Дональд Трамп в очередной раз навлек на себя гнев недругов, заявив, что средства массовой информации могут разжигать войны. Оппоненты тут же взвыли, будто Трамп демонизирует журналистов, лепя из них «врагов народа», и что эти нападки — еще один залп в его непрекращающейся кампании против прессы. Утверждение Трампа осмеяли. Репортер «Фокс Ньюз»Крис Уоллес (Christ Wallace) без обиняков спросил у советника по национальной безопасности Джона Болтона (John Bolton): «Ну и какие же войны мы разожгли, а?». Мнение о том, что Трамп заблуждается, засвидетельствовал в своей статье «Войны начинают не репортеры, а президенты» в журнале «Атлантик» (The Atlantic) историк Принстонского университета и аналитик «Си-эн-эн» Джулиан Зелизер (Julian Zelizer).
Технически Зелизер и его критически настроенные единомышленники, конечно, правы. Средства массовой информации никакой властью не обладают и не могут ни объявить другой стране войну, ни отправить американских солдат в бой. Но рассуждать так — значит, сильно все упрощать. Как признал сам Зелизер, современные СМИ обладают широкими возможностями для формирования общественного мнения. Недооценивать эти возможности не стоит. Своими необдуманными публикациями пресса может подготовить общественное мнение к военным действиям, которые впоследствии сочтут бесполезными и даже аморальными — и такое нередко случалось.
Особенно примечательны два случая: испано-американская война и война в Ираке. Историки признают, что в первом случае масла в огонь подливала шовинистски настроенная желтая пресса в лице газет и журналов, которыми владели медиамагнаты Уильям Рэндольф Хёрст (William Randolph Hearst) и Джозеф Пулитцер (Joseph Pulitzer). За несколько месяцев до того, как разразилась война, один из репортеров Хёрста изъявил желание вернуться домой: мол, Кубинский кризис все равно заглох. Хёрст велел ему остаться, добавив: «вы дайте мне картинки, а уж войну я вам обставлю».
Разумеется, в этой похвальбе была бравада, но газеты Хёрста и Пулитцера в самом деле нагнетали шумиху вокруг «испанской угрозы» и науськивали людей на войну с Мадридом. Их публикации касались исключительно нелицеприятных сторон колониальной политики Мадрида на Кубе. Кроме того, желтая пресса ухватилась за таинственный взрыв, уничтоживший броненосный крейсер «Мэн» в порту Гаваны, обернув ситуацию в свою пользу. Кто на самом деле стоял за загадочной гибелью судна, остается загадкой и по сей день, однако журналисты обставили все так, что, мол, это — трусливое нападение со стороны вероломного испанского режима, и ничто иное.
Войну Испании администрация Уильяма Маккинли (William McKinley) объявила — а Конгресс одобрил — не только из-за давления прессы. Новоиспеченное поколение американских империалистов мечтало о заморских владениях, по образу и подобию великих держав Старого света. Истинные мотивы США проявились, когда свой первый удар Вашингтон нанес отнюдь не по Кубе, а на другом конце Тихого океана — по Филиппинам, еще одной испанской колонии.
И все же было бы верхом наивности полагать, что ура-патриотическая пресса никакой роли в разжигании войны с Испанией не сыграла. Историки практически единогласны: без подстрекательства со стороны продажных писак общественное мнение войну бы не поддержало.
В событиях, предшествующих военному вмешательству США в Ирак в 2003 году, роль прессы в нагнетании милитаристских настроений еще более очевидна. Репортер «Нью-Йорк Таймс» Джудит Миллер (Judith Miller) и другие видные представители традиционной журналистики несут часть ответственности за распространение лживых сведений о правительстве Саддама Хуссейна. Ради эмоциональной накачки они безапелляционно публиковали не только «свидетельства» иракских перебежчиков, но и уверения администрации Джорджа Буша (George W. Bush), объявившей Ирак приспешником «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещена в России — прим. ред.) и подельником по терактам 11 сентября. Кроме того, они твердили, будто у Саддама есть оружие массового поражения, и он тайком разрабатывает ядерное оружие.
Разумеется, утверждать, что злополучную иракскую войну развязали наши легковерные или, наоборот, чересчур воинственные журналисты, было бы преувеличением. Администрация Буша твердо нацелилась Саддама свергнуть и, скорее всего, воплотила бы свои намерения даже без широкой поддержки народных масс. Однако большая часть СМИ войну яро поддерживала, что не замедлило сказаться на общественном мнении. Уважаемые издания вроде «Нью-Йорк Таймс» выдавали статью за статьей об угрозе со стороны Саддама, им вторил хор других газет и телевизионщиков, поэтому ничего удивительного, что широкие слои населения на эту риторику купились. Милитаристский уклон лишь усугублялся тягой массовой журналистики всячески игнорировать противников войны и всеми способами отодвигать их на задворки.
Суждение Трампа о том, будто пресса развязывает войны — конечно, преувеличение в его своеобычной манере. Но в нем есть немаловажная доля истины. Бездумное освещение в СМИ тех или иных событий неоднократно готовило почву для бесцельных войн — и эта тенденция рискует продолжиться. Враждебность мейнстримовых СМИ по отношению к России, подчас доходящая до истерики, толкает США к дальнейшему ужесточению политики — которая и так уже граничит с новой холодной войной. Бывали случаи, когда историческая холодная война чуть было не вылилась в войну настоящую. Вне всяких сомнений, прессе следует воздерживаться от навязывания решений, которые могут накликать опасную развязку. Трамп не прав, клеймя журналистов врагами народа, но пресса остается мощнейшим институтом, который далеко не всегда распоряжается своей властью в вопросах войны и мира с должной ответственностью.
Тед Карпентер — старший научный сотрудник Института Катона (Cato Institute) по вопросам внешней политики и автор десяти книг, включая «Пленненная пресса: внешнеполитические кризисы и Первая поправка».
