19 октября Бурунди, а 25 октября Гамбия решили выйти из соглашения о Международном уголовном суде (МУС), который использовался американцами как эффективный инструмент давления на не достаточно лояльные режимы и наказания непокорных. Таким образом, к США вернулся бумеранг запущенного ими процесса разрушения международных структур.

Повезло — так повезло

США — очень молодое государство, которому очень везло первые 200 лет его существования. Как раз, когда колонисты, поспорившие с Георгом III из-за налогов, подняли мятеж и развязали "войну за независимость", Лондон оказался ограничен в возможностях контроля морских путей. При Людовике XVI французский флот впервые за сотню лет оказался способен на равных противостоять британскому. Если бы не это, то одной морской блокады хватило бы, чтобы привести колонии к покорности и никаких США мы бы сегодня не знали.

Затем во Франции случилась революция, породившая Бонапарта. Наполеон был погружён в войны на европейском континенте, кроме того при нём французский флот потерял способность конкурировать с английским. В результате он продал США (за 15 миллионов долларов) Луизиану — треть территории современных США, не считая Аляски.

Изъятие у давно одряхлевшей Испании Флориды, равно как и двух третей территории новорождённой Мексики также не было слишком сложной операцией. В военном отношении ни испанцы (по крайней мере, на американском континенте), ни мексиканцы противостоять США не могли.

Аляску Вашингтон смог приобрести потому, что потерпевшая поражение в Крымской войне Россия опасалась нового конфликта с Англией. Последняя не скрывала своих претензий на Аляску. Продавая эту территорию, Россия получала не столько деньги, сколько союзника в Западном полушарии. По сути сделка была вызвана теми же причинами, что и продажа Наполеоном Луизианы.

Фактически самыми тяжёлыми за всю историю США были 200-летние (до последних десятилетий ХХ века) войны с индейцами, а самой кровопролитной — Гражданская война между Севером и Югом.

В международной же политике успехи (включая две мировые войны) сами падали в американскую корзинку — просто в результате жёсткой конкуренции европейских держав. Результатом стала наивная вера американцев (включая самых прожжённых политиков) в свою исключительность и их абсолютное незнакомство с эффектом бумеранга, который в просторечье выражается словами известного анекдота: "А нас за что?".

Любой политик, кроме американских, знает, что если ты создаёшь прецедент изменения правил игры на международной арене в свою пользу, рано или поздно новые правила будут использованы против тебя. Причём потеряешь потом ты гарантированно больше, чем приобретешь вначале.

Именно поэтому так осторожно относится Россия к любым изменениям границ (даже если теоретически эти изменения могут быть в её пользу). Мало занять территорию (или получить другое преимущество) — надо быть уверенным, что за это тебе ничего не будет, то есть не придётся в обозримой перспективе заплатить за бесплатное приобретение дороже, чем оно стоит.

Маленькие бумеранги уже полетели

В последние месяцы США начали кампанию дискредитации России в международных организациях. Под предлогом "варварских бомбардировок" Алеппо начали обсуждать идею исключения России из Совбеза ООН. Однако, поскольку это невозможно без разрушения всей структуры Организации объединённых наций, в этот понедельник запустили проект выдавливания Москвы из Совета ООН по правам человека (СПЧ). Мол, 80 гуманитарных организаций озабочены "российскими военными преступлениями в Сирии".

Заседание СПЧ ООН по ситуации в Сирии в Женеве. 21 октября 2016 года

Ещё ничего не произошло. ООН, её Совбез и СПЧ функционируют в обычном режиме, а маленькие бумеранги уже полетели. 19 октября Бурунди, а 25 октября Гамбия решили выйти из соглашения о Международном уголовном суде (МУС).

Между тем МУС использовался американцами как эффективный инструмент давления на не достаточно лояльные режимы и наказания непокорных. При этом, на государства, не входящие в состав МУС, его юрисдикция не распространяется.

Конечно, были бы силовые возможности — и распространить можно любую юрисдикцию на кого угодно. Но в том-то и дело, что две не самые большие и влиятельные африканские страны бросают вызов державе, всё ещё считающей себя мировым гегемоном, отказываясь признавать легитимность созданного ею международного карательного органа.

Фактически США ещё не успели разрушить мешающие им правила и организации, как начали сыпаться их собственные структуры. Это лучшее доказательство того, что, несмотря на агонию американского гегемонизма, уносящую тысячи жизней в Сирии, Йемене, Афганистане, Ираке, на Украине, по факту многополярный мир уже существует.

Ждем нового Тегерана

Точно так же правила игры в мире после Второй мировой войны были окончательно выписаны в Ялте и в Потсдаме в 1945 году. Но начали они писаться (а фактически в основных чертах были согласованы, хоть и не детализированы) в Тегеране в 1943 году, когда стало окончательно ясно, что страны Оси потерпят поражение от Объединённых наций.

По аналогии мы можем сделать вывод, что время новых Ялты и Потсдама, которые очертят окончательные контуры постамериканского мира, наступит году в 2020.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, Президент США Франклин Делано Рузвельт и Маршал СССР Иосиф Виссарионович Сталин на Ялтинской конференции. 1945 год

Но к новому Тегерану мы уже приблизились вплотную. Предварительную конференцию будущих победителей можно ожидать уже в 2018 году (в 2017 вряд ли успеют).

Реформировать лучше, чем ломать и строить заново. Поэтому Россия и её союзники очень осторожно подходят к любым изменениям прав и полномочий международных организаций, а также состава их руководящих органов. Как бы ни была бессильна в ряде случаев ООН, но лучшего механизма для сопоставления позиций и поисков компромисса у человечества нет.

Если организация будет разрушена, произойдёт политическая атомизация международной политики. Фактически мы вернёмся в состояние конца XIX — начала ХХ века, когда подписывались договоры и создавались альянсы всех против всех, и многие страны подстраховывали своё участие в одном альянсе одновременной дружбой с врагами своих союзников.

Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль во время Тегеранской конференции. 1943 год

Ломать — не строить

Если российский подход возобладает, то реформирование международных организаций будет происходить медленно, в ходе тяжёлых дискуссий и приниматься будут лишь те решения, неизбежность которых будет властно продиктована самим временем и поддержана консенсусом всех центров силы, старых и новых.

Если победит американский подход, то под предлогом реформирования действующие международные структуры будут аврально разрушены, а новые на их месте создать не удастся, в виду отсутствия консенсуса основных игроков и непримиримых противоречий между существующими центрами силы.

Надо признаться, что у американского подхода больше шансов на успех. Ведь ломать — не строить. Не только отдельные люди, но и человечество в целом (включая многих матёрых политиков) являются сторонниками простых и радикальных решений (именно так и начинаются войны).

Впрочем, думаю, что победа американского подхода к реформированию международных структур пойдёт во вред самим США. Вашингтон стремительно утрачивает авторитет и влияние в мире. Через год-другой Америка может не узнать саму себя.

Пока ООН и другие международные структуры функционируют в стандартном режиме, Вашингтон будет сохранять значительное влияние на международную политику.

Здание ООН в Нью-Йорке

Точно так же, как в 90-е годы прошлого века статус постоянного члена Совбеза позволял ослабевшей России поддерживать своё влияние на глобальные процессы.

Если же данные структуры будут разрушены, то вес каждого государства будет определяться его актуальным состоянием. И не факт, что через пару лет США будут влиятельнее Бразилии (не говоря уже о Китае), а Францию или Британию вообще кто-то захочет слушать.

Также не факт, что победители в гибридной Третьей мировой, создавая новые глобальные политические структуры, предусмотрят там для США и Европы тёплые места. Германию и Японию в 1945 году не только в Совбез — вообще в ООН не пустили (гораздо позже приняли).

Впрочем США — молодое государство, которому ещё не приходилось сталкиваться с эффектом бумеранга.