Нынешний ноябрь оказался редкостно богат на важные международные встречи, самыми крупными и значимыми из которых стали Азиатско-Тихоокеанский форум экономического сотрудничества (АТЭС), собравший лидеров 21 страны в Пекине, и саммит стран «большой двадцатки» в Брисбене (Австралия).
Для президента России Владимира Путина эти форумы превратились в дипломатический «осенний марафон», подробности которого многократно иллюстрировались и комментировались мировыми СМИ: вот Путин похлопал по плечу американского лидера Барака Обаму, а вот подал плед жене китайского руководителя; то Путин якобы грозит иностранным коллегам военными кораблями у берегов Австралии, то на встрече с австралийским премьером Эбботом взамен обещанного последним борцовского поединка устраивает соревнование по обниманию коалы – младшего брата российского «хозяина тайги».
За шумом вокруг всех этих «конфеток для прессы» не столь видимо, но вполне определённо произошли некоторые сдвиги, имеющие в перспективе эпохальное значение для АТР и мира в целом. В Пекине, а потом и в Брисбене впервые столкнулись лоб в лоб два мегапроекта по экономическому (а следовательно, в существенной мере и политическому) структурированию Азии: американский и китайский.
Американский проект для Азии, развиваемый с 2005 года, называется Транс-тихоокеанское партнёрство (ТТП). Предполагается под эгидой США и Канады объединить 12 «демократических» стран АТР (без Китая и России) в довольно твёрдый блок, который должен стать ядром консолидации, моделью для подражания, источником «правильных» стандартов и центром притяжения для всего огромного региона. Хочешь экономически преуспевать, получать инвестиции и свободно торговать – изволь соответствовать стандартам, следовать правилам и разделять ценности. Тогда тебя допустят к эксклюзивному партнёрству. Нет – останешься за бортом развития, пока не исправишься.
На сегодняшний день в подготовительных мероприятиях по созданию ТТП кроме США и Канады участвуют Мексика, Перу, Чили, Новая Зеландия, Австралия, Малайзия, Япония, Вьетнам, Сингапур и Бруней. На эти 12 стран сегодня приходится примерно 40% глобального ВВП и одна треть мировой торговли. Кроме того, 11 «друзей Вашингтона» уже представляют самый большой внешний рынок для экспорта товаров и услуг из США.
Внутри блока, который аналитики называют «самой важной геостратегической инициативой» США в Азии, будет действовать не только зона свободной торговли. Там появятся общие промышленные стандарты, правила для рынка труда, для инвестиционной и банковской деятельности, для государственных закупок. Будет и регулирование деятельности госкомпаний. Большое внимание уделяется также регулированию интернета, в том числе с антипиратскими целями. Особое значение придаётся созданию наднациональных арбитражных судов. По некоторым расчётам американских экспертов, запуск ТТП незамедлительно принесёт США не менее $78 млрд. дополнительной экспортной выручки в год.
Впрочем, что там ещё будет в ТТП – не известно, поскольку вся подготовка документов ведётся в беспрецедентной строжайшей секретности, что само по себе вызывает в мире немалую критику. Идёт подготовка не без труда и противоречий: выход на подписание пакта о партнёрстве уже дважды откладывали на год. Во время саммита АТЭС президент Обама собирал на закрытую встречу в американском посольстве в Пекине участников ТТП, вероятно, с целью закрепить взаимные политические обязательства партнёров и обеспечить подписание учредительных документов в 2015 году.
За этой «сепаратной» групповщиной у себя под боком внимательно, но спокойно наблюдало китайское руководство, которое продвигает план совершенно иного экономического альянса. До сих пор АТЭС был только региональной дискуссионной площадкой для глав государств и лидеров бизнеса. Пекин взял на себя титаническую задачу: создать на основе АТЭС полноценную зону свободной торговли, в которой Китай явно намерен задавать тон и доминировать.
Сегодня 21 страна АТЭС - это примерно 41% мирового населения, 54% глобального ВВП и 44% мировой торговли, самый быстро растущий, многообещающий и пока не слишком структурированный рынок, лидерство на котором создаёт предпосылки для победы и в глобальной конкуренции. Стремясь к такому лидерству, Пекин нынешней осенью стремительно набирает очки.
Во-первых, Пекину удалось, наконец, на «своём поле» утвердить «дорожную карту» по созданию на базе АТЭС зоны свободной торговли. Тем самым все переговоры о создании инклюзивного прокитайского альянса значительно ускорятся.
Во-вторых, китайское руководство использует совершенно убойный козырь: создание Азиатского инфраструктурно-инвестиционного банка (АИИБ). Впервые об этом грозном инструменте было неожиданно объявлено на саммите АТЭС в Бали в 2013 году. И вот теперь в Пекине был подписан меморандум о создании АИИБ, который неизбежно будет теснить на рынках Азии такие «прозападные» (и проамериканские) институты, как Мировой банк, МВФ и Азиатский банк развития.
К меморандуму о создании АИИБ со штаб-квартирой в Пекине и огромным стартовым капиталом в 100 млрд. долларов уже присоединилась 21 страна: Китай, Индия, Таиланд, Малайзия, Синапур, Филлипины, Пакистан, Бангладеш, Бруней, Камбоджа, Казахстан, Узбекистан, Кувейт, Лаос, Мьянма, Монголия, Непал, Оман, Катар, Шри Ланка и Вьетнам. Легко заметить, что не устояли от соблазна и некоторые участники блока ТТП. Под явным давлением США пока воздерживаются от формального учредительства в новом банке Австралия, Индонезия и Южная Корея, но и они демонстрируют серьёзный интерес к сотрудничеству. Китай, за которым несомненно останется контрольный пакет, подчёркнуто держит двери банка открытыми и намерен использовать его как мощнейший экономический магнит.
Практически все страны АТР страдают от отсталой инфраструктуры, которую они не имеют шансов модернизировать самостоятельно. Китай в состоянии использовать на инфраструктурные проекты в Азии свои огромные золотовалютные резервы, уже превысившие 4 триллиона долларов. Кроме того, Пекин готов тиражировать у соседей собственные успехи по модернизации дорожной и иной инфраструктуры, достигнутые поистине в рекордные сроки. Естественно, что эти проекты станут инструментами «мягкой силы», обеспечивающими продвижение китайских интересов и долгосрочное влияние Пекина на ситуацию в странах-реципиентах.
Можно сказать, что руководство Китая сполна использовало и своё годичное председательство в АТЭС и преимущество «своего поля». Запомним этот рубеж: фактически в ноябре 2014 г. на наших глазах состоялась смена лидера: эпоха доминирования США в АТР сменилась эрой восходящего лидерства Китая.
О том, что США не собираются сдаваться, президент Обама не замедлил напомнить на саммите «двадцатки» в Брисбене. Не называя Китай напрямую, Обама указывал на опасности, связанные с чрезмерным доминированием одной из крупных стран над малыми, говорил о важности сохранения традиционных союзов безопасности, призывал поддерживать в регионе стратегический баланс, ценить роль США в урегулировании застарелых территориальных споров, а также в защите «свободы, демократии и прав человека».
Руководство Китая, имеющего незакрытые территориальные споры с Индией, Вьетнамом и Японией, проблему Тайваня, этнополитические конфликты в ряде внутренних районов и тлеющий «майдан» в Гонконге, прекрасно понимало, куда ведут эти вполне прозрачные намёки.
Соперничество между Пекином и Вашингтоном за право экономически структурировать Азию и доминировать в ней, несомненно, растянется ещё на десятилетия, но время явно работает на закрепление китайского лидерства.
Возникает естественный вопрос о месте России и её интересах на этом «празднике жизни». Соперничать за региональное лидерство нам не приходится, а вот обеспечить закрепление за собой выгодных позиций – самое время.
Пока что нам удалось на минувшем саммите в Пекине в дополнение к большому газовому проекту «Сила Сибири», ориентированному на восточный экспортный маршрут, добавить контракт на трубу и транспортировку газа в Китай по западному маршруту: 30 млрд. кубометров газа в год с возможным удвоением объёма в перспективе. Этот сильный ход важен даже независимо от формулы цены: маневрируя значительными объёмами газа между европейским и китайским направлениями мы сможем выторговывать и удерживать гораздо более выгодные ценовые и транзитные условия.
Пора России, однако, приступать и к крупным производственным проектам с партнёрами из АТР, а также не упустить шансы на кооперацию в деле развития нашей инфраструктуры. Ставка России на БРИКС, разумеется, весьма перспективна, но вряд ли ею стоит ограничиваться. Встреча Владимира Путина с лидерами БРИКС в Брисбене подтвердила готовность «пятёрки» к созданию общего банка развития и связанного с ним резервного фонда.
Но почему бы нам дополнительно не включиться, например, в проект АИИБ, где уже нашли себе место Казахстан и Узбекистан? И почему бы не использовать гораздо шире концессионные соглашения с партнёрами из АТР для ускоренного развития Сибири и Дальнего Востока?
Надо самим определять приоритеты, устанавливать правила и смело идти на масштабные инвестиционные и кооперационные проекты. Конец эпохи дорогих углеводородов не оставляет России иного выбора. А санкционные войны создают запрос на кадры, способные рисковать, брать ответственность и побеждать.
