На этой неделе я намерен посетить группу стран, которые в настоящее время оказались на линии фронта между Россией и Европейским полуостровом: Польшу, Словакию, Венгрию, Румынию, Сербию и Азербайджан. Подобный тур позволяет рассмотреть детали истории. Но невозможно понять эти детали вне контекста. Чем больше я думаю о последних событиях, тем больше я понимаю: то, что произошло на Украине, может быть понято только с учетом европейской геополитики с 1914 года - начавшейся сто лет назад Первой мировой войны.
В "Пушках августа" Барабара Такман написала превосходную и точную историю того, как началась Первая мировая война.(2) По ее версии, это было стечение обстоятельств, искаженного восприятия личностей и решений. Это касалось лидеров, и в ее истории подразумевалась идея, что Первая мировая война была результатом просчета и непонимания. Я полагаю, что, если сосредоточиться на рассмотрении деталей, то война может показаться несчастьем и неизбежным происшествием. Я придерживаюсь иного мнения. Первая мировая война была неизбежной с момента объединения Германии в 1871 году. Когда это произошло, и так, как оно случилось, пожалуй, это было вне воли лиц, принимающих решения. То, что это произошло - в этом была геополитическая необходимость. И понимание того, что такое геополитическая необходимость, именно это дает нам основу для понимания того, что происходит на Украине, и то, что, вероятно, произойдет в следующий момент.
Германская проблема
Объединение Германии создало чрезвычайно динамичное национальное государство. На рубеже ХХ века Германия достигла уровня британской экономики. Тем не менее, британская экономика была завязана на империю, которая была построена во имя британских интересов. У Германии не было такой империи. Она достигла паритета за счет внутреннего роста и экспорта на конкурентной основе. Это как раз стало одной из проблем Германии. Международная экономическая система была основана на системе имперских владений в сочетании с европейским индустриализмом. Германии не хватало этих владений, и у нее не было военно-политического контроля над своими рынками. В то время как ее экономика была равна британской, риски Германии были намного выше.
Экономические риски усугублялись стратегическим риском. Германия располагалась на Североевропейской равнине - пространстве относительно плоском, только с несколькими реками, текущими с юга на север, служащими естественными барьерами. Немцы имели русских на востоке и французов на западе. Москва и Париж стали союзниками. Если бы они одновременно напали на Германию в любое время по их выбору, то Германия подверглась бы сильному нажиму. Немцы не знали о русско-французских намерениях, но они знали об их возможностях. В случае войны немцы должны были нанести удар сначала в одном направлении, добиться там победы и тут же перебросить массу своих сил на противоположное направление.
В случае вероятной войны сохранялась неопределенность ее исхода, какую бы стратегию немцы, в конечном счете, не выбрали. Но в отличие от точки зрения Такман на войну, война, которая началась с немецкого удара, была неизбежной. Война не была результатом недоразумения. Скорее, она была результатом экономических и стратегических реалий.
Немцы ударили сперва по французам, но не победили их. Поэтому они оказались в ловушке войны на два фронта, чего они страшились, но они, по крайней мере, полностью мобилизовали свои силы и смогли сопротивляться. Вторая возможность реализовать свою стратегию возникла у них зимой 1917 года, когда восстание началось против русского царя, который отрекся от престола 15 марта 1917 года. Германия, фактически, определила движение революции в марте репатриацией Ленина в Россию посредством печально знаменитого пломбированного вагона. Существовали серьезные опасения, что русские могут выйти из войны, и в этом случае германская военная мощь возрастет. Немецкая победа казалась не только возможной, но и вероятной. Если бы это произошло, и если бы немецкие войска из России были бы направлены во Францию, то вполне вероятно, что они могли организовать наступление, чтобы победить англичан и французов.
В апреле 1917 года Соединенные Штаты объявили войну Германии. Было несколько причин, в том числе, угрозы, что немецкие подводные лодки могли закрыть Атлантику для американского судоходства, но главным был страх, что благодаря событиям в России, немцы смогут победить союзников. Соединенные Штаты имели глубокий интерес в том, чтобы Евразийский континент не подпадал под контроль какой-либо одной нации. Рабочая сила, ресурсы и технологии под контролем немцев превзошли бы таковые у США. Германская победа была невозможна, и, следовательно, в течение года США направили более миллиона солдат в Европу, чтобы помочь противостоять германскому наступлению после того, как Октябрьская революция 1917 года выбила Россию из войны. По мирному договору Россия уступила Украину немцам, что ставило Россию в опасность в том случае, если бы немцы разгромили англо-французский альянс. В конечном счете, американская интервенция в Европу победила немцев, а русские восстановили контроль над Украиной.
Американская интервенция стала решающим фактором и определила стратегию США в Евразии на протяжении целого столетия. Это позволило сохранять баланс сил между державами. Когда баланс смещается, Вашингтон увеличивает помощь, а в случае крайней необходимости вмешивается решительно в контексте существовавшего и эффективного военного союза.
Вторая мировая война велась аналогичным образом. Немцы снова создали опасное положение, заключив союз с Советами, обеспечив войну на одном фронте. На этот раз они одержали победу над Францией. В нужный момент Германия обратилась против России в попытке достичь решительного доминирования в Евразии. Соединенные Штаты были сперва нейтральными, но при условии помощи британцам и русским. И даже после вступления в войну в декабре 1941 года США воздерживались до самого последнего момента от решительных действий. Соединенные Штаты действительно вторглись в Северную Африку, Сицилию и остальную часть Италии, но это были маргинальные операции на периферии германского владычества. Решающий удар не последовал вплоть до июня 1944 года, того момента, когда германские армии были значительно ослаблены Советской армией, получившей значительное снабжение из Соединенных Штатов. Решающая кампания в Северной Европе длилась менее года и была выиграна с ограниченными потерями для США в сравнении с другими комбатантами. Это была военная интервенция в контексте мощного военного союза.
В период холодной войны Советский Союз позиционировал себя, создав глубокие буферы. Он держал Прибалтику, Белоруссию и Украину в качестве первой линии обороны. Его второй оборонительный эшелон состоял из Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Кроме того, советский буфер проходил в центре Германии на Северной германской равнине. Учитывая уроки истории, Советы считали необходимым создание такого глубокого буфера, насколько это возможно. И эта линия, фактически, исключала нападение на Советский Союз.
Американский ответ был более активным, чем в первых двух войнах, но он не был решительным. Соединенные Штаты разместили силы в Западной Германии в контексте сильного военного союза. Этот союз, скорее всего, был недостаточен, чтобы заблокировать советское нападение. Соединенные Штаты обещали доставку дополнительных войск в случае войны, а также гарантировали, что в случае необходимости, они были готовы к применению ядерного оружия для того, чтобы остановить нападения СССР.
Модель была в этом смысле похожей. Расчет был на то, чтобы поддерживать баланс сил с минимальной американской экспозицией. В случае если бы баланс был сломан, Соединенные Штаты готовы были отправить существенно больше войск. В худшем случае, утверждали Соединенные Штаты, они были готовы использовать решающую силу. Важно отметить, что Соединенные Штаты сохраняли возможность укрепления своей ядерной мощи.
Советы никогда не нападали отчасти потому, что они не нуждались в этом - они не были в опасности, и отчасти потому, что риск, связанный с нападением, был слишком высок. Таким образом, Соединенные Штаты осуществляли последовательную стратегию во всех трех войнах. Во-первых, они избегали перерасходов средств, ограничивая свое присутствие до минимума необходимого. Соединенные Штаты не участвовали в Первой мировой войне до самого последнего момента. Во Второй мировой войне участие Америки выразилось в периферийных операциях при относительно низких затратах. В период холодной войны они позиционировала силу, достаточную для того, чтобы убедить Советы в американских намерениях. США всегда держали конфликт под контролем и всегда были готовы к полному вмешательству в самое последнее и подходящее время с минимальными потерями и в контексте эффективного военного союза.
Коллапс Советского Союза и революции 1989 года смели буферы, которые Советы захватили во Второй мировой войне. Их стратегическое положение было хуже, чем это было даже раньше мировых войн или даже с ХVII века. В том случае, если внутренний буфер из Прибалтики, Белоруссии или Украины становился враждебным и частью западной системы альянса, угроза для России была бы огромной. Страны Балтии были приняты в НАТО, и альянс теперь находился менее чем в 100 милях от Санкт-Петербурга. Если бы Украина и Белоруссия пошли бы по тому же маршруту, то город Смоленск, находившийся глубоко в Советском Союзе и Российской империи, стал бы пограничным городом, а расстояние до Москвы от территории НАТО составило бы 250 миль.
Смягчающим фактором было то, что НАТО было слабым и имело фрагментарный характер. Но это не давало много утешения для русских, которые видели, как Германия превратилась из слабой и фрагментированной страны в 1932 году в могущественную державу к 1938 году. Там, где есть производственная база, военный потенциал может быть быстро создан, и намерения могут измениться в одночасье. Таким образом, как показали события последних месяцев, для России, предотвращение поглощения Украины западной системой альянса имеет решающее значение.
Подход США
Американская стратегия в Европе остается той же самой, как это было в 1914 году - позволять европейскому балансу держав справляться самому. Публичные заявления на сторону свидетельствуют, что Соединенным Штатам было комфортно со слабостью европейских держав до тех пор, пока русские были также слабы. Там не было никакой угрозы подъема гегемона. Американская стратегия была, как всегда, позволить балансу поддерживать себя, и вмешиваться с помощью, необходимой для поддержания баланса, а военное вмешательство осуществлять в контексте надежного альянса в решающий момент, но не раньше. Из этого следует, что Соединенные Штаты не готовы сделать больше, чем участвовать в символических усилиях прямо сейчас. Русские военные в состоянии захватить Украину, хотя логистические проблемы серьезны. Но Соединенные Штаты не в состоянии развернуть решительную оборонительную силу на Украине. Сдвиг в европейском балансе сил носит далеко не решающий характер, и у Соединенных Штатов есть время, чтобы посмотреть на развитие ситуации.
На данный момент Соединенные Штаты, скорее всего, готовы расширить доступ к оружию стран, которые я посещу, наряду еще с Болгарией и странами Балтии. Но проблема Соединенных Штатов заключается в том, что ее историческая стратегия опирается на существование значительных военных сил - рабочего альянса, в котором участвует несколько стран. Бессмысленно для Соединенных Штатов обеспечивать оружием страны, которые не будут сотрудничать друг с другом и не способны позиционировать достаточную силу, чтобы использовать это оружие.
После событий на Украине многие европейские страны обсудили увеличение расходов на оборону и сотрудничество. Пока не ясно, что именно НАТО является средством для этого сотрудничества. Как мы наблюдали в ходе встреч между президентом США Бараком Обамой и канцлером Германии Ангелой Меркель, готовность Германии принять участие в наступательном действии ограничена. Экономический кризис еще бушует в южной Европе. Желание принять участие англичан и французов, или "иберов" ограничено. Трудно признать, что НАТО играет эффективную военную роль.
Соединенные Штаты смотрят на это, как на ситуацию, когда уязвимые страны должны предпринять решительные шаги. Для самих Соединенных Штатов нет чрезвычайной ситуации. Для Польши, Словакии, Венгрии, Румынии, Сербии и Азербайджана, наряду с другими странами, расположенными вдоль буферной линии, ситуация имеет еще не чрезвычайный характер. Но она могла бы материализоваться с удивительной скоростью. Русские не обладают большой мощью, но они являются более мощными, чем любая из этих стран в одиночку, или даже все вместе взятые. Учитывая американскую стратегию, Соединенные Штаты были бы готовы начать предоставление помощи, но существенная помощь требует значительных действий со стороны стран буфера.
Первая и Вторая мировые войны были о статусе Германии в Европе. Это было сутью того, что было и в холодную войну, хотя оформлено было по-другому. Мы в очередной раз обсуждаем статус Германии. Сегодня она не несет угрозу Западу. Восточная угроза слаба. Силы, которая подвигла Германию в двух мировых войнах, сейчас нет. Логично, что существует мало оснований, чтобы идти на риск.
Американский страх евразийского гегемона также имеет отдаленный характер. Россия далека от того, чтобы представлять такую угрозу. Она все еще борется, чтобы восстановить свои буферы. Также как и Германия, она не готова участвовать в агрессивных действиях. Так что Соединенные Штаты могут продолжить свою вековую стратегию ограничения риска как можно дольше. В то же время буферные страны сталкиваются с потенциальной угрозой, к которой благоразумие требует готовиться.
Тем не менее, пока не ясно, насколько материализуется русская угроза. Также не ясно, насколько у русских, помимо риторики, есть политическая воля действовать решительно. Оптимальным решением для буферных государств было бы массированное вмешательство НАТО. Этого не произойдет. Вторым лучшим вариантом для них было бы массированное вмешательство американцев. Этого, тем не менее, не произойдет. Буферные государства хотят переложить затраты на их защиту на других - рациональная стратегия, если они смогут достичь этого.
Безличные силы геополитики влекут Россию, чтобы попытаться вернуть критически значимое для нее пограничье. В процессе этого народы, граничащие с российской державой, не будут знать, как далеко русские постараются идти в этом деле. Для России, чем глубже буфер, тем лучше. Но, чем глубже буфер, тем выше расходы на его содержание. Русские не готовы на подобное движение. Но с течением времени, когда их сила и уверенность возрастут, их действия станут менее предсказуемыми. Когда сталкиваешься с потенциальной экзистенциальной угрозой, благоразумным действием является большее реагирование. Буферные государства нуждаются в оружии и союзнике. Соединенные Штаты будут обеспечивать степень поддержки, независимо от того, что будут делать немцы, и, следовательно, НАТО. Но принципиальное решение находится в руках поляков, словаков, венгров, румын, сербов и азербайджанцев, вместе с тем, и других буферных государств. Некоторые из них, как Азербайджан, уже приняли решение вооружаться и ищут союза. Некоторые, как Венгрия, смотрят и ждут.
Марк Твен, как полагают, сказал: "История не повторяется, она рифмуется". Существует рифма, которую мы можем услышать. Процесс находится в его ранних стадиях и уже заключен в курс, подобный тому, в котором оказалась Германия в 1914 году. Силы начинают собираться, и если процесс пошел, то он не будут контролироваться доброй волей. В своей поездке я буду прислушиваться к этой рифме. Мне нужно увидеть ее, если она есть. И, если это так, то мне нужно, убедиться, что наиболее подверженные риску также слышат эту рифму. Я дам вам знать, если я ее услышу.
Джордж Фридман
Источник
Рейтинг публикации:
|
