 |
Александр Горбенко |
Родился в 1977 году в семье военных. Служил срочку на Флоте. Женат, двое детей (пока). Интересы: история, военная история, военная техника.
|
Вопросы уважаемых читателей заставляют дополнить статью о Новом Колониализме. Вопрос о роли США в событиях последнего времени, происходящих в Африке, представляет собой немалый интерес. Особенно с учетом того обстоятельства, что американцы, как кажется, оставляют ведущую роль в действиях на этом континенте своим европейским партнёрам. Попробуем разобраться — так ли это? И если так, то почему?
Начнем с того, что интерес американцев к развитию событий на Чёрном континенте нельзя назвать ослабевающим, скорее наоборот. В 2007 году это заставило их пойти на беспрецедентное структурное изменение системы региональных командований вооруженными силами. Ранее Африка по частям входила в зоны ответственности разных межвидовых региональных командований: большинство стран Африки относились к Европейскому командованию (USEUCOM), за исключением нескольких государств, входивших в зону ответственности Центрального командования (USCENTCOM) и Тихоокеанского (USPACOM).
Немного отвлекаясь, надо заметить, что американские вооруженные силы готовы действовать по всему миру, и в определённом смысле — весь мир, это зона их ответственности. А система командований только делит его на стратегические зоны, объединяя имеющиеся силы и средства под единым управлением на заданном театре военных действий. Изменения в расстановке сил в той или иной зоне, отражаются на ответных мерах со стороны ВС США, которые по большому счёту, рассматривают любую военную силу в мире в качестве вероятного противника. То есть, совокупная зона ответственности региональных командований — Земной шар. А изменения структуры командований и подчинённых им сил — отражают изменения в силах, противостоящих интересам США. Естественно, с учетом приоритетов, поскольку военные возможности США не безграничны.
Например, ввод американских войск в Афганистан имеет причиной не охоту за бен Ладеном (это обоснование для публики) — а необходимость концентрации сил вдоль так называемой «дуги нестабильности», которая, по представлениям американских стратегов, тянется от севера Африки на Ближний Восток, через Кавказ и Иран в Среднюю Азию, и далее до Корейского полуострова. Чтобы не рассуждать долго о том, насколько присутствие американцев способствует «стабильности» этой дуги, напомню только, что сам термин придуман американцами для обозначения районов, требующих американского же военного присутствия, или международного давления на ряд государств.
Но вернёмся к Африке. Давайте посмотрим, как меняются американские приоритеты в её отношении. Африканские направления считались второстепенными в задачах региональных командований — в каждом из них имелись более значимые для США регионы. Да и положение дел на Африканском континенте не требовало более активного вмешательства в его дела. Несмотря на нищету жителей и бесконечную череду войн и переворотов — это положение не противоречило интересам США. Всё устраивало. Но с 90-х годов ситуация начала меняться. Уже Б. Клинтон стал говорить о возрастающей роли Африки в целом во внешнеполитической стратегии США. А Дж. Буш выделил Африканскую зону в отдельное направление, создав в 2007 году Африканское Командование (USAFRICOM) с перераспределением сил и средств американских вооруженных сил под управление этой структуры. В настоящий момент, работа этого регионального командования несколько отличается от практики других. Это связано с почти полным отсутствием собственных американских военных баз (кроме Lemonnir в Джибути) и сложностью их создания, из-за сопротивления африканских стран. Так штаб USAFRICOM, считающийся временным (переходным), до сих пор находится в Штутгарте (Германия), хотя планировался его перевод непосредственно в Африку давно. Но Нигерия в 2008 году отказалась размещать его на своей территории, так же как Кения и Эфиопия несколько позднее. Сопротивляется приходу американских военных в Африку одна из влиятельнейших стран континента — ЮАР. Ещё в 2007 году южноафриканский министр обороны Мосиуоа Лекота заявил, что «большинство стран Африки сходятся во мнении, что иностранным войскам, особенно недавно созданному Пентагоном АФРИКОМ, не место на Черном континенте». Из-за этого американцам приходится пользоваться базами своих европейских партнеров, сохранивших в некоторых странах влияние и связи с местными элитами с колониальных времён. Прежде всего, это Франция, наиболее активно вмешивающаяся в дела африканских стран, и обладающая там, самым значительным влиянием и военным потенциалом. Активное использование французских вооруженных сил в Африке, кроме прочего, объясняется недостаточностью собственных американских возможностей — повторюсь, долгое время Африка была второстепенным и малозначительным направлением, для вооруженных сил США. Приоритеты были другие.
Но работа по созданию своих баз в Африке ведётся по двум направлениям. Во-первых, это сотрудничество «в области безопасности» и «гуманитарных проблем» с существующими африканскими режимами. Военный аспект этого сотрудничества включает безвозмездную помощь в подготовке и оснащении вооруженных сил африканских государств, конечно с целью «предотвращения распространения терроризма». Эта часть сотрудничества развивается наиболее бурно. На 2013 год запланирована отправка 3500 военных специалистов в 35 стран Африки (от 50 до 800 человек в каждую) в дополнение к уже действующим там инструкторам, советникам и техническим специалистам. Это позволяет американцам использовать для своего военного присутствия военную инфраструктуру африканских стран, готовых бесплатно получать военную помощь. Но есть и гражданская составляющая сотрудничества, проходящая, как ни странно, по линии военного ведомства США. У командующего USAFRICOM есть два равных по статусу заместителя: первый отвечает за военные операции и военное сотрудничество, второй за гуманитарную помощь, помощь в устранении последствий стихийных бедствий, и даже помощь в сфере здравоохранения. Работа по «гуманитарной» линии ведётся с гражданскими ведомствами африканских стран.
Во-вторых, американцы работают «на будущее», подготавливая почву своего присутствия там, где она не достаточно «мягкая» сейчас. Это обучение военных, а также гражданских чиновников. Так в 2009 г. около 900 военных и гражданских представителей 44 африканских стран, прошли обучение и подготовку в США или в своих собственных странах по нескольким программам. Эти программы не только бесплатны, но и предусматривают весьма значительное (особенно по африканским меркам) обеспечение стипендиями. Эти люди уже занимают, или только продвигаются на ключевые позиции в вооруженных силах и правительствах своих стран. При этом, учебные программы дают им не только прочные связи с американскими ведомствами, но и немаловажный материальный стимул — представители американских компаний охотно заводят с ними знакомства, имея в виду возможность выгодных контрактов в будущем. Не приходится сомневаться, что эти люди становятся проводниками американских интересов. В качестве примера можно вспомнить упомянутого в прошлой статье Амаду Сагоно, обучавшегося в США по программе IMET (International Military and Education Training — Международная военная и образовательная подготовка). Во многом, нынешняя интервенция французских военных сил в Мали, стала возможна благодаря совершенному им в прошлом году государственному перевороту. То есть там, где «почва» недостаточно готова к иностранному военному присутствию — ситуация «подправляется» в нужном русле.
Таким образом, на лицо немалые усилия США, направленные на создание военного присутствия в Африке, которое не стояло в числе приоритетов американской внешней политики ранее. Что же изменилось? И что потребовало таких усилий?
Американцы имеют много различных интересов на континенте, которые, как и везде в мире, готовы защищать силой. В первую очередь они заинтересованы в том, чтобы африканские сырьевые потоки шли на развитие США и Европы, а не какого-либо другого центра силы. Отчасти это объясняет активное участие Европы в африканских делах, которое можно считать не противоречащим американским интересам. Страны, потребляющие сырьё, зависимы от его потоков и одновременно, являясь его переработчиками — экономически и технологически более развиты, чем его поставщики. Собственно, географическое распределение ресурсной базы и центров переработки — и есть экономическая карта мира, где потоки сырья и товаров — определяют, кто в этом мире живёт хорошо, а кто перебивается с хлеба на воду. Со второй половины прошлого века никаких других центров силы, кроме американского (включающего зависимые от США Европу и Японию) и Советского (включающего наших союзников) — просто не существовало. У потоков сырья просто не было альтернативных направлений, так как Советский Союз в основном пользовался своими ресурсами. Крушение Советского государства, казалось бы, должно было только закрепить это положение.
Но вместо этого американцы встали перед проблемой «многополярного мира», который по определению противоречит усилиям США, направленным на доминирование в мире. Новые центры силы стали оформляться там, где их появления не ждали.
В первую очередь -- Китай, начав свое развитие по модели послевоенных Японии и Европы, в отличие от них, неожиданно обнаружил появление собственных интересов. Но и кроме него множество стран начали направлять ресурсы и средства на собственное развитие. Укреплялась экономически ранее тотально отсталая Индия. Иран решил стать региональной державой, направляя средства от экспорта нефти в развитие своей экономики. Ливийский диктатор носился по Африке с трансафриканскими экономическими проектами. В Южной Америке наращивала свою производственную базу Бразилия. Заслуга Уго Чавеса (и одновременно его вина перед США) состоит в том, что он национализировал венесуэльские сырьевые источники и направил средства от них на развитие собственной страны. Аналогично поступила Россия — у целого ряда олигархов отобрали их сырьевые активы в лоно ужасно «недемократичных» госкорпораций, получив базу для восстановления экономического потенциала бывшей «империи зла» в новом обличии. Мировое лидерство расползалось от американцев к новым игрокам «как тараканы». Одновременно с экономическим подъемом новых лидеров «многополярного мира» — соответствующим образом менялись потоки сырья и товаров, делая прежде полноводные русла этих потоков — сохнущими, и наполняя «живительной влагой» те области мира, где раньше была экономическая пустыня. А старые «оазисы» благополучия и процветания начинали сталкиваться с экономическими проблемами и кризисами. Как писал Эйлеру Михайло Ломоносов: «...ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте». И с этим надо было что-то делать.
Подхода могло быть два. Можно бороться непосредственно с теми, кто задумал жить лучше в ущерб интересам прежних лидеров. Можно попытаться «подправить» направление потоков сырья и товаров в нужном направлении. К первому подходу можно отнести включение в «ось зла» некоторых стран, имеющих экономические амбиции. Где сейчас Каддафи с его прожектами? Возможно ли экономическое чудо на руинах Ирака? Когда теперь оправится Сирия, ещё недавно оспаривавшая у Турции региональное лидерство? Да и самой Турции, в пору подумать о своей целостности, а не мечтать о временах Османской империи. Хотя она и «стратегический партнер в регионе», но кажется, превышает амбициями уготованное ей место в новой расстановке сил. С этой точки зрения, монархии Залива — более удобный «партнер» — продают сырьё, а вырученные деньги вкладывают в роскошь и экономику Запада.
Ко второму подходу самое непосредственное отношение имеет Африка. Она всегда была не более чем источником сырья, и не имеет серьёзных шансов стать чем-то большим в обозримом будущем. Но вот куда направляются ресурсы Африки — это вопрос более чем злободневный. Не так давно американцы и европейцы, прежде безраздельно устанавливавшие в Африке правила игры, столкнулись с тихо вползающим на континент Китаем. Растущая Поднебесная нуждается в надёжных источниках сырья для своего роста. Причем, в отличие от западных стран, имеющих давние колониальные привычки, Китай не склонен действовать силой или «грабить туземцев» открыто или завуалированно. Китай приходил в страны Африки открыто, в обмен на доступ к месторождениям помогал развивать инфраструктуру и экономику бывших колоний. Платил не стеклянными бусами, а живыми деньгами. Выгоды китайских контрактов превышали выгоды сотрудничества с западными компаниями, что объясняется нацеленностью Китая на долгосрочное сотрудничество и надёжность источников сырья. Китай не устраивал для доступа к ресурсам военных переворотов, предпочитал заплатить сполна за контракт, вместо того, чтобы подкупить верхушку. Он работал с той властью, которая имелась, если надо, укрепляя её экономической помощью и не пытаясь изменить правила игры, если они чем-то не устраивают. Всё это тоже не филантропия, а прагматичная политика, ведь надёжность источников сырья напрямую зависит от стабильности страны, которой они принадлежат. Следует сказать, что кроме Китая, в Африку пошли компании других поднимающихся стран. Не только Индия и Бразилия имеют в Африке свои проекты, отечественные компании присматриваются к Черному континенту всерьёз, некоторые уже работают, или работали до последней волны потрясений.
С такой экспансией можно бороться только описанными выше методами. Эти методы колониальны по своей сути, став лишь незначительно гуманней со времён эпохи географических открытий. Да и не умеют они по-другому. Ну, в самом деле, не начинать же соперничать с китайцами в выгодности контрактов? Зачем давать развиваться чужой стране? Её населению, чего доброго, понравится жить хорошо. Дешевле одарить «туземных вождей», или раздать стеклянные бусы гуманитарную помощь населению и сотрудничество военной элите. А если и этого не хватит, можно подкупить «соседнее племя», чтобы оно устроило «гуманитарную катастрофу» и присутствие «белого человека» с его армией в чужой стране стало более оправдано — это не грабеж колонии, это для «стабильности», то есть, чтобы положение сырьевого источника оставалось стабильно колониальным. Ну а противиться такой стабильности могут только подкупленные племена экстремисты, или национально ориентированные лидеры кровавые диктаторы.
Есть ещё один вопрос, который следует поднять в контексте нового колониализма и последних событий в Африке. Почему так легко пошла на активные действия в Мали Франция? Ведь вероятность успеха военной операции представляется сомнительной. По крайней мере, сомнительно достижение озвученной цели — восстановления контроля правительственных сил над всей территорией страны. А возможные осложнения, если противник окажется французам не по зубам — ставят под сомнение разумность всей авантюры. Мне трудно сказать, какие мотивы заставили власти Пятой республики всё же действовать. Сейчас они активно ищут помощь, начав понимать, насколько серьезными могут оказаться усилия, необходимые для успеха операции, или хотя бы, сохранения лица. Но здесь мне снова вспоминается Турция. Втягиваясь в сирийский конфликт на стороне террористов и их хозяев, она, скорее всего, рассчитывала соблюсти свои интересы, надеясь на «партнерство» как гарантию их соблюдения. Но вся штука в том, что в таком «партнерстве» каждая из сторон имеет свои интересы. И не все из них обязательно знать «партнеру».
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
