Пат и трепет Барака Обамы: Владимир Путин серьезно усилил свое геополитическое влияние
Петр Акопов
Через три недели балансирования на грани начала американской агрессии против Сирии произошел принципиальный перелом. А именно – началось обсуждение предложения России о международном контроле над сирийским химическим оружием. Вне зависимости от того, будут в итоге США атаковать Сирию или нет, Россия получила огромный выигрыш в геополитической игре.
Путин теперь спасает не Башара Асада, а Барака Обаму – так должны комментировать американские СМИ происходящее в последние два дня. На самом деле Путин озабочен только одним – укреплением позиций России в мире, и в этом деле невольным, но прекрасным помощником ему оказался американский президент.
Своими метаниями и явным нежеланием начинать бомбежку, способную стать детонатором войны, Обама позволил российскому президенту не просто перехватить инициативу, но и навязать свою игру. То, что Владимир Путин, во-первых, гораздо более самостоятельный лидер, чем его американский коллега, а во-вторых, несравненно более опытный в мировых делах, было понятно и до сирийского кризиса. Но за спиной Обамы стояла мощь США, серьезно превышающая российскую, и одно это делало позицию Путина более слабой – если говорить о влиянии на мировую геополитику. И вдруг в тот момент, когда Америка занесла кулак для удара, все изменилось.
Баскетболист Обама слишком замешкался с мячом – и дзюдоист Путин применил против него так любимый в этой борьбе прием: обернул силу броска противника против него самого. И все зрители поняли, что теперь уже Обама не сможет провести не то что трехочкового, но и просто результативного броска. На трибунах еще не кричат «Акела промахнулся!», но уже понятно, что именно так и думают. Причем не про самого неудачливого игрока, а про всю его команду.
Можно долго гадать, что стало причиной подобного поведения Обамы после 25 августа, но похоже, что самым верным будет самый простой ответ: он выглядел как человек, который очень не хочет делать то, к чему его принуждают. Отсутствие поддержки в Конгрессе и отрицательное отношение американского общественного мнения к операции в Сирии были лишь дополнительными аргументами, усиливающими сомнения Обамы – и своим невооруженным глазом заметным нежеланием воевать он лишь дополнительно ослаблял первое и усиливал второе.
«Причина того, что Обама не имеет поддержки в Конгрессе и общественном мнении, в том, что применили химическое оружие боевики, а не правительственные войска, – говорит член Общественной палаты РФ, проректор РЭУ им. Плеханова Сергей Марков, – и в современном информационном обществе скрыть это невозможно. В короткие сроки еще можно было использовать свое информационное доминирование для переваливания с больной головы на здоровую, но долго скрывать правду было невозможно».
«В итоге удар по Сирии сейчас стал невыгоден администрации Обамы прежде всего по внутриполитическим резонам, – говорит генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив Вероника Крашенинникова. – Белый дом не может сейчас пойти на такую открытую конфронтацию с Конгрессом и общественным мнением. Это может стоить им очень дорого – включая импичмент для Обамы, потому что в Конгрессе достаточно людей, по разным причинам не желающих видеть его на посту президента».
Понимать, кто именно толкал Обаму к войне – лобби международной олигархии, в чьих интересах сейчас было подыграть усилению Саудовской Аравии и форсирование конфликта с Ираном, или чисто американские ультраимпериалисты, считающие постоянное нагнетание международной обстановки единственным способом удержания США в положении «мирового управителя», или же обе эти силы вместе, – очень важно, но сейчас невозможно установить в деталях.
«Есть противоречия между ультраагрессивной частью истеблишмента, такими как Джон Маккейн, и той здоровой на голову частью истеблишмента и широкой общественностью, которая понимает, что нельзя постоянно воевать, что и дома достаточно проблем», – говорит Вероника Крашенинникова.
Обама – представитель американского гражданского общества, считает Сергей Марков:
«Он был выдвинут им для того, чтобы спасти Америку от таких отморозков, как Буш и Чейни, которые завели американскую политику в тотальный кризис. Став президентом, он пытается вычерчивать среднюю линию – учитывать интересы общества, национальной элиты и мировой олигархической элиты, но все равно в результате получается, что он больше действует в интересах мировой олигархии».
Ясно одно – президент США оказался заложником не столько собственных слов о «красной линии», сколько всей архитектуры глобалистского мирового порядка, чьим верным прорабом он по должности обязан быть. Но лично отдавать приказ о войне ему очень не хотелось.
Было бы странно, если бы Путин не воспользовался сложившейся ситуацией – не только как руководитель страны, но и как профессиональный вербовщик, он интуитивно чувствует слабые места соперника.
«Еще на пресс-конференции в Питере после саммита Путин прямо сказал, что была одна идея по мирному выходу, которую они обсуждали, – говорит Сергей Марков. – И в своем вчерашнем заявлении он снова сослался на пятничную встречу с Обамой. Так что саму идею контроля над химическим оружием, которая появилась задолго до этого, Путин начал разыгрывать именно в Питере».
В получасовом разговоре 7 сентября на саммите в Питере Путин протянул Обаме руку помощи. Взятие под контроль химического оружия Сирии позволит американскому президенту отменить операцию, не отказываясь от своих прошлогодних слов про «красную линию». Он все равно выходит из ситуации с серьезными имиджевыми потерями – но какой только жертвы ни готов принести лауреат Нобелевской премии мира, чтобы не рисковать развязыванием третьей мировой. А в том, что вторжение в Сирию может реально перерасти в конфликт как минимум регионального масштаба, не сомневается никто из ответственных мировых лидеров. Путин с Обамой, действительно, как Хрущев с Кеннеди, отодвинули мир от края пропасти – к которому, впрочем, в этот раз Америка подвела его в одиночку.
«Белый дом загнал себя в тупик постоянными утверждениями о том, что мы должны ударить, иначе в мире нас сочтут слабаками, – говорит Вероника Крашенинникова. – Поскольку Обама обосновывал этот удар применением химического оружия, то со стороны Путина было чрезвычайно удачным ходом снять его главное обоснование предложением о международном контроле. Это сработало, потому что Обама был в безвыходном положении».
В этой ситуации Россия и президент Путин получили огромный репутационный выигрыш – причем в глазах не только мирового, но и американского общественного мнения, говорит Крашенинникова.
«Поскольку большинство общественности и значительная часть истеблишмента были против удара, то предложение Путина Обаме и Америке варианта, при котором можно без потери лица перейти в другой формат решения сирийского кризиса, воспринимается позитивно. Этот факт, конечно, вряд ли снимет другие существующие между нашими странами проблемы, но в глазах общественности Путин очень выиграл».
Российская инициатива не означает, что Сирию оставят в покое, и даже не гарантирует успешности попыток поставить сирийское химоружие под международный контроль, но она как минимум дает паузу, в ходе которой понимание безумия американского удара станет все больше проникать как в мировое, так и американское общественное мнение и элиты.
«Если за ближайшее время Белому дому удастся отформатировать общественное сознание таким образом, чтобы получить поддержку удара по Сирии, то атака вполне возможна, – говорит Вероника Крашенинникова. – Пропагандистские возможности у США совершенно неограниченные. Но сейчас в США впервые с 1991 года сложилась ситуация, когда и Конгресс, и общественность выступили против военной политики Белого дома. Это уникальный случай. И России необходимо развивать эту ситуацию, продолжать вести очень активную информационную работу.
Предоставлять доказательства того, что химическое оружие было применено боевиками, требовать от США прекращения политической, военной и информационной поддержки боевиков, настаивать на том, чтобы США приложили все усилия для того, чтобы отрезать доступ боевиков к химическому оружию. Ведь все случаи применения химического оружия исходили от боевиков, и провокации еще могут случиться. Было бы лучше, если бы в следующий раз мы не доводили ситуацию до края пропасти – мы могли раньше начать активную политическую и информационную работу, а не мобилизоваться в последний момент. Это нужно делать постоянно и системно, а не только тогда, когда мы стоим на краю войны».
Даже если удар теперь и состоится – через две недели или месяц, – он произойдет в совершенно другой реальности. Условия для него будут еще хуже для Вашингтона – как во внутриполитическом, так, что еще важнее, и во внешнеполитическом отношении. А Россия и лично Путин получают неожиданную, но вполне заслуженную премию – причем при любом развитии событий.
«Если Америка бьет – Россия в глазах мирового сообщества выглядит как безусловный лидер всех стран, противящихся американскому гегемонизму, до последнего выступавший против агрессии и пытавшийся всеми силами предотвратить ее. Все увидят, что Россия единственная сопротивлялась, причем в течение длительного времени, подняла на сопротивление Китай и другие страны, – говорит Сергей Марков. – Все это вызовет в мире колоссальное уважение к Владимиру Путину и огромное уважение к нашей дипломатии».
А США, не воспользовавшиеся готовностью Сирии решить химическую проблему, уже совершенно однозначно будут восприниматься как агрессор даже в европейских странах. Россия же получит полный карт-бланш на то, чтобы перестать ограничивать себя в сотрудничестве в военном плане с теми странами, которые Америка считает своими очередными целями – в первую очередь с Ираном.
Наши действия будут конкретными, считает Марков – будем как можно быстрее продавать всем возможным следующим жертвам агрессии, в том числе Ирану, С-300, будем вкладывать еще большие деньги в скорейшее перевооружение нашей армии, выйдем из договора по ограничению ракет средней дальности.
Если же США откажутся от удара, то это станет беспрецедентным признанием того, что, во-первых, внутренние проблемы (в том числе и слабость президента) очень серьезно влияют на геополитические планы США, во-вторых, что коалиция мировых держав во главе с Россией и Китаем способна заставить их отказаться от уже намеченных шагов, а в-третьих, обозначат общее ослабление позиций США на Ближнем Востоке.
«Основным аргументом в кампании за военную атаку является то, что если мы сейчас не ударим, то весь мир подумает, что мы уходим с позиции «мирового жандарма», и нас перестанут бояться», – говорит Крашенинникова.
«Рейтинг США в мире продолжит падать, как у дергающихся людей, которые сами не знают, что делать, – говорит Сергей Марков. – Ухудшается и восприятие политики США самими американцами – потому что они видят, что их страна не имеет ясных и четких стратегических целей. Ей приписывают стратегические цели – свергнуть иранский режим, держать в хаосе весь арабский мир, но сейчас очень похоже на то, что у них таких целей нет. Америка может перейти к дерганию между активной внешней политикой и изоляционизмом. Обама явно не изоляционист, но следующий президент вполне может быть им – хотя, конечно, переход к чистому изоляционизму в современном гиперглобальном мире практически невозможен, тем более учитывая, что американцами правит не национальная, а глобальная элита».
Пропагандистский и репутационный выигрыш Москвы в этом случае несомненен – но не только. Произойдет и ускорение процессов обособления от США в Латинской Америке, разворота многих стран Большого Ближнего Востока (от Египта до Афганистана) от Америки – а значит, и в сторону России. Авторитет России в мире при любом развитии событий растет. Конечно, речь не идет о том, что Россия скоро вернет себе влияние, как у СССР, а Путин в глазах мировых элит становится властелином полумира Брежневым (или даже послевоенным демиургом Сталиным), а угнетенные наступлением глобализма народы начинают воспринимать его как нового Чавеса. Но уже запущен процесс, который делает Путина однозначно самым влиятельным человеком в мире, тем, кто может использовать как ослабление США, так и усиление Китая, как военные конфликты, так и экономический кризис в целях переформатирования нынешнего мирового и финансового порядка.
Изменится отношение к России и в США.
«К нам теперь будут относиться с большим уважением, вниманием – и большим желанием ограничить, – говорит Марков. – Потому что у американской элиты вообще нет такого понимания, как равноправный партнер. Если равноправный – то враг, а если партнер – то младший. У них не было и нет партнеров. Если бы Евросоюз сформировался как единая сила, то он бы стал для США равноправным партнером – хотя все равно им бы пришлось прийти к этому через мучения. Это все равно как для мачо признать, что женщина равна ему – когда-то он это поймет, но сделать это очень трудно».
То, что в результате действий Путина рейтинг России сильно поднимается, конечно, очень не понравится многим в США, говорит Марков:
«Так что инвестиции в Навального вырастут пропорционально успехам Путина на международной арене. Сильный Путин им совершенно не нужен».
Контроль без гарантий
Само осуществление плана постановки химического оружия под международный контроль представляется очень сложным – при желании его в любой момент могут сорвать США, заявив, что их не устраивают его условия. Только один пример – для согласия на уничтожение химического оружия сирийцам нужны будут гарантии того, что на них не нападут не только США, но и Израиль: ведь химоружие является в первую очередь средством сдерживания, уравновешивающим наличие у Израиля атомного оружия. Отказ Израиля дать гарантии ненападения более чем вероятен – и это может быть прекрасным поводом для срыва всего плана с химоружием. Но если Обама действительно будет настаивать на своем нежелании нанести удар и сумеет удержаться на этой линии, то соглашение о передаче химоружия под контроль международных наблюдателей вполне достижимо.
«Американцы будут требовать, чтобы это оружие было собрано, проверено, а потом и вывезено из Сирии, – говорит Сергей Марков. – Но ведь для Дамаска это оружие сдерживания, гарантирующее от нападения соседних и далеких стран. Получается, что нужно будет подписывать договор о ненападении на Сирию – и Путин говорил об этом. Но я с трудом представляю, чтобы Израиль и Турция дали такие обязательства. И в это упрется вся ситуация. Здесь тупик. Единственное, что Сирия может сделать в этих условиях, так это поставить свое химическое оружие под контроль международных сил – без его вывоза. И при этом передать надзор организации по контролю за химическим оружием или же коалиции стран: России, Китая и других. Там могут быть и представители американских правозащитных организаций, которые выступают против агрессии».
Если же контроль над химическим оружием будет поручен подконтрольным США организациям, то это может стать лишь новой формой давления на Дамаск.
«Международный контроль» над химическим оружием позволит Вашингтону иметь постоянный инструмент жесткого политического давления на правительство Асада с возможностью возвращения к военному сценарию в любой момент, – говорит Вероника Крашенинникова. – Теперь США будут посылать «инспекторов», которые будут лазить по всей стране и требовать доступ на объекты, не имеющие никакого отношения к химическому оружию. Так уже было в Ираке, где они, например, пытались добиться доступа к одной из резиденций Саддама Хусейна. Кроме того, таким образом США получают возможность постоянно выдвигать все новые, и большей частью необоснованные и невыполнимые, требования. И ссылаясь на то, что правительство Асада их не выполняет, угрожать военной расправой. Так что бой за Сирию продолжается, и нам рано почивать на лаврах. Российская инициатива действительно стала огромным успехом на международной арене, но это лишь промежуточная победа в очень долгом сражении за Сирию. Белый дом ни в коем случае не отказался от свержения Башара Асада, он просто будет делать это другими методами».
Взгляд
Источник: imperiya.by.
Рейтинг публикации:
|
