5 июля 2017
Никогда "двадцатка" не была настолько показательна и важна
Фёдор Лукьянов - главный редактор
журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002
году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике
России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор
Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического
факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.
Резюме:Главным событием встречи "большой двадцатки" на этой неделе должно
стать предполагаемое первое свидание президентов России и США Владимира
Путина и Дональда Трампа. Было бы лестно полагать, что это отражает
резко возросшую роль нашей страны в мире, но на самом деле это скорее
продукт беспрецедентного внутриполитического кризиса в Соединенных
Штатах.
Главным событием встречи "большой двадцатки" на этой неделе
должно стать предполагаемое первое свидание президентов России и США
Владимира Путина и Дональда Трампа.
Было бы лестно полагать, что это отражает резко возросшую роль нашей
страны в мире, но на самом деле это скорее продукт беспрецедентного
внутриполитического кризиса в Соединенных Штатах, где "русский след"
стал едва ли не главным инструментом борьбы оппонентов против Трампа. В
сложившейся атмосфере ожидать чего-либо от встречи невозможно в
принципе, главное, чтобы хуже не было.
Тем не менее нынешнее заседание примечательно во многих отношениях,
российско-американская коллизия отнюдь не единственная и не главная.
Вообще, трудно вспомнить заседание этого клуба, которое проходило бы в
обстановке такого обилия противоречий и конфликтов между участниками и
вокруг них. Наибольший же парадокс заключается в том, что под вопросом
оказалась тема, ради которой этот формат когда-то и создавался -
недопущение протекционистских настроений, защита открытости глобальной
экономики.
Стоит напомнить, что "двадцатка" (20 крупнейших экономик мира)
впервые собралась в 1999 году в Берлине на уровне министров финансов и
глав центробанков. Инициатива стала ответом на азиатский финансовый
кризис 1997-1998 годов, первое экономическое потрясение мирового
масштаба в эпоху либеральной глобализации. Катаклизмы в Азии показали
качественно более высокую, чем раньше, степень всеобщей взаимосвязи,
соответственно появилась тема того, что спасение утопающих руками их
самих (то есть протекционистские меры) неэффективно и даже
контрпродуктивно. Также выяснилось, насколько деформировано
представительство государств в международных финансово-экономических
институтах. С этого момента идея повысить роль развивающихся экономик в
глобальном управлении стала постоянным рефреном, хотя следующие 10 лет
для этого делалось мало.
Взлет "двадцатки" на мировой политический олимп случился в 2008 году, когда банкротство Lehmann Brothers породило панику на мировом финансовом рынке и возникло ощущение, что
вся экономика катится в тартарары. Срочно созванный по инициативе
Вашингтона саммит "Группы двадцати" был призван послать миру сигнал -
самые влиятельные лидеры мира готовы работать вместе, чтобы не
допустить распадения экономического пространства на ожесточенно
сражающиеся друг с другом эгоистично настроенные сегменты. Свою задачу
форум выполнил - психоз пошел на спад. И обрушения в протекционизм
тогда не случилось.
Многие, правда, считают, что последствия того кризиса не осмыслены
по-настоящему и не преодолены до сих пор. И происходящее сегодня в
мировой политике - прямое следствие тогдашнего. Девять лет спустя в
клубе двадцати представлена страна, открыто декларирующая
протекционистские лозунги как основу своей политики. И это - первая
экономика мира. Клич "Америка прежде всего", а также ее более прикладные
аспекты - "Покупай американское", "Нанимай американцев" и пр. - меняют
всю международную атмосферу куда больше, чем региональные конфликты
или трения между, скажем, Москвой и Вашингтоном.
Как признают в частных беседах представители Германии, страны-председательницы G20,
характер дискуссий с американскими коллегами просто ошарашивает. Дело
не в требовании увеличить расходы на НАТО или зигзагах по поводу
Ближнего Востока, а в принципиальном подходе - Европа впервые с
середины прошлого века сталкивается с американской администрацией, для
которой Германия, например, в первую очередь не стратегический партнер,
а конкурент на рынках. И от которой на переговорах прямым текстом
звучит следующее: мы рассчитываем, что как лояльный союзник вы будете
покупать американское. То есть подспудно это имелось в виду всегда, но в
виде директивного указания, фактически отрицающего рыночные механизмы,
прежде никогда не звучало. Наиболее прямолинейно это проявляется в
борьбе против "Северного потока" и российского газа, взамен которого
настоятельно предлагается газ американский, но аналогичная ситуация и в
других сферах.
Как все это скажется на атмосфере трансатлантических отношений,
остается только гадать. А вот в плане противодействия протекционизму -
если в его сторону шарахается Америка, очень трудно ожидать, что
остальные останутся на твердых либеральных позициях.
Зато никогда, пожалуй, "двадцатка" не была настолько показательна и
важна как индикатор международных настроений. Трамп и Россия, Трамп и
Евросоюз, Евросоюз и Великобритания, Трамп и Китай, Саудовская Аравия,
Турция и остальные, причастные к Ближнему Востоку, Китай, Корея и
Япония, Бразилия и ее собственное будущее... Везде искрит, причем
довольно беспорядочно. У многих есть соблазн свалить ответственность на
Трампа, как раньше ее охотно валили на Путина, но многие понимают, что
конкретные персоналии - не причина, а следствие накопившихся
противоречий, а все, что происходит, - неизбежная, говоря рыночными
терминами, "глубокая коррекция". Правда, пока непонятно, с каким
результатом.
Главный вопрос - является ли ренессанс экономического национализма
временным откатом к более ранним временам или просто наступила очередная
циклическая смена и начался этап, противоположный открытости конца ХХ -
начала XXI века. Гамбург добавит аргументов той или другой позиции.
Российская Газета
