«Я все больше восхищаюсь Дональдом Трампом и все больше убеждаюсь, что в его безумии есть метод».
Борис Джонсон, министр иностранных дел Великобритании, на ужине с членами Консервативной партии, 07.06.2018
Очередной политический сезон завершается (если, конечно, считать, что сейчас еще бывают летние затишья) ярким дивертисментом Дональда Трампа. Президент США вызывает бурные, преимущественно негативные эмоции практически повсеместно. Но мировая политика сейчас разворачивается под его диктовку. Скандальный саммит «Семерки», заставивший усомниться в том, что единый политический «Запад» еще существует. Помпезно обставленная встреча с Ким Чен Ыном, на несколько дней затмившая собой все остальное на планете. Объявление торговой войны Китаю вопреки договоренностям, которые вроде бы были достигнуты в мае.
И все это в сопровождении фейерверка высказываний, от которых содрогаются даже видавшие виды политические ветераны. «Бесчестный слабак» в адрес премьера Канады. «Крым российский, потому что там говорят по-русски», а «Украина – самое коррумпированное государство в мире»… «Посмотрю я на тебя [японский премьер], если прислать тебе несколько миллионов мексиканцев…» «Париж – место, где сосредоточены все мировые террористы»… Обвинения властей Германии в том, что они манипулируют статистикой и скрывают рост преступности, связанный с притоком мигрантов… И так далее – утечки, твиты, официальные заявления. В довершение ко всему – вдруг вернувшаяся на повестку дня тема встречи Трампа и Путина под разговоры о необходимости воссоздать «Восьмерку» (то есть вновь пригласить Россию), однако же новые санкции против Москвы вводятся практически еженедельно.
Что это все такое? Наиболее непримиримые противники Трампа по всему миру, но прежде всего в самих Соединенных Штатах, изображают его полубезумным самодуром, непредсказуемым павлином, который хочет только одного – быть любой ценой в центре всеобщего внимания. Другая часть критиков считает его поведение отвратительным, но расчетливым – он просто распространил на глобальную политику нравы бизнеса в сфере недвижимости с привычной там тактикой «наезд – откат». Есть и те, особенно в Европе, кто заподозрил нечто совсем неладное: Трамп поставил целью раздробить Европейский союз, чтобы было проще расправиться с конкурентами по одному…
Чтобы понять логику поведения Трампа и его администрации, стоит вернуться к одному из программных текстов, опубликованных ранней осенью 2016 года. Президентская кампания в США вступила тогда в решающую фазу, никто еще не мог поверить в возможность победы Дональда Трампа, хотя повсюду росла неуверенность в том, что Хиллари Клинтон – годный и многообещающий кандидат. В журнале The Claremont Review of Books, издаваемом консервативным Институтом Клермона (это учреждение иногда называют интеллектуальной кузницей трампизма), была напечатана статья «Выборы как рейс 93». Автор взял псевдоним Публий Деций Мус (так звали римского консула в IV веке), впоследствии выяснилось, что за претенциозным античным именем скрывался Майкл Энтон, консервативный публицист, служивший помимо всего прочего в командах Джорджа Буша и мэра Нью-Йорка Руди Джулиани.
Рейс 93 авиакомпании United Airlines летел из Ньюарка в Сан-Франциско, был четвертым из самолетов, захваченных террористами 11 сентября 2001-го. Согласно официальной версии, пассажиры, понявшие намерения злоумышленников (целью был то ли Капитолий, то ли Белый дом), предприняли попытку отбить у них кабину управления, в результате лайнер рухнул в Пенсильвании. Все находившиеся на борту погибли, однако замысел «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) удалось сорвать.
«Выборы 2016 – это аналог рейса 93: захвати кабину пилота или умри, – писал Энтон. – Вы можете умереть в любом случае. Возможно, вы – или лидер вашей партии – прорветесь в кабину пилота, не имея понятия, как управлять самолетом или посадить его. Нет ни малейших гарантий. За исключением одной: если вы не попытаетесь, то точно умрете. Если угодно – другая метафора: президентство Хиллари Клинтон – это русская рулетка с самозарядным пистолетом. В случае Трампа вы хотя бы сами крутите барабан и надеетесь на удачу».
Автор считает трагическим парадоксом неспособность американских консерваторов даже допустить мысль о том, что Америка и Запад движутся к чему-то очень скверному. Несмотря на то, что те же консерваторы страстно бичуют происходящее – засилье государства, рост преступности, политкорректность, достигшую накала маккартизма, увеличение налогов, упадок инфраструктуры, катастрофу в сфере начального и среднего образования и т. д. Но ответом на эти заклинания служат лишь призывы «усовершенствовать», «улучшить», «обратить внимание на» и прочие ничего не решающие предложения. Как заключает Энтон, общий подход сводится к следующему: «Все очень плохо, но не настолько плохо, чтобы мы задумались о чем-то по-настоящему другом».
Автор «Рейса 93» уверен: все настолько плохо, что шансов на успех у настоящего классического консерватизма почти не осталось. Эпоха после холодной войны вне зависимости от того, кто был президентом, привела к тому, что леволиберальная повестка превратилась в доминирующую догму и в Америке, и в мире, разрушая даже возможность возврата к консервативным корням. Политики-консерваторы превратились в «статистов, которые помогают олигархии давосского разлива рационализировать открытые границы, низкие зарплаты, аутсорсинг, деиндустриализацию, уступки в торговой политике и бесконечные, бессмысленные войны, в которых невозможно одержать победу». Президентство Хиллари Клинтон станет «педалью в пол для всей прогрессистско-левой повестки», и ее оппонентов ждет настоящий морально-политический террор, когда американцам попытаются навязать ценности, свойственные «разве что скандинавским странам или самым левацким местностям в Великобритании или Германии».
Наконец, Энтон объясняет одержимость темой миграции: «Самое главное, неустанное импортирование иностранцев из «третьего мира», не имеющих ни традиции, ни вкуса к свободе, означает, что с каждым циклом электорат будет становиться все более левым, демократическим, менее республиканским, менее приверженным ценностям Республики, менее американским в подлинном смысле этого слова». Восприятие массовой миграции как обязательной догмы и благого дела автор считает формой безумия, не упуская возможности пройтись по европейцам: «Ну точно как Ангела Меркель после очередного изнасилования, стрельбы, взрыва или нападения с мачете: больше, больше, больше мигрантов!» (На фоне нынешнего клинча в Германии по миграционному вопросу звучит весьма актуально.)
Смысл статьи «римского консула» – призыв в адрес консервативных чистоплюев, воротящих нос от Трампа: одумайтесь, как бы несовершенен, вульгарен или даже отвратителен ни был кандидат, он – единственная надежда на спасение, тот, кто способен кардинально пересмотреть подход к трем главным предметам: торговле, войне и иммиграции. «По собственной глупости мы, американцы, когда-то сделали выбор в пользу того, чтобы разрушить единство нашей страны посредством идиотской иммиграционной, экономической и внешней политики. Мы никогда не восстановим уровень единства, которым могла похвастаться Америка, до того как власть захватила надпартийная хунта. Но мы можем хотя бы попробовать улучшить ситуацию».
Эссе Майкла Энтона вызвало бурную дискуссию в консервативном лагере. После победы Трампа его пригласили на работу в Белый дом, а в апреле этого года, после назначения помощником президента по национальной безопасности Джона Болтона, Энтон подал в отставку с поста официального представителя Совета национальной безопасности. По слухам, он разочаровался в Трампе, хотя публично этого не заявлял. Как бы то ни было, его эссе – важный документ, объясняющий поведение президента США как представителя определенной политической и идеологической группы. Трамп – миссионер, считающий (осознанно или интуитивно), что призван столкнуть Америку и мир со смертельного курса, которым они следуют, а для этого надо перестроить (точнее, сломать) международную систему, как она сложилась за последние десятилетия. И в этом плане он очень американский президент, продолжающий давнюю традицию позиционирования США как «сияющего града на холме».
Дональд Трамп неоднократно повторял – и во время избирательной кампании, и уже став президентом, – что категорически отвергает линию предшественников на смену режимов в других странах и на национальное строительство, поучение посторонних, как им жить. Это, однако, не означает изоляционизма и индифферентности в отношении других. Трамп понимает, что в XXI веке изолироваться невозможно, но можно попытаться изменить мир, с которым связана Америка, сделать эту связь более выгодной для США. И получается, что бунтарь приходит к тем же методам, которые приняты в американской политике. Трамп не столько антипод президентов после холодной войны, сколько их зеркальное отражение. Он тоже меняет мир, только в обратную сторону. Но тоже для того, чтобы создать Америке более комфортные условия существования. В том числе и потому, что комфорт, который можно было почерпнуть из прежней системы, исчерпан, как и сама эта система. Соединенные Штаты достигли пика своих возможностей, обретенных с концом холодной войны.
Наиболее наглядна параллель с предыдущим президентом-республиканцем Джорджем Бушем-младшим. Тот шел на выборы под лозунгами классического консерватизма – против демократического мессианства. Но события 11 сентября 2001 года резко изменили повестку. Американцы обнаружили, что угрозы их благополучию и жизни могут исходить буквально откуда угодно (из неизвестных подавляющему числу граждан США пещер Тора-Бора, например). А значит, меры по защите американцев, то есть меры национальной безопасности, должны приниматься в общемировом масштабе. Военно-силовые и карательные действия соединились с милой сердцу убежденных неоконсерваторов идеей продвижения демократии как надежного способа избавиться от враждебных режимов. Так администрация, настроенная на то, чтобы до определенной степени дистанцироваться от глобальных проблем, стала одной из самых интервенционистских в истории.
Трамп, продолжающий традицию джексонианцев изоляционистов, тоже столкнулся с необходимостью воздействия на внешний контекст, поскольку быстро стало понятно, что изменить отдельно Америку, а это его задача, не получится. Ну и раз нынешний президент уверен, что до него и планету, и страну низвергли практически в тартарары, поставили на грань существования (в этом, собственно, пафос Публия Деция Муса), то меры требуются радикальные и всеохватные. Отсюда лихорадочная военно-политическая активность по всему земному шару и вмешательство во внутренние дела других государств. Но – и это удивительный парадокс – прежде всего на сей раз не оппонентов, а как раз собственных наиболее тесных союзников.
Не случайно идеолог «альтернативных правых» Стив Беннон, главный стратег Трампа, уволенный из Белого дома прошлым летом, колесит по Европе (Рим, Цюрих, Будапешт, Прага, Варшава, Париж и т. д.), активно поддерживая силы, противостоящие истеблишменту. Особые надежды он возлагает на Италию, где, по его собственным словам, новому правительству крайне правой Лиги и протестных «Пяти звезд» впервые удалось «по-настоящему сломать парадигму левых и правых». Именно поэтому, сказал он лидеру Лиги Маттео Сальвини, «вы можете показать, что популизм – это новый организующий принцип». Стоит заметить, что популизм в устах Беннона – понятие нисколько не негативное, его, вероятно, следовало бы переводить на русский как «народничество». В интервью The New York Times в марте этого года Беннон четко изложил свою цель: создать «живую сеть народнических восстаний в Европе, которые сокрушили бы политический истеблишмент».
Выступая в Ватикане еще в 2014 году, когда президентство Трампа никому и в кошмарном сне не могло присниться, Беннон говорил фактически то же, что и Энтон в своей статье, правда, адресовался к ситуации не только в самой Америке, но и в мире в целом: «В годы после краха Советского Союза мы отчасти вылетели с трассы, и в XXI веке мы начинаем с того, что, я уверен, является кризисом нашей церкви, нашей веры, кризис Запада и кризис капитализма».
Беннон формально сейчас никак не связан с Трампом, чего не скажешь о после США в Берлине и твердом стороннике президента Ричарде Гренелле, который произвел первостатейный скандал, едва пробыв в должности пару недель. Он пообещал делать все возможное для поддержки новых консерваторов в Европе (как раз тех, кого принято называть популистами), и прежде всего в том, что касается противодействия миграции. Гренелл просто-таки перечислил фамилии своих фаворитов в европейских странах (в Германии таковым оказался министр здравоохранения Йенс Шпан, последовательный критик Ангелы Меркель), что прозвучало как откровенная попытка повлиять на внутренние процессы. Мало того, на фоне правительственного кризиса в Германии в него вмешался лично Трамп, начавший бомбардировать твитами правительство Меркель, обвиняя его (непонятно, на основании каких данных) в сокрытии проблем, связанных с массовой миграцией.
Ничего нового в этом нет. Посол Гренелл ведет себя ровно так же, как прежде вели себя послы США в посткоммунистических и особенно постсоветских странах, как правило, не смущавшиеся давать «рекомендации» правительствам. Просто теперь очередь дошла до развитых государств Западной Европы, и пафос оказался антилиберальным. Но в остальном все совершенно в привычном американском стиле.
Белый дом отчаянно сражается на всех фронтах: внутреннем – против многочисленных оппонентов, внешнем – против союзников, партнеров, противников, но продолжает свой «рейс 93». Свое место в истории Трамп видит так: он – лидер, не позволивший свершиться чудовищному злодейству (глобальному торжеству леволиберального Левиафана). А учитывая отчаянность ситуации и то, что противник очень близок к победе, добиться этого, возможно, придется ценой политического самоубийства. Лишь бы утянуть с собой в бездну истории то, что сформировалось за последние десятилетия. Сломать любой ценой. Поэтому Трамп не боится наотмашь наносить политико-пропагандистские и экономические удары по институтам, составлявшим глобальный фундамент еще пару лет назад.
У Трампа есть основания рассчитывать на успех – ветер дует в паруса тех сил, которые ему симпатичны. И происходит это по объективным причинам, вследствие накопившихся структурных противоречий в обществах и изменения настроений. Так что, возможно, пассажирам, прорвавшимся в кабину пилота, удастся посадить лайнер. (Кстати, рейтинг Трампа растет, и даже некоторые из его яростных оппонентов начинают признавать за ним определенные заслуги.) Но всем, вероятно, надо понять и другое – если справиться с управлением не получится, то самозваные пилоты сочтут за честь рухнуть вниз, поскольку таким образом тоже выполнят свою миссию. А вот что это будет означать для всех остальных, пока можно только гадать.
Профиль
