Западный взгляд — это водоворот иудейско-греко-римской псевдо-философии, погружённой в Гегеля, Тойнби, Шпенглера и невразумительные библейские ссылки, осуждающие азиатское нападение на «просвещённую» цивилизационную миссию Запада.
Этот круговорот сдерживает критическое мышление в оценке конфуцианства Си, евразийства Путина, риал-политик Роухани и «неотравленного западом» шиитского ислама, равно как и стремления Эрдогана руководить глобальным Братством Мусульман.
Вместо этого Запад представляет нам фальшивый «анализ» того, как НАТО следует расхваливать за то, что оно не позволило Ливии стать Сирией.
Попутно доминирует золотое правило в отношении одной азиатской страны: никогда не критиковать Дом Сауда, который оказывается крайним выражением нелиберализма. У них есть свобода рук, поскольку в конце-то концов они «наши сукины сыны».
Чего добилась нелиберальная лихорадка, так это сокращения ключевых обсуждений вселяющего страх Запада, который против всех, на более насущный вопрос — Запад против самого себя. Эта ультра-западная битва проявляется несколькими путями: Виктор Орбан в Венгрии, евроскептическая коалиция в Австрии и Италии, продвижение ультра-правого крыла Альтенативы Для Германии и Шведских Демократов. Короче, это Месть европейских изгоев.
Возвращенный «Рай» Бэннона
И в эту европейскую свару ввязывается мастер стратегии Стив Бэннон, который встал на сторону Дональда Трампа и теперь вихрем проносится по континенту. Он вот-вот запустит в Брюсселе собственный экспертный совет «Движение», призванный подстрекать никак не менее чем к популистской революции правого толка.
Это идёт вкупе с раздражением различных частей ЕС парафразом Сатаны из «Потерянного рая» Мильтона: «Я предпочитаю править Адом, а не служить Небесам».
Растущее влияние Бэннона в Европе достигло и Венецианской биеннале, где директор Эррол Моррис представил документальный фильм о Бэнноне, «Американская дхарма», основанном на 18 часах интервью с самим Свенгали Трампа.
Бэннон две недели назад провёл суд в Риме в поддержку Мишель Модрикамен, президента Народной партии в Бельгии, которая по плану должна возглавить «Движение». В Риме Бэннон снова встретился с министром внутренних дел Италии Маттео Сальвини — которому ранее многие часы «советовал» наконец-то разрушить политическую коалицию с угасающей звездой Сильвио «Бунга Бунга» Берлускони. Теперь Сальвини и Берлускони снова торгуются.
Бэннон верно идентифицировал Италию, как водоворот пост-политики, копьё крестоносца, нацеленное в ЕС. Смена вектора игры произойдёт в мае 2019-го, когда пройдут выборы в Европарламент, в которых, как считает Бэннон, гарантирована победа правых популистских и националистических движений.
В этой битве не на жизнь, а на смерть между популизмом и партией Давоса и намерен сыграть свою роль Бэннон. Гробовщик против жалкого Джорджа Сороса.
Бэннон даже обольщает циников во Франции, называя самоназначенного «Юпитера» Эммануэля Макрона, ныне теряющего вес в глазах общественного мнения, «врагом общества номер один». Полинявшие американские новостные еженедельники объявили Маркона «Последним настоящим мужчиной», стоящим между «европейскими ценностями» и, ну, фашизмом. Бэннон более реалистичен: Макрон — это «банкир Ротшильд, которые никогда не делал деньги — определение лузера… Он воображает себя новым Наполеоном».
Бэннон подключает Европу, поскольку он определил, как Запад продаёт «социализм для самых богатых и самых бедных» и «жестокую форму дарвиновского капитализма для всех остальных». Немногие европейцы могут с лёгкостью понять его упрощённую концепцию правого популизма, в соответствии с которой граждане должны иметь возможность получить работу, это нечто невозможное, когда нелегальная иммиграция используется в мошенничестве ради давления на зарплаты рабочих.
Политическая стратегия «Движения» состоит в том, чтобы объединить все европейские национальные вектора — ныне расколотую неразбериху, где и суверенитетчики, и неолибералы, радикальные националисты, расисты, консерваторы и экстремисты, претендующие на респектабельность.
Надо отдать ему должное, Бэннон понимает, насколько обширен ЕС, де-факто «несуверенное пространство», ставшее заложников мер жёсткой экономии. Бюрократию ЕС легко объяснить, как нелиберализм Центра — там никогда не было демократии.
Ясно, что Бэннон произвёл впечатление на Сальвини необходимостью продолжать снова и снова наносить удары, поскольку германо-французское руководство ЕС анти-демократично. Но тут есть большая проблема: «Движение» и галактика правого популизма концентрируются почти исключительно на роли нелегальных мигрантов — что подводит неидеологических циников к подозрению, что тут может быть нечто большее, чем ксенофобия Государства, представляемая, как восстание масс.
А в это время в гроте Платона…
Бельгийский политический теоретик Шанталь Муффе, преподающая в Университете Вестминстера и любимица мультикультурной клубной тусовки, может быть легко представлена как анти-Бэннон. Она определила «кризис неолиберальной гегемонии» и способна вычертить, как пост-политика характеризует ситуацию, когда правые и левые вместе погрязли в концептуальном болоте.
Политический вклад всего Запада снова крутится вокруг TINA (There Is No Alternative), — «Альтернативы не существует», в данном случае альтернативы неолиберальной глобализации. Богиня Рынка — Афина и Венера, слитые воедино. Вопрос в том, как организовать политически сильную реакцию против всеобщей маркетизации рынка.
Муффе, по крайней мере, понимает, что простая демонизация правого популизма как неразумна — с одновременным презрением к изгоям — так и достаточно не хороша. И всё же она возлагает слишком большие надежды на размытую политическую стратегию Подемона в Испании, «Непокорённой Франции» или Берни Сандерса в США. Фактически единственный политик в Европе, который может попасть в правительство — это Джереми Корбин, растрачивающий всю свою энергию в борьбе с отвратительной кампанией демонизации.
Сандерс выпустил манифест с призывом к Прогрессивному Интернационалу — способному обрисовать Новый Договор 2.0 и новый Бреттон-Вудс.
Со своей стороны Янис Варуфакис, бывший министр финансов Греции и со-основатель демократического движения DiEM25, сокрушается о победе Националистического Интернационала — по крайней мере подчёркивая, что они «отошли от помойки финансового капитализма».
И всё же он обращается к тем же самым старым игрокам, когда речь идет о проталкивании Прогрессивного Интернационала — Сандерсу, Корбину и его собственной DiEM25.
Концептуальное решение Муффе — ставка на то, что она называет левым популизмом, который можно определить как всё что угодно, от «демократического социализма» до «общей демократии», в зависимости «от различного национального контекста».
Это подразумевает, что популизм — неустанно демонизируемый неолиберальными элитами — весьма далёк от токсичного искажения демократии и может быть истинно прогрессивным.
Славой Жижек в «Мужестве безнадежности» не мог бы не согласиться, когда он подчёркивал, что когда массы «не убеждены «рациональным капиталистическим дискурсом» предпочесть «популистскую анти-элитистскую позицию», это не имеет ничего общего с «примитивизмом низшего класса».
Вообще-то ещё в 1991 году Ноам Хомски в работе «Обязательные иллюзии. Контроль над мыслью в демократических обществах» (Necessary Illusions: Thought Control in Democratic Societies), блестяще показал, как работает на самом деле западная «демократия»:
«Лишь когда угроза раскола населения преодолена, тогда демократическая форма может рассматриваться безопасно».
«Итак, чего хочет Европа?» спрашивает Жижек. В заслугу ему, он придерживается определения «принципиального противоречия», которое определяет как «Новый Мировой Порядок» (на самом деле мы всё ещё при медленном горении Старого Мирового Порядка). Жижек сжато представляет противоречие, как «структурную невозможность найти глобальный политический порядок, который мог бы соответствовать глобальной капиталистической экономике».
И вот потому-то спектр «перемен» столь ограничен, и на данный момент полностью захвачен правым популизмом. Ничего существенно не изменится без настоящей социоэкономической трансформации, новой мировой системы, заменяющей казино-капитализм.
Принимая игру теней в своем русофобском гроте Платона за реальность, одновременно стеная о «конце Атлантизма», поборники «западных ценностей» предпочитают применять диверсионную тактику.
Они продолжают нагнетать страх перед «нелиберальным» Путиным и его «зловредным поведением», подрывающим ЕС вкупе с «долговой ловушкой» неоколониализма, устроенной ничего не подозревающим потребителям этими дьявольскими китайцами.
Эти элиты, возможно, не могут понять, что они столкнулись с чумой собственного производства благодаря популизму свободного рынка, который оказался приложением к Западному нелиберализму.
