Эта конференция остается самым важным и самым интересным из близких нам международных мероприятий. Только она обладает таким статусом и такой силой притяжения, которые позволяют собрать вместе представителей США, России и Китая не только в один день, но и на одной сцене, в рамках одной дискуссии. Только туда приезжают самые влиятельные политики и эксперты со всех континентов, чтобы в течение трех дней обсуждать европейские, трансатлантические и мировые темы. Мюнхенская конференция — это не только событие, но еще и институт: она старше Европейского союза, какой мы знаем, и лишь незначительно моложе НАТО. Вот уже 55 лет она выступает одним из столпов европейского порядка и непременным пунктом в расписании сотен важен персон. Однако как и многие другие элементы мира, созданного в XX столетии, к концу первого десятилетия XXI века она стала отставать от реалий. В этом году, по крайней мере у тех, кто следил за дискуссиями из Варшавы, это ощущение было особенно сильным

США, Китай, Россия. Новый расклад сил в мире

Возможно, все дело в когнитивном диссонансе. Предыдущая неделя прошла в Польше под знаком Ближневосточной конференции и размышлений об основных направлениях политики, которые навязывают главные игроки: Соединенные Штаты, Израиль и их арабские союзники. Появились очертания новой (пока политической) коалиции против Ирана, США открыто заявили о себе как о державе, действующей самостоятельно без проведения широких консультаций, а израильтяне и арабы преодолели продолжающиеся полвека споры и по крайней мере временно заключили тактический союз.

Эта конструкция плохо вписывается в шаблоны 20-летней давности. Старые схемы предстают еще более устаревшими, если взглянуть на события с большей дистанции. За несколько недель до Мюнхенской конференции США и Россия выбросили на свалку один из ключевых договоров на тему разоружения — сладкий плод холодной войны. Китай уверенно вышел на мировую сцену уже давно, но только недавно он дождался чего-то вроде объявления войны. Пока она направлена на то, чтобы остановить его экспансию в сфере цифровых технологий. Россия превратилась из партнера Запада в его врага, и только те, кто заинтересован в других аспектах этого партнерства, готовы больше десяти лет подряд (я веду отсчет от войны с Грузией) закрывать на это глаза. Мы уже просто не можем вернуться к ситуации двадцатилетней давности, разве что кто-то надеется обернуть вспять необратимые процессы.

Америка утрачивает мировое лидерство

Между тем в Мюнхене практически в каждой дискуссии можно было услышать сожаления по поводу утраченного мироустройства. Многосторонние консультации, предсказуемость Америки, возвращение к диалогу с Россией, режим «business as usual» в контактах с Китаем — эти тезисы напоминали список невыполнимых желаний. Даже теплые слова бывшего вице-президента США Джо Байдена о том, что Америка в один прекрасный день вернется, были восприняты комментаторами с недоверием. Речь Байдена была возвышенной, ностальгической и местами трогательной, но даже близкий к демократам (по крайней мере не поддерживающий Трампа) политолог Ян Бреммер (Ian Bremmer) написал, что мечтам о восстановлении американского лидерства в мире не суждено сбыться.

Вернуться к прежним правилам невозможно, потому что произошли слишком большие изменения. Реальность такова, что когда нормы ослабевают, а устоявшийся порядок расшатывается, лучше всего чувствуют себя те, кто вне зависимости от обстоятельств продолжает обладать реальной силой (не только военной). Поэтому увереннее всего на мюнхенской сцене держались представители мировых держав: США, Китая, России и Германии. Остальные участники встречи при этом в основном выражали свои опасения, говоря, что мир, который давал им ощущение безопасности, уходит в прошлое. Давайте придерживаться того, что мы знаем, ведь ничего другого у нас нет — так, по их мнению, выглядит рецепт выживания, поэтому реакция аудитории на новые или получившие новую упаковку идеи зависела о того, от кого они исходили.

Американское предложение, то есть политика, ведущаяся с позиции силы, разрыв связей между Западом и Востоком (Россией или Китаем), не снискало аплодисментов и было встречено тяжелым молчанием. Другое дело — продвижение европейской силы (как «жесткой», так и «мягкой»), сохранение трансатлантического единства, многосторонние консультации по ключевым вопросам. У мюнхенской публики свои вкусы, и основные актеры их знают (или умеют играть только одну роль).

Мировые лидеры твердят одно и то же

В итоге мы услышали повторение всего того, что нам хорошо известно. От обычного сценария сильнее всего отклонились американцы. Вице-президент Майкл Пенс обещал, что американцы не уйдут из Европы, но той следует вложить больше денег в оборону и не допускать в свои мобильные сети компанию «Хуавей» (любопытно, что глобальные реалии он описывал практически так же, как Байден). Пенс также повторил слова, прозвучавшие несколько дней назад в Варшаве, призвав Европу по примеру США выйти из ядерного соглашения с Ираном.

Российский министр иностранных дел Лавров говорил, что НАТО нарушает международное право, и уверял, что украинские моряки сами виноваты в инциденте в Керченском проливе, где их задержали россияне. Его заместитель Дмитрий Рябков, в свою очередь, отрицал причастность России к нарушению условий Договора о РСМД, подчеркивая, что его нарушают американцы.

Делегат коммунистической партии Китая Ян Цзечи призывал Европу укреплять партнерство, вести бизнес и сохранять принципы свободной торговли, но отказывался присоединяться к многостороннему соглашению по ограничению вооружений, одновременно расхваливая отношения, строящиеся на переговорах.

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг уверял, что слышит от Трампа исключительно добрые слова. Немецкий министр иностранных дел Хайко Маас призывал Европу перековать ее экономический потенциал в геополитический, а глава европейской дипломатии предлагала ЕС стать поставщиком безопасности «at large» (что бы это ни означало).

Самые бурные аплодисменты сорвала Меркель, которая уже так долго находится у власти, что чувствует себя на сцене, как Мик Джаггер. Возможно, она и заканчивает карьеру, но ее до сих пор обожают.

Кто вызвал самые сильные эмоции?

Самое интересное происходит обычно за пределами сцены. В Мюнхен приехала беспрецедентно многочисленная делегация из США: около 50 конгрессменов и сенаторов. Блистали два вице-президента: действующий (Пенс) и бывший (Байден), но на самом деле все внимание было приковано к фигуре номер два на американской политической сцене — лидеру демократического большинства в Палате представителей Нэнси Пелоси (Nancy Pelosi).

Организаторам конференции не удалось уговорить ее принять участие в открытой дискуссии, но очередь желающих встретиться с ней за закрытыми дверями наверняка была длинной. Мюнхенская конференция славится именно такими переговорами: там есть масса мест, где их можно провести, а хозяева мероприятия заботятся о том, чтобы никто посторонний не узнал, кто и с кем договаривается на встречу. Можно лишь предполагать, что часть разговоров с делегацией Конгресса касалась «мира после Трампа» и того, как к нему придти. Конечно, гости конференции также сосредоточили внимание на Иванке Трамп и ее муже Джареде Кушнере, чьи беседы наверняка были посвящены «миру с Трампом» и его наследием (при следующем президентском сроке и в дальнейшем).

Тех, кто еще верит в нормальное существование при нынешней правящей команде, воодушевило выступление сенатора Линдси Грэма (Lindsey Graham), которое гласило: я не волнуюсь за Америку, мы здесь, ведь нам не все равно. Грэм взял на себя роль лидера трансатлантического диалога, переняв эстафету от своего покойного друга и наставника Джона Маккейна, однако, он представляет ту часть республиканской партии, которая уже (по крайней мере сейчас) не задает направление американской политики.

Оторванная от реальности конференция

В этом контексте напрашиваются размышления на тему смены поколений. В Мюнхене в очередной раз мелькали лица и фамилии, известные нам не первое десятилетие. Это, конечно, заслуженные и пользующиеся уважением (даже становясь объектами критики) фигуры, но они принадлежат, скорее, миру прошлого и настоящего, чем будущего. Полбеды, если выступить приглашают остающихся в политике людей из высшей мировой лиги: тогда зал заседаний набивается под завязку (впрочем, он не так велик). Но, например, во время дискуссии на тему нераспространения вооружений, там оставалось много свободных мест, несмотря на то что на сцене появились внесшие большой вклад в этот процесс Лахдар Брахими и Мэри Робинсон (Mary Robinson).

Организаторы Мюнхенской конференции гордятся тем, что устраивают встречу молодых лидеров, однако, в ходе основных дискуссий те могли максимум задавать вопросы. Несмотря на заявления о значении женского голоса в обсуждениях, женщины среди выступающих были в большинстве лишь на одном заседании в главном зале (посвященном теме климата). В итоге в Мюнхене было сложно услышать непосредственное мнение о мире тех поколений и общественных групп, которые уже сейчас, даже не работая в руководящих органах, обретают в нем власть, поскольку они принимают избирательные и потребительские решения, занимаются бизнесом, пользуются социальными сетями. Как написал упоминавшийся выше Ян Бреммер, оторванность Мюнхенской конференции от реалий демонстрирует то, что в гостинице «Байеришер Хоф» заседают в основном белые мужчины старше 60 лет. Интересно, к ним еще прислушивается кто-нибудь за исключением узкого круга экспертов и журналистов?