|
СССР на несколько лет опережал США в создании интернета. Мы реально могли быть в виртуале впереди планеты всей. Но судьбоносный проект академика Глушкова сознательно угробили. И первую компьютерную сеть испытал в 1969 году Пентагон.
Откуда деньжишки
- Во все времена главным двигателем технического прогресса была война и расходы на вооружение, — говорит эксперт по конкурентной разведке Елена Ларина. — И в США, и в СССР огромные деньги шли на науку. Но в Штатах, к сожалению, они тратились эффективнее. И сейчас нам надо наверстывать упущенное.
- Пытаемся. «Сколково» создали, русский аналог Силиконовой долины.
- Создателям «Сколково» стоило бы внимательно изучить историю знаменитой долины, которая во многом сформировала вторую реальность сегодняшнего мира — интернет и компьютерную индустрию. Из Силиконовой долины вышло подавляющее большинство всемирно известных компьютерных компаний.
- Это всем известно.
- Куда менее известен факт: десятилетиями правительство США целенаправленно вкачивало деньги в долину. Хитрость состояла в том, что финансировали не чисто военные исследования, а гражданские проекты. Затем проекты, которые выживали, выдерживали конкуренцию, окупались, находили и военное применение.
Силиконовую долину создавали рука об руку государство, университеты и постепенно становившийся на ноги благодаря заказам правительства частный сектор.
Начнем с миллиардера Билла Гейтса. Сына простой школьной учительницы Мэри Максвэлл Гейтс, как гласит легенда. На самом деле мама Гейтса была членом совета директоров солидных финансовых и телекоммуникационных компаний, в том числе президентом национального совета UnitedWayInternational. Там под ее руководством заседали два монстра компьютерного рынка — президенты IBM разных лет Джон Опель и Джон Эккерт. Так случайно вышло, что IBM поручило разработать операционную систему для первого персонального компьютера никому не известной компании «сына простой учительницы» Microsoft. Гейтс купил за $50 тысяч у программиста Патерсона систему QDOS, обозвал ее MS-DOS, продал лицензию IBM, сохранив авторское право за Microsoft. Так на свет появилась первая операционка Microsoft. Компьютеры РС, ставшие стандартом для всей мировой индустрии персональных компьютеров, оказались крепко привязаны к Microsoft. В 1996-м, имея за плечами контракты с IBM и операционные системы, Билл Гейтс вышел на биржу и стал в одночасье невероятно богатым. Для нашей темы крайне важен факт: IBМ с 60-х годов и поныне — головной производитель «сложного железа» для АНБ и других разведслужб.
История с Google началась в самом центре Силиконовой долины — Стэнфордском университете. Там студенты Ларри Пейдж и Сергей Брин работали над Стэнфордским проектом цифровой библиотеки. Библиотеке требовался поисковик. Проект финансировался за счет Национального научного фонда (по статусу — Федеральное агентство США, тесно связан с разведсообществом и Пентагоном). Первые $100 тысяч на поисковик Google двум студентам поступили от Энди Бехтольштайма, подрядчика целого ряда проектов, финансируемых Агентством передовых военных технологий Пентагона DARPA.
Первые серьезные деньги в Google вложил Sequoia Capital — один из самых успешных венчурных фондов в мире. Глава фонда, знаменитый Дон Валентино, был одним из руководителей в крупнейшем подрядчике Пентагона и разведывательного сообщества Fairchild Semiconductor.
В середине 90-х руководители компании приехали в Россию создавать «Силиконовую тайгу» на базе университетов Новосибирска либо Томска. Увидев, что всех в «Тайге» интересует только распил бывшей советской собственности, они после года мучений вернулись в Америку не солоно хлебавши.
Ну и на закуску — Марк наш Цукерберг. Facebook был социальной сетью «Лиги Плюща» — университетов, где учится американская элита. Марку требовались деньги на развитие бизнеса, раскрутку. Первые $500 тысяч дал Питер Тиль. Уже через четыре месяца Facebook собрал первый миллион пользователей и стал стремительно расти. До инвестиций в Цукерберга Тиль создал платежную систему PayPal, которую позиционировал как средство борьбы с национальными платежными системами, своего рода шаг к мировой валюте. Но сейчас Питер Тиль известен не PayPal и даже не Facebook. Он пять лет по крупицам собирал и финансировал команду лучших математиков, лингвистов, аналитиков, специалистов по системному анализу, доступу к данным и т. п. Теперь это любимое детище американского разведывательного сообщества — компания Palantir. Ее шеф Тиль — член Бильдербергского клуба (который считают тайным мировым правительством. — Ред.)
Цукербергу требовались все новые деньги. Парой миллионов помог Билл Гейтс. Не хватающие для сверхбыстрого роста Facebook 13 миллионов удалось получить в компании Accel Partners. Инвестицию организовал Джеймс Брейер, бывший глава Национальной ассоциации венчурных капиталистов в сотрудничестве с Гилман Луи, исполнительным директором официального Фонда американского разведывательного сообщества In-Q-Tel. Так что по Силиконовой долине чужие и случайные не ходят.
Управление поведением
- Вы забыли про покойного бунтаря Стива Джобса. Надеюсь, он бродил там сам по себе?
- Все знают про знаменитый голосовой помощник SIRI, установленный сегодня в айфонах. Его прообразом послужило программное обеспечение нового типа Calo. Происходит название от латинского слова Calonis — слуга офицера. Проект финансировался все тем же пентагоновским агентством DARPA. Можно еще примеры приводить по компьютерным гуру, но не хочу утомлять читателей.
- Бунтарь — слуга офицера? Класс! Выходит, Google, Microsoft, Facebook — филиалы Пентагона или АНБ? Потому-то спецслужбы имеют доступ к их серверам для электронной слежки за клиентами интернет-гигантов, что и разоблачил Сноуден.
- Ни в коем случае! Это не филиалы. Более того, вмешательство государственных структур ограничено определенными правилами и законами. И не нужно на основании разоблачений Сноудена считать, что спецслужбы могут делать все что угодно с любой американской компанией. Правда же в том, что высокотехнологичный бизнес, университеты, американское разведывательное сообщество — ребята с одного двора. Своего рода «военно-информационно-промышленный комплекс». Они занимаются одним делом — собирают, обрабатывают индивидуальные и корпоративные данные, т. е. сведения о каждом из нас. Одни — ради прибыли. Другие — ради национальной безопасности или того, что этим прикрывается.
Есть хрестоматийная история. Отец, работающий в компьютерной компании, узнал о беременности дочери еще до того, как она сама ему призналась. Каждый из нас, в зависимости от желаний, потребностей, настроений и т. п., что-то ищет в интернете, заходит на разные порталы, оставляет сообщения. А в интернете — запомните! — никогда ничего не пропадает. Если обобщить заходы, сообщения, то можно понять, что происходит с человеком либо с организацией. А если ты знаешь, что происходит с кем-либо, то можешь предложить ему в нужный момент нужные товары, услуги и т. п. И он их обязательно приобретет. Это называется управление поведением. А теперь представьте, что вы продаете в Сети не товары и услуги, а те или иные политические убеждения, взгляды, точки зрения на мир и т. п. Это уже Национальная безопасность. Очень серьезная тема. Подробнее — как-нибудь в следующий раз.
Большой Брат
Британский сатирический портал The Daily Mash запустил остроумную байку. Дескать, секретные службы специально раскинули Всемирную сеть. Мы стучим по клавишам, а невидимый Большой Брат все читает, во все вникает. «Раньше ребята из АНБ (Агентства национальной безопасности США) сутками дежурили у дома интересующего их субъекта, мучились с телеобъективами, магнитофонами, давились кофе с липкими булочками. Чтобы сэкономить время, сохранить здоровье, они и придумали интернет. Зная, что народишко сам о себе все выложит. Так и случилось».
Чисто британский юмор. Но в каждой шутке есть доля правды. Теперь спецслужбам не надо мучиться с аппаратурой, зарабатывать в засадах гастриты. Благодаря откровениям бывшего церэушника Сноудена все уже знают, что сотрудники АНБ в комфортных офисах спокойно присматривают за всем миром. С помощью крупнейших интернет-провайдеров, телефонных операторов. Под колпаком — президенты, политики, бизнесмены, рядовые граждане… Только в Бразилии, судя по разоблачениям Сноудена, АНБ прослушивает и читает в месяц 2,3 млрд. телефонных звонков и электронных сообщений. В Германии — 20 млн. телефонных переговоров ежедневно. А ведь Россия наряду с этими странами входит в приоритетный список АНБ! Масштабы слежки Большого Брата в других частях света сложно даже представить.
А в штате Юта этой осенью войдет в строй крупнейший «Дата Центр» АНБ. Здесь будет храниться и анализироваться ВСЯ электронная информация со ВСЕЙ планеты.
Хотя на самом-то деле родился интернет в недрах американского министерства обороны. А уж потом его прибрали к рукам спецслужбы.
В 1958 году после запуска первого советского искусственного спутника Земли Пентагон создал Агентство передовых оборонных исследовательских проектов — DARPA. Чтобы не дать русским обогнать Америку в космосе и на земле. Холодная война грозила перейти в горячую, атомную. Пентагон заказал надежную систему связи, способную выдержать ядерную атаку. Агентство создало компьютерную сеть ARPANET. Переросшую позже в интернет. Первое испытание прошло 29 октября 1969 года. Но подобная сеть могла появиться в СССР, и даже раньше американской!
Крест на советском интернете
Вот воспоминания академика Виктора Глушкова, одного из самых гениальных математиков и компьютерщиков в истории ХХ века: «Задача построения общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой (ОГАС) была поставлена мне А. Н. Косыгиным в ноябре 1962 года. К этому времени у нас в стране уже имелась концепция единой системы вычислительных центров для обработки экономической информации. Мы разработали первый эскизный проект Единой государственной сети, включавший около 100 центров в крупных промышленных городах и центрах экономических районов, объединенных широкополосными каналами связи.
Начиная с 1964 года (времени появления моего проекта) против меня стали открыто выступать ученые-экономисты, многие из которых потом уехали в США и Израиль. Косыгин заинтересовался стоимостью проекта. Ориентировочно она оценивалась в 20 млрд. рублей. Мы предусмотрели самоокупаемость затрат. За три пятилетки реализация программы принесла бы в бюджет не менее 100 млрд. рублей. Но наши горе-экономисты сбили Косыгина с толку… Нас отставили в сторону, стали относиться с настороженностью.
В конце 60-х в ЦК КПСС и Совмине появилась информация, что американцы еще в 1966 году сделали эскизный проект информационной сети, то есть на два года позже нас. Но в отличие от нас они не спорили, а делали.
Тогда забеспокоились и у нас. Я пошел к Кириленко (секретарь ЦК КПСС, курировавший промышленность. — Е. Ч.) и передал записку, что надо возвратиться к идеям моего проекта. Была создана комиссия. Лучше бы ее не создавали…
Тем временем началась вакханалия в западной прессе. Первыми заволновались американцы… Конечно, любое укрепление нашей экономики — для них самое страшное. Поэтому они сразу открыли огонь по мне из всех калибров. В «Вашингтон пост» вышла статья «Перфокарта управляет Кремлем», рассчитанная на руководство СССР. «Царь советской кибернетики академик В. М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами». Статья в английской «Гардиан» была рассчитана на советскую интеллигенцию. Мол, академик Глушков предлагает создать сеть вычислительных центров, более передовую, чем на Западе. На самом деле это заказ КГБ, чтобы упрятать мысли советских граждан в банки данных и следить за каждым человеком. Эту статью все «голоса» передавали раз 15 на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря. (Эти же две газеты и раздули всемирный скандал со Сноуденом. К чему бы это? — Е. Ч.)
Потом последовала серия перепечаток этих пасквилей в других ведущих капиталистических газетах, серия новых статей. Тогда же начали случаться странные вещи. В 1970-м я летел из Монреаля в Москву. Опытный летчик почувствовал неладное уже над Атлантикой и возвратился назад. Оказалось, в горючее что-то подсыпали. Слава богу, все обошлось, но так и осталось загадкой, кто и зачем это сделал. А немного позже в Югославии на нашу машину чуть не налетел грузовик — шофер чудом сумел увернуться.
И вся наша оппозиция, в частности экономическая, на меня ополчилась. В начале 1972 года «Известия» опубликовали статью «Уроки электронного бума». В ней автор пытался доказать, что в США спрос на вычислительные машины упал. В ряде докладных записок в ЦК КПСС от экономистов, побывавших в США, использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к моде на абстрактную живопись. Мол, капиталисты покупают машины только потому, что это модно, дабы не показаться несовременными. Это все дезориентировало наше руководство».
Русский Windows
Судя по воспоминаниям академика, было много других козней, интриг, попыток рассорить его с руководителями СССР. Осенью 1981 года Виктор Михайлович заболел. Долго лечился в Киеве, оттуда был переведен в Москву в ЦКБ. Умер 30 января 1982 года. Великому математику, кибернетику было всего 58!
- Так поставили крест на советском интернете, — говорит эксперт конкурентной разведки Елена ЛАРИНА, познакомившая меня с воспоминаниями академика. — А ведь помимо того, о чем рассказывал Глушков, в СССР были сделаны конкурентоспособные серверы, персональные компьютеры. Имелись и протоколы передачи информации, и даже, как это ни покажется сегодня удивительным, дружественные интерфейсы (современный пример таких систем — Windows. — Е. Ч.). Они позволили бы простым советским управленцам, конструкторам, ученым, не знающим программирования, работать с ЭВМ. Точно так же, как сейчас интернетом пользуются все, кто хоть немного знаком с компьютерами. Кстати, все в том же Советском Союзе ученый М. М. Субботин впервые создал гипертекст — систему ссылок, которая лежит в основе интернета.
Увы…
Источник
Что противопоставить американской цифровой гегемонии?
| Борис КАЗАНЦЕВ |
| |
Цифровой мир, или киберпространство, находится в своем развитии на развилке. И речь идет не о конкретных технологиях, а о концепции политики государства по отношению к киберпространству и к тому, каким образом и в каких объемах государство должно на него влиять. Разоблачения Эдварда Сноудена стали тем толчком, который вызвал лавину размышлений во многих странах мира. И в центре этих размышлений одна проблема: как обеспечить суверенитет государства в эпоху тотальной цифровой прозрачности и наличия таких методов съёма информации, которые никому в прошлом даже не снились?
Американская концепция киберпространства не может не быть имперской. Это означает, что безопасность США делается точкой отсчёта поведения всех остальных государств и международных организаций, которым имперский «Центр» может оказать «милость» и открыть доступ к части своих возможностей, но потребует за это полного подчинения. Если раньше это подчинение выражалось в принятии культуры, экономики, валюты «Центра», то теперь – в требовании признать доминирование американских ИТ-корпораций на внутренних рынках других стран. Более того, подразумевается, что другие страны должны отказаться от самостоятельной поддержки своих киберпотенциалов, поскольку «верховный защитник» уже обо всем позаботился. Так сказать, идея «информационного зонтика»…
Европа долгое время соглашалась с такой логикой, едва ли не полностью отказавшись от наращивания своих мощностей в цифровом мире. Этому способствовало то, что социалистические установки идеологов построения европейского информационного общества эклектично наложились на общую неолиберальную модель Евросоюза. Однако дело Сноудена выдернуло европейцев из их сладкого забытья и заставило серьезно осмотреться в поисках адекватных моделей ответа на американскую цифровую гегемонию.
Удивительно, но такой моделью всё более явно становится та, которую сами же европейцы нещадно критиковали последние 20 лет – китайская. Отдельные элементы ее внедрения в Европе наблюдались еще в 2009-2010 гг. Тогда европейские правительства пошли на открытую конфронтацию с американскими ИТ-корпорациями, в частности с Google и Microsoft. В каждом случае это было что-то своё (например, для Германии и Греции это было связано с проектом Google Street View, для Франции – с попытками оцифровки ее библиотечных фондов), но в каждом случае европейцы пытались поставить барьер безмерному цифровому присутствию США на их территории. В 2011 году даже обсуждался вопрос «Цифрового Шенгена», организованного явно на манер «Золотого щита» Китая, но дальше общих рассуждений дело не пошло.
Видимо, опыт Китая (в научной литературе его называют «восточноазиатским опытом построения информационного общества») будет всё больше востребован в дальнейшем теми странами, которые хотят быть субъектами международной политики, а не послушными исполнителями воли «Центра».
В основе «китайской модели» в первую очередь лежит признание того, что «универсальные ценности» не такие уж универсальные. Каждая крупная цивилизация за тысячелетия своего существования выработала свои, присущие ей глубинные коды, которые можно смело назвать «национальными ценностями» и которые всегда самобытны. Для Китая, например, таковыми являются конфуцианские ценности. Однако китайцы признают наличие различных систем ценностей и не помещают страны с ценностными системами, отличными от их собственной, в категорию «варварских», как это делают проповедники «универсальных ценностей» на Западе.
Второй аспект – опора на национального производителя, что, с одной стороны, обеспечивает экономический рост, с другой – безопасность государства. При этом ставка на «национального производителя» делается по очень широкому кругу производств, начиная от изготовителей «железа» (электронной начинки) и до производителей «смыслов» (контента).
На техническом уровне Китай с самого начала очень аккуратно подошел к развитию Всемирной сети на своей территории, отвергнув неолиберальную парадигму «рынок всё отрегулирует». В 2003 году в Китае имелось не более 10 крупных сетей, которые работали под пристальным контролем государства. Стремительный рост числа интернет-кафе в середине и конце 90-х привел к тому, что за несколько лет (1999 - начало 2000-х) эта сфера подверглась более серьезному государственному регулированию.
Благодаря последовательной и вдумчивой политике поддержки высокотехнологических отраслей экономики в Китае сделали то, что долго казалось невозможным, – вытеснили американские IT-корпорации с внутреннего рынка и теперь активно их скупают (например, Lenovo в своё время выкупила IBM, а сейчас приглядывается к Blackberry). Такие китайские брэнды, как ZTE или Huawei, стали сегодня синонимами успеха и могущества, которых боятся на Западе все.
В политике производства контента Китай придерживается двух простых принципов.
Первый принцип у блогеров называется «запрещай и клонируй», что подразумевает «умную цензуру». Главное её отличие от «глупой цензуры» - государство, запрещая доступ к иностранной платформе, оперативно даёт возможность воспользоваться точно такой же, но национальной.
Это оказалось справедливо по отношению решительно ко всем популярным механизмам сети Интернет, начиная от поисковых систем и видеосервисов и кончая социальными сетями и микроблогами. При этом количество пользователей китайского Интернета (а это более 600 млн. человек) делает весьма условным само понятие «глобальная сеть», поскольку налицо самодостаточный кластер, обеспечивающий себя всем необходимым.
Второй принцип - выделение набора ключевых тематик, которые, по мнению китайского руководства, могут повлиять на жизнь страны дестабилизирующим образом…
К таким тематикам относится информация, которая противоречит принципам, закрепленным в Конституции, ставит под угрозу национальную безопасность, раскрывает государственную тайну, подрывает доверие к правительству, разрушает единство государства, наносит урон его чести и интересам, провоцирует этническую ненависть или дискриминацию, разрушает сплочённость нации, может иметь негативные последствия для государственной политики в сфере религии, распространяет культ насилия, разврата, порнографии, азартных игр, убийств, террора или провоцирует преступление, распространяет слухи, нарушает общественный порядок, подрывает социальную стабильность, ущемляет закрепленные в Конституции права человека. Вряд ли хоть кто-то скажет, что эти темы действительно не заслуживают повышенного внимания со стороны государства.
Естественно, что в чистом виде подобная модель может существовать лишь в определенных социально-политических условиях и вряд ли в «рафинированном» виде она приемлема для той же Европы. Однако, преломившись через европейские практики построения информационного общества и будучи откорректированной после откровений Эдварда Сноудена, «китайская модель» может стать основой для выработки некой новой сущности, которая определит будущее киберпространства.
Сейчас практически невозможно сказать, какими будут черты этой новой системы, но уже ясно, что новая модель будет больше рассчитывать на национального производителя, более серьезно относиться к понятию «цифрового суверенитета» и иначе воспринимать новую технологическую реальность.
Возможно, хотя верится с трудом, та же Европа начнет более внимательно относиться к тому, что сама декларирует, – уважать чужие права и традиции, не пытаясь унифицировать всё и вся под флагом «глобализации». Наверное, это довольно отдалённые перспективы, однако и то, что Германия и Бразилия внезапно нашли общий язык в ООН и выступают по проблемам киберпространства с совместными инициативами, уже говорит о многом…
|
fondsk.ru
Рейтинг публикации:
|
