Втягивание РФ в полномасштабную войну — критически важная для Киева цель. И изобретение относительно безопасных для этого способов стало в последние недели все больше занимать беспокойные умы. Отсюда и угрозы сбивать российские летательные аппараты, буде такие вторгнутся в воздушное пространство Украины, беспорядочные артиллерийские обстрелы приграничной территории с постоянными попаданиями в российскую собственность, передислокация тяжелой техники на Перекоп и скачкообразное увеличение частоты боевых вылетов остатков украинской авиации.
Просто так все эти манипуляции оставить нельзя по причинам даже не пропагандистского, а чисто практического, военного характера. Тихо, подспудно с каждым часом идет эскалация конфликта, внешние проявления которой заметны только тогда, когда в дело включается пропагандистская машина.
В реальности же все гораздо страшней и опаснее, поскольку нагнетание истерии — это вопрос слов и эмоций, которыми можно при желании манипулировать, а ежедневное боевое дежурство лежит вне сферы каждодневных публичных обсуждений. Это данность, с которой, к сожалению, ничего нельзя поделать, потому что такого рода конфликты имеют печальное свойство усиливаться сами собой.
Это объективная логика эскалации войны, остановить которую можно только при наличии политической воли. А ее напрочь нет в Киеве, который кровно заинтересован во втягивании России в полномасштабную войну, причем не непосредственно с Украиной, а с НАТО, который в Киеве считают военно-политическим «зонтиком» для любого этапа боевых действий. А назвался «зонтиком» — так раскрывайся.
Изначально прогноз втягивание РФ в войну рассчитывался из численности потерь мирного населения и количества беженцев. Украинская армия способна что-то сделать с противником только усиливая огневую мощь — практически единственное средство, которым она располагает. А это автоматически означает просто стирание в пыль населенных пунктов, в том числе и крупных городов. Разовые диверсионные акции (если к ним кто-то и способен) к установлению контроля над крупными городами не приведут. Война уже превратилась в тотальную, а, следовательно, простым убийством руководства ЛНР и ДНР и захватом пары-тройки административных зданий Киев проблему не решит.
Необходим полный контроль над всей территорией, а достичь этого возможно только с применением всей огневой мощи и авиации. А это — большие потери и разрушения, толпы беженцев, критичные политические и гуманитарные издержки и — как результат — втягивание РФ в конфликт.
Но есть и куда менее затратные способы выставить Россию агрессором и спрятаться под натовский «зонтик». Причем большая часть таких способов лежит на стыке практической и эмоциональных сфер восприятия действительности, но разделить их сейчас уже очень и очень трудно. Действительно, очень сложно без эмоций относиться к ежедневному применению украинской стороной штурмовой авиации по населенным пунктам. Даже со стороны заметно нерациональное и хаотичное применение Киевом авиации, а критические потери среди мирного населения вызывают вполне оправданную ответную эмоциональную агрессию.
Самым простым сдерживающим действием со стороны России многим представляется введение так называемой no fly zone — «беспилотной зоны», то есть физического запрета полетов боевой и военно-транспортной авиации Украины в регионе. По крайней мере, такое решение весьма популярно в общественном мнении, несмотря на то, что ни один из официальных представителей Москвы никогда ничего подобного вслух не произносил. Россия ведь не является стороной конфликта, как утверждает президент Путин.
Введение «беспилотной зоны» над отдельно взятым регионом — с практической точки зрения мера не обязательная и даже излишняя. Украинская военная авиация уже понесла критические потери, ее боеспособность сомнительна и сейчас она в основном способна наносить именно террористические удары, которые выдаются за «точечные».
Применение авиации в конфликтах такого рода — вопрос не столько к командованию и пилотам, сколько к обслуживающему персоналу, его опыту и умениям. А вот с этим у украинской армии большие проблемы. Каждый боевой вылет должен быть подготовлен и обеспечен. Например, подвеской боезапаса. А это не только чисто техническая установка ракет или бомб, но и, например, синхронизация с электронными системами наведения. В противном случае это будет похоже на игру в городки, что и происходит сейчас. И нет никакой уверенности в том, что наземные команды украинских аэродромов вообще способны к таким манипуляциям со сложными техническими устройствами.
Каждой украинской авиаатаке требуется помощь наземных корректировщиков огня, а это крайне трудоемкая операция.
Во-первых, необходимо радиоэлектронное обеспечение всей этой затеи, что в условиях контактного боя практически невозможно.
Во-вторых, внедрение в среду ополченцев агентуры для наведения и корректировки огня тоже не идеальная схема — рано или поздно вся эта система провалится. Очень хитроумные операции с оставлением «маячков» на крышах зданий или наведением на мобильные телефоны и прочие страшилки — также операции затратные по ресурсам и в итоге неэффективные. Иными словами, украинская авиация просто вынуждена бить по площадям, и ни о какой «точечной» бомбежке речь идти не может. То есть, дорогостоящий штурмовик, каждый вылет которого требует еще и материального и интеллектуального обеспечения, превращается просто в установку «Град» с крыльями. Сходство практически полное, поскольку количество ракет, сопоставимых по мощи с выстрелами систем залпового огня, тождественно.
Преимущество штурмовика перед колесной машиной только в его большей защищенности (высота, расстояние, скорость, помехи). Но и это сомнительно, если посмотреть на статистику ПВО ополченцев.
Объявление «беспилотной зоны» можно рассматривать только в пропагандистском контексте. Но ситуация в регионе уже давно перешла ту черту, за которой слова материализуются. Террористический авиаудар по крупному населенному пункты после объявления Россией режима no fly zone автоматически повлечет за собой реальные шаги по обеспечению такого режима. То есть, все силы ВВС и ПВО, которые РФ уже стянула в ЦВО и Крым будут на деле вовлечены в боестолкновения с регулярной армией Украины в лице ее военно-воздушных сил. Чего, собственно говоря, все и добиваются.
Война так война. Даже «покрытие» региона системами С-300 и С-400, действующими с земли по сути дела будет означать вовлечение РФ в полномасштабную войну. Есть, конечно, слабая надежда, что украинские летчики просто побоятся залетать в зону, защищенную российским наземным ПВО, или будут стараться избежать атаки сразу после того, как получат оповещение о том, что они «подсвечены» радарами наведения с российской территории. Но это техническая деталь не меняет сути.
Обеспечение «беспилотной зоны» как снежный ком потянет за собой мобилизацию тыловых служб, систем обеспечения и поддержки. Радарные комплексы будут вынуждены проявить свои частоты, что немедленно будет замечено соответствующей аппаратурой НАТО в Польше и Литве. А первый же вылет российского перехватчика вызовет ответную реакцию. Не просто так же в те же Польшу и Литву были передислоцированы американские авиакрылья. Да, несколько F-16 — не великий противник, российские силы заметно превосходят это косметическое «усиление» НАТО в регионе, в котором изначально было больше рекламы, чем практической помощи Украине.
Но первое столкновение хотя бы одного российского самолета с американским приведет к масштабной эскалации угроз. Возможно, даже потеря одного-двух самолетов не станет предлогом к крупномасштабным боям между НАТО и РФ, в конце концов, во времена «холодной войны» такие инциденты не были редкостью. Но в общенервозной атмосфере такие эксцессы никому не нужны. Тем более, что, повторюсь, с практической точки зрения все это бессмысленно.
Пропагандистский эффект от объявления режима no fly zone очевиден только во внутриполитическом контексте. Большая часть российского общества безусловно такой шаг одобрит. На «внешнем рынке» же все строго наоборот. Получить формальное одобрение ООН или ОБСЕ не получится ни при каких усилиях со стороны российской дипломатии, а, следовательно, все действия Москвы в этом направлении будут расценены как агрессивные. А мы и так тратим гигантские моральные и интеллектуальные усилия, чтобы избежать даже виртуальных обвинений в участии в войне в качестве одной из ее сторон. Даже упоминания о снабжении ополченцев возможны только из уст персонажей совсем уж маргинальных, от слов которых и от них самих в любой момент можно откреститься.
Эскалация же российского вовлечения в войну — угроза ежедневная, если не ежеминутная. Ситуация вообще меняется с угрожающей скоростью и оперативно реагировать на чисто военную составляющую, конечно же, спокойнее в обстановке, когда ракеты не поставлены на боевое дежурство и человеческий фактор не довлеет над объективными обстоятельствами.
Примерно та же история и с обстрелами пограничных пропускных пунктов и, собственно, российской территории. Для понимания. Это — степь. Серьезных населенных пунктов там практически нет за редким исключением. Есть хутора, которые не эвакуированы в силу менталитета местного населения. Они, скорее, там погибнут, чем оставят свои огороды.
Снабжение ополчения (если уж говорить о полезности этих КПП в практическом смысле) не идет по асфальтированным трассам, отмеченным в туристических атласах автомобильных дорог. Они могут быть полезны только в масштабах полноценной войны для передвижения колонн бронетехники, но об этом пока речь не идет. Единственная их практическая функция в последние недели — прием беженцев, но и это может быть эффективно перекрыто украинской стороной без формального поднятия жовто-блакитного флага над руинами таможни. Что они и демонстрируют, бомбардируя без разбора окрестности, например, Изварино или Гуково. При этом страдают в основном КПП с выходом на Луганск, а магистральная трасса Донецк — Таганрог через лично мне близкую Амвросиевку атакам не подвергалась, что еще раз на практике свидетельствует о разнице отношения украинских силовиков к ЛНР и ДНР.
Стремление украинской армии установить контроль над КПП опять же связано не с чисто военной составляющей, а с пропагандистской. Это как раз тот самый случай, когда политико-информационный эффект от военной операции для них куда важнее, чем непосредственно военно-тактический. Восстановление контроля над границей — для Киева важнейший аргумент в переговорах с Европой. Это демонстрация дееспособности, аргумент, перед которым блекнут взятие Славянска и Краматорска — операции, не давшие требуемого пропагандистского эффекта на европейском поле политического PR-а.
Евросоюз открытым текстом заблокировал предоставление очередного финансового транша Киеву до восстановления контроля над всей территорией страны (без Крыма). А что может быть наглядней такого «восстановления» нежели физический контроль над границей? И при этом предложение Владимира Путина поставить на КПП с российской стороны представителей ОБСЕ Киев не устроило.
За все это время целенаправленных обстрелов российской территории и российской собственности было только два. Все остальное — от большого жизненного опыта украинских артиллеристов. Приладить к батальонному миномету 70-х годов производства относительно свежий дальномер — задача не для средних умов. На практике от использования дальномеров вообще предпочитают отказываться, но наспех мобилизованные украинские бойцы в такие детали не вникают и бьют по площадям. Рано или поздно это приведет к потерям на российской стороне границы, которые просто так простить уже будет нельзя. Пока что пограничники и таможенники успешно куда-то прячутся, заслышав свист, но вечно это продолжаться не может.
Эффективным ответом на подавление может быть авиаудар. Два вертолета идеально и надолго отобьют у украинских силовиков охоту что-то обстреливать вблизи российской территории. Такая реакция, кстати, в силу ее скоротечности не вызовет масштабного ответа — у Украины вообще возможностей на такой ответ нет, а «зонтик» НАТО просто не успеет раскрыться. Есть опасность, что даже такой российский ответ вызовет пропагандистскую эскалацию со стороны НАТО и даст повод поставить те же пресловутые эскадрильи F-16 на реальное боевое дежурство в небе, собственно, Украины, а не Польши и Литвы.
В нынешней атмосфере тотального недоверия и «словесного спускового крючка» такое вполне возможно. Но гибель хотя бы одного российского гражданина на российской же территории от бесконтрольного огня украинской артиллерии не может остаться безнаказанной. При этом ответственность за эскалацию дальнейших событий будет целиком лежать даже не на Киеве, а на НАТО. Вполне возможно, что украинская сторона именно этого и добивается, поскольку это достаточно эффективный и простой способ вовлечь НАТО в войну с Россией, а самим уйти в тень.
И, наконец, самый простой и надежный способ выставить РФ агрессором со всеми вытекающими из этого последствиями — доказать непосредственную вовлеченность граждан РФ в конфликт. Есть, однако, одна критически важная деталь. Эти российские граждане должны выполнять на украинской территории боевые задачи, поставленные российскими официальными лицами. Сам факт участия в боях кого-то с российским паспортом не может быть доказательством.
В конце концов, на украинской стороне воюют и поляки, и французы, и итальянцы, и шведы. Никто же в ответ не объявляет войну Швеции. А доказать факт поставки боевой задачи практически невозможно. Да и эффект от этого может быть только пропагандистский, а этого добра на рынке уже предостаточно.
До сих пор украинской стороне не удалось перехватить ни одну поставку вооружения и боеприпасов с российской территории ополченцам. Но мир не идеален, и это когда-нибудь произойдет. Есть все основания полагать, что если такие поставки и осуществляются, то они выстроены через частных лиц, на инициативу которых в итоге можно будет все списать. Это тяжелая работа, которой занимаются люди со специфическим складом ума, готовые к таким рискам — и физическим, и репутационным.
В конце концов, ни ООН, ни какое-либо иное наднациональное сообщество никаких эмбарго на поставки оружия и вооружения на Украину какой-либо из воюющих сторон не объявляло. И мы все верим, что США на запрошенные у конгресса миллиард долларов поставляют в Киев исключительно нелетальные грузы. И только злые поляки, чехи и болгары избавляются от своих излишков еще совсем советских боеприпасов, поскольку только древняя украинская артиллерия, которая еще Хмельницкого помнит, способна их использовать по назначению.
И я вообще не помню ни одного случая в письменной истории человечества, когда военно-техническое снабжение воюющей стороны приводило к реальному дальнейшему вовлечению государства в войну. Даже пропагандистский эффект от такого рода «разоблачений», как правило, краткосрочен и быстро забывается. И чистой воды психология — сама логика событий как бы уже подразумевает, что в России кто-то сочувствует и помогает ополченцам, а, следовательно, никакой «информационной бури» такое общение не вызовет.
Киев тратит очень много сил и ресурсов на то, чтобы всеми правдами и неправдами втянуть Москву в горячую фазу конфликта. Стратегические цели, которые могут быть таким образом достигнуты, крайне сомнительны. Но сейчас никто уже не требует от украинских властей холодного расчета, да и вообще просто разумного поведения. Очень многое сейчас обусловлено как раз факторами не объективными, а психологическими и эмоциональными. И главное, чтобы эта истерия не захлестнула и Москву, поскольку если Киеву терять уже нечего, то политика России все-таки остается выдержанной. До поры до времени.
