно: СМИ финансируются за счет рекламы, стоимость рекламной минуты зависит от посещаемости телеканала или сайта, посещаемость – от «жареных» фактов и оперативности в их подаче. Но самое главное: за мировыми СМИ, которые в большинстве своем частные, стоят интересы их собственников, а собственники, особенно западные, включены в систему глобальных интересов крупных элитных групп.
Так что терроризм – не сам по себе. Он находится на содержании этих групп, у которых, кроме террористов, имеются еще и СМИ. Иначе говоря, одни и те же люди и создают и «сопровождают» террористические организации, и финансируют и вооружают их идеологией и оружием, и ставят им конкретные задачи, и владеют СМИ, которые освещают результаты террористической деятельности. На горло собственной песне, запретив освещение терактов, эти группы никогда не наступят.
И чтобы общество на них не давило, они подбрасывают ему стереотипы о ложно понимаемой «свободе слова».
Изменится ли это положение дел в обозримом будущем? Это уже другая тема, связанная с «большой политикой», частью которой терроризм и является. Есть, конечно, идейные или «отмороженные» одиночки-фанатики. Но их абсолютное меньшинство. В основе своей терроризм – это системный фактор, часть общего мирового конгломерата или сплава корпоративных интересов, которые в рамках всего их комплекса тесно связаны с определенными государствами.
Но не будет никаким преувеличением, а наоборот будет чистой правдой утверждение, что терроризм – неотъемлемая часть либо самого мирового капитализма, либо той борьбы, которую он ведет с прогрессивными силами. Для денег, точнее для владельцев денег, которые управляют капиталистическим обществом и капиталистическими странами, терроризм – обычный метод продвижения своих интересов.
Как подтасовка выборов, как коррупция, как рейдерские захваты и коммерческие войны. Есть набор вариантов решения той или иной проблемы. И из этого набора, когда вопрос встает ребром, извлекается тот, что в наилучшей мере соответствует представлениям о результате в традиционном соотношении «цена – качество». Так что просто бизнес – ничего личного.
Имеются ли примеры иных, альтернативных подходов? Имеются. В январе 1977 года, еще во времена глубокого брежневского «застоя», в Москве произошла серия терактов, устроенных, как выяснило затем следствие, националистами из Армении. Погибли семь человек, было немалое количество раненых. Панику удалось пресечь именно потому, что не было широкого распространения информации. По этой же причине террористическая атака на этом и закончилась, не получив развития.
Никто не соревновался в версиях, не мерялся фантазиями, не красовался на телеэкранах. Работали профессионалы. В октябре того же 1977 года террористическая группа была вычислена и обезврежена. Больше ничего подобного не происходило, и единственное, что с тех пор напоминает о тех московских терактах, - отсутствие в метро мусорных урн. Ибо заряд, взрыв которого вызвал тогда жертвы, был заложен в урну на одной из станций метро.
Для сравнения: когда в июне 1995 года группа террористов во главе с Басаевым захватила заложников в больнице города Буденновска, несколько дней все СМИ только и муссировали эту тему, беспардонно вмешиваясь в работу специалистов по контртеррористической деятельности из спецслужб. На всю страну показывали кадры разговора с Басаевым премьер-министра Виктора Черномырдина.
Результат печальный: множество погибших, отпущенные бандиты. И с этого началась целая цепь масштабных терактов с большим количеством жертв. Следующий, 1996 год – захват Кизляра в Дагестане. Затем, в 2002 году – трагедия «Норд-Оста» в Москве. В 2004 году – сотни погибших детей в школе Беслана в Северной Осетии. Этот скорбный список продолжает целая серия новых взрывов в метро Москвы, а также Петербурга. И многие другие кровавые события.
Откуда взялся террор, как политический метод?
Как средство политической борьбы он активно использовался самыми различными силами в самых разных странах. В США, например, жертвами покушений стали в общей сложности четыре президента, в том числе, такие известные как Авраам Линкольн (1865 г.) и Джон Кеннеди (1963 г.). В марте 1981 года произошло покушение на только что вступившего в должность президента Рональда Рейгана, и тот остался жив буквально чудом. Известно как минимум о двух заговорах с целью убийства президента Франции Шарля де Голля (конец 1950-х - начало 1960-х гг.) и так далее.
В Российской Империи политический терроризм вначале активно использовался противниками царского самодержавия. Первый по-настоящему известный случай – убийство декабристом Каховским во время восстания на Сенатской площади в Санкт-Петербурге (декабрь 1825 г.) героя Отечественной войны 1812 года генерала Милорадовича.
В 1879 году, после раскола народнической организации «Земля и воля», ее наиболее радикальный фланг выделился в самостоятельную организацию «Народная воля», идеологи и вожди которой (Ткачев, Нечаев и др.) поставили террористические методы борьбы с правящим режимом в центр своей политической платформы. В 1881 году народовольцами был убит император Александр II.
В 1889 году органами безопасности было раскрыто покушение на Александра III, в результате которого были арестованы и казнены руководители организации, включая Александра Ульянова - старшего брата В.И. Ленина. Именно тогда юный еще Ленин – ему было 19 лет - отверг террор народников, осознав, что он ведет в тупик. И двинулся, как он сказал своей матери, «другим путем». Путем организованной классовой борьбы.
С изданием царского манифеста от 17 октября 1905 года, который легализовал в России политические партии, основная часть народовольцев оформилась в партию социалистов-революционеров (эсеров). Наряду с политическим крылом, у эсеров имелось Боевое крыло, которое возглавлял известный провокатор Азеф – одновременно и террорист, и осведомитель полицейского охранного отделения. Специализацией боевиков Азефа стал индивидуальный террор против высших государственных чиновников.
Широкую известность между революциями 1905 и 1917 годов получили, как сейчас говорят, резонансные политические убийства. От рук террористов погиб родной дядя царя, генерал-губернатор Москвы, Великий князь Сергей Александрович Романов. Среди других высокопоставленных жертв оказались премьер-министр Столыпин, министр внутренних дел Плеве.
В ответ на акции террористов, а также в целях противодействия набиравшему силу революционному движению, начали организовываться сторонники самодержавия. Наиболее радикальными из них был создан ряд крайне правых монархических организаций, которые еще именовали «черносотенными» (Союз русского народа, Союз Михаила Архангела и др.). Осуществлявшийся ими террор направлялся против не только левых сил, но и всех оппонентов власти, включая «либерально-демократическую» часть буржуазии, представленную Конституционно-демократической (кадетской) партией.
Очень важно: в 1906 году к Союзу русского народа фактически официально присоединился Николай II. Это была очень серьезная политическая ошибка. Мало того, что тем самым монарх существенно ограничил свободу своего политического маневра. Но он еще и отождествил себя с террором черносотенцев. И этим не только увеличил количество активных противников самодержавия, но и легализовал политический терроризм, вывел его на качественно новый уровень. И превратил его в инструмент государственной политики.
Революционный террор Гражданской войны - и «белый», особенно колчаковский в Сибири, и в ответ на него «красный» - подробно описан отечественной исторической наукой. Но наиболее крупный теракт опять-таки осуществили эсеры. 30 августа 1918 года представительница этой партии Фанни Каплан совершила покушение на В.И. Ленина, в результате которого вождь Октября и основатель Советского государства получил тяжелейшее ранение. Именно оно через несколько лет и привело к болезни, которая закончилась его преждевременной смертью в возрасте неполных 54-х лет.
После состоявшегося в 1956 году XX съезда КПСС в рамках «разоблачения культа личности» И.В. Сталина начался отход от его национально-государственной политики. В программные документы партии, по сути, вернулось положение о «мировой революции». Называлось оно по-другому – «мировой революционный процесс», но суть не изменилась. КПСС поставила во главу своего внешнего курса продвижение социализма по всему миру. Не случайно Хрущев и его политика, получившая название «оттепели», особо почитаются разрушителями СССР из числа правозащитников и диссидентов.
Проблема не в том, что СССР вмешивался во внутренние дела стран, входивших в сферу его влияния: в условиях «холодной войны» это являлось нормальной практикой международных отношений, которой следовал и Запад, прежде всего, США. Беда в другом: в принесении в жертву этому вмешательству, идеям «левого глобализма», национально-государственных интересов Советского Союза. И в провоцировании тем самым мощного контрнаступления другого глобализма - западного, либерального, который сегодня и составляет глобализацию. От этого глобализма мы сейчас и отбиваемся.
Повторим самое главное: именно после смерти Сталина страна по-настоящему глубоко втянулась в идеологическое противостояние с Западом. А значит, во-первых, вступила на «чужое» поле, открывшись для такого же идеологического давления со стороны оппонентов, которые быстро нащупали самое уязвимое место - проблему прав человека. И во-вторых, принялась соревноваться с американцами в поддержке иностранных режимов, лишь бы их лидеры следовали «социалистической ориентации».
К этому необходимо добавить начавшийся еще в конце 1960-х годах рост националистических и сепаратистских настроений в ряде союзных республик. Благоприятную почву для него создавала форма государственного устройства в виде союзной федерации, которая давала союзным республикам зачатки государственности. Тем самым подтачивалась устойчивость политической системы, созревали предпосылки для будущей суверенизации и развала общего советского государства (в унитарном Китае, например, вопрос о распаде страны не стоит).
Но все это только одна сторона терроризма. В конце концов, с распадом СССР и ликвидацией социалистического лагеря левый терроризм как явление умер, просуществовав всего несколько лет. Пожалуй, последняя точка была поставлена в 1994 году, когда власти Судана выдали французским спецслужбам главного левого террориста Ильича Рамиреса Санчеса, который до сих пор, в возрасте 69 лет, отбывает три пожизненных срока в одной из тюрем на территории Франции.
На место левого пришел религиозный терроризм, и по иронии судьбы именно Санчес, пытаясь «соответствовать» духу времени, принял ислам, после чего безуспешно попытался скрестить его с левыми революционными учениями. Ничего не получилось – эпоха ушла. Но то, что пришло ей на смену, напрямую обнаруживает связь с политическим терроризмом совсем другого типа, уходящим корнями в государственную террористическую практику Третьего рейха. Но об этой интересной теме – в следующем материале.
