Война. Ее суть никогда не меняется. Какими бы красивыми словами ни прикрывали агрессоры свои нападения, она всегда остается прежней: кровь, тела погибших, ужас живых. И нет ничего ужаснее, когда снаряды летят в спящий город. Разрушенные и сожженные до остовов дома, погибшие и раненые, слезы и боль - вот цена речам грузинского президента Михаила Саакашвили, пообещавшего, что ни за что не нападет на Южную Осетию, и нарушившего свое слово уже через несколько часов.

В ночь с 7 на 8 августа, около полуночи по московскому времени, спокойный засыпающий Цхинвал в несколько секунд превращается в ад. По нему и по близлежащим селам начинается артобстрел из установок "Град", гаубиц и крупнокалиберных минометов. Обстрел ведется из Никози и Эргнети, грузинских населенных пунктов.

Через полчаса после начала обстрела глава грузинских "миротворцев" Мамука Курашвили предлагает российской стороне не вмешиваться в ситуацию и спокойно принять то, как грузинская армия "наводит конституционный порядок в Южной Осетии".

Около двух часов ночи югоосетинские войска вступают в битву с грузинскими солдатами.

К четырем часам утра на штурм Цхинвала идет грузинская пехота. Спустя еще три часа, около семи утра, столицу Южной Осетии бомбят, а Тбилиси спешит заявить, будто бы грузинские солдаты полностью контролируют ситуацию в Цхинвале.

Около девяти утра грузинские военные начинают стрелять по постам российских миротворцев. В половине десятого в Гори открывается медиацентр, посвященный начавшейся войне.

Одиннадцать утра. Цхинвал охвачен уличными боями, солдаты дерутся на улицах столицы. Грузинские войска разрушили республиканскую больницу и газопровод, огонь охватил столичный университет. Первые потери среди российских миротворцев, по которым ведется огонь на уничтожение.

Два часа дня. Ситуация критическая - в Цхинвале остался только один пост внутренних войск, защищающий столицу от грузинских агрессоров.

Три часа дня. СМИ распространяют информацию, что в Цхинвал идет колонна российских войск. Югоосетинские солдаты разблокировали Зарскую дорогу, соединяющую их страну с РФ. Грузинские подразделения начали отступление.

Еще через час в столицу Южной Осетии входит российская бронетехника. На улицах города становится спокойнее, бои затихают, но грузинская армия продолжает обстреливать из танков позиции миротворцев РФ. Медики не могут вывезти раненых из-под огня: грузины не дают этого сделать.

О первом дне предательской войны рассказывают очевидцы событий, жители Южной Осетии.

Важа Дзагоев: Примерно в 23 часа 30 минут начался массированный обстрел. Я, как бывший ракетчик, смог распознать несколько видов оружия, которыми обстреливался город и близлежащие районы. Все это обрушивалось на Цхинвал без какой-либо передышки. Я и члены моей семьи находились в подвальном помещении, благодаря чему и остались живы. Во время одного из таких обстрелов, примерно в 8 часов 30 минут утра 8 августа, в мой дом, прямо в середину, попал тяжелый снаряд. От взрыва обрушилась крыша, обвалился пол на втором этаже. После этого, примерно через 3-5 минут, в дом попал зажигательный снаряд, и дом вспыхнул, как спичечный коробок. Снаряды разрывались вокруг дома и в огороде. Трудно описать ту картину, которая представилась моим глазам, все это надо видеть самому, и тогда все поймут, до какого вероломства дошло грузинское правительство во главе с Саакашвили. Сопоставляя исторические данные с событиями августа-2008, можно с уверенностью сказать, что Грузия осуществила очередной геноцид осетинского народа, она годами старалась уничтожить осетинский народ и стереть его с лица земли.

Плиева Анфиса Анатольевна, 1955 г.р., жительница Цхинвала: До сих пор не могу прийти в себя от ужасных взрывов в августе 2008 года. Нельзя передать всё это словами. Как рассказать о чувствах, которые испытываешь, когда ты уверена в том, что ты умрёшь, что тебе не спастись?

В ночь на восьмое августа я была дома вместе с дочерью и свекровью, сын был на посту. Мы вскочили в 12 часов ночи, когда раздался взрыв, и побежали в подвал. Убежище только называлось убежищем. Из окон мы видели, как проезжали грузинские танки. Они, не щадя никого, бомбили всё вокруг, кричали как сумасшедшие, выражались матом... Страшно повторить то, о чем они говорили. Это было невыносимо.

Я переживала за сына, не знала, где он, что с ним. Видя поведение озлобленных грузинских солдат, я думала, что никогда больше не увижу его живым.
Убивать нас было для них развлечением, игрой.
Над нами пролетали грузинские самолёты, а нам казалось, что наконец-то нам на помощь пришли российские солдаты, единственная надежда была на них.
Нельзя не отметить героизм наших ребят, силами которых мы отстояли нашу землю в первые сутки войны. Слава богу, затем подоспела и российская армия.

Сейчас прошло уже почти три года, но я помню всё в деталях, каждое вздрагивание моих близких при взрыве, каждый шорох, страх, запах смерти.
Забывать нельзя, нужно помнить, чтобы ценить всё то, что у нас есть.

Ванда Кабисова: В ночь с 7 на 8 августа 2008 года на нас, как град, посыпались пули и снаряды. Взрывы раздавались со всех сторон. Мы уже не знали, куда деваться. Спустились в подвал, просидели там до 7 часов утра. Как только поднялись из подвала, сразу раздался страшный шум, мы толком не поняли, что случилось, от взрыва оглохли  уши, не знали куда деться. В наш дом попало сразу три ракеты установки «Град». Мы не могли начать тушить пожар, потому что все вокруг взрывалось. Наш дом полностью сгорел вместе со всем, что там было, мы не смогли захватить даже фотографию моего покойного брата. Мы убежали и спрятались в подвале магазина, который расположен на улице рядом с нашим домом. Мы не знали, что происходит, думали, что все успокоится, потому что до этого грузинский президент Саакашвили лично выступал по телевидению и сказал, что будет вести переговоры, он официально заявил, что стрельбы не будет. Люди все расслабились, успокоились. Грузины воспользовались этим и ворвались в город, начали бомбить, раздавались такие взрывы, что просто не описать. Бомбили с воздуха, танки по улицам ездили с такой уверенностью, стреляли в дома и в людей. Возле нашего дома находится воинская часть миротворцев, грузины стреляли именно в воинскую часть, в миротворцев. Они гнали танки по нашим улицам и кричали по-грузински какие-то слова, стреляли по домам, бросали гранаты в подвалы и окна. Такой ужасной войны даже в кино не бывает, они стреляли в машины скорой помощи, добивали больных и раненых.

Габуева Этери Ильинична, 1934 г.р., жительница Цхинвал: В августе 2008 года из-за постоянного обстрела Цхинвала со стороны Грузии нам пришлось отправить детей во Владикавказ. Сама я осталась в городе с дочерью и супругом.
В ночь с 7 на 8 августа раздались сильные взрывы. Было уже ясно, что это - начало войны. Когда ждать конца, нам было неизвестно. От взрывной волны появился некий гул в ушах, разбились все стекла в доме. Нам пришлось нелегко, хуже, чем при первой войне (1992 год). В эту ночь грузинские самолёты сбрасывали бомбы, они со свистом падали на наши дома. В свои уже не молодые годы я думала, что пережила все ужасные времена в своей жизни, однако это было только начало. Наш подвал не подходит под бомбоубежище, и в случае взрыва мы бы оттуда не смогли выбраться. Боясь туда спускаться, мы решили остаться на нижнем этаже нашего дома, с надеждой, что сможем выжить. Несмотря на постоянные обстрелы, война началась очень неожиданно. Мы не успели даже запастись водой и хлебом, хотя в этот момент это было второстепенно.

За 20 лет я привыкла к обстрелам, но эта война была настолько страшной, что я не думала уже ни о чем. Мне оставалось лишь молить Бога о милости и спасении жизни близких мне людей.

Когда раздался взрыв мины и наш дом задрожал, я думала, что всё, сейчас наш дом рухнет, но мина попала на соседний дом. Оттуда выскочила с криками о помощи соседка. Она кое-как под обстрелом смогла перебраться через забор к нам, и мы её приютили, так как ей некуда было больше идти. Мы сидели в этой пыльной комнате на полу и ждали, сами не понимали чего. То ли конца войны, то ли собственной смерти, которая была всё ближе и ближе. Казалось, что время остановилось, не было возможности даже кого-то просить о помощи. Сидя в темной комнате, мы даже боялись зажечь свечу - этим мы бы просто обрекли себя на смерть. Я хоть уже и стара и видела немало за свои годы, но эта война добила меня. К тому же, сколько бы ни было человеку, самое главное, что у него есть - это его жизнь, которую никто не имеет права отнимать.

На следующий день к нам смогли дозвониться наши близкие, они нас успокаивали, говорили, что помощь уже на подходе. Но, к сожалению, к нам в тот день никто не пришёл на помощь. Был и один странный факт: как только мы звонили нашим родным, начинался обстрел в то место, откуда мы звонили. Как оказалось потом, грузины через сигнал мобильных телефонов определяли, с каких мест производятся звонки.

...Я не знаю, как передать ту боль, которая преследовала меня в течение этих лет. Вокруг умирали люди, например, кого-то после тяжёлого рабочего дня грузинская пуля могла настичь по дороге домой, когда внезапно начинался обстрел города. Рабочий день тоже был под постоянным напряжением...
В те страшные дни мы все ждали помощи, думали, что она вот-вот подойдёт, и наш город смогут отстоять, но её всё не было и не было. В шкафу оставался последний кусочек хлеба, который мы разделили на 4 части. Запасы воды были на исходе. И выходить куда-либо тоже просто не было смысла. От каждого взрыва я содрогалась. Эти дни для меня - самые тяжёлые в моей жизни. Я никогда не думала, что столкнусь с чем-то подобным. Казалось, что от взрывов всё вокруг рухнет.
На протяжении пяти дней я была будто в страшном сне, где всех убивали, во всех без разбора стреляли и всячески пытались уничтожить все живое. Я благодарна Богу за спасение. Ведь мы были безоружны, и супруг у меня уже в возрасте, мы не смогли бы защититься. В ожидании конца к нам внезапно кто-то постучался. Мы от ужаса притихли, не издавали ни звука, думая, что это грузины. Но когда мой племянник позвал меня по имени, я бросилась к двери и открыла её. Со слезами на глазах я обняла его и благодарила Бога за то, что война кончилась, мы спасены. Нашу улицу невозможно было узнать, она была в руинах, всюду были трупы грузинских военных, всё было сожжено и разрушено. Стоял ужасный запах трупов и гари. Я не знала, что нас ждёт впереди, но самое страшное было уже позади.

Ксения Гучмазова: В ночь на восьмое августа я находилась дома вместе с дочерью, мужем и маленькими внуками. Сыновья были на посту. Я до смерти испугалась начавшегося обстрела города. Мы подхватили детей и спустились в подвал. До сих пор не могу оправиться от пережитого кошмара. Свет мгновенно погас, было очень темно, даже свечки зажечь мы не осмеливались. Надеялась, что к утру обстрел стихнет, но это были только мечты...

Мысли о сыновьях не давали мне покоя. Я даже не представляла, где они, что с ними происходит. Каждый взрыв был для меня ударом по сердцу, каждый раз я вздрагивала и молила Бога - лишь бы с сыновьями ничего не случилось.
Мои маленькие внуки не понимали всего ужаса происходящего, и мы пытались сохранять спокойствие, чтобы они не пугались. Я говорила им, что ещё немножко и всё успокоится, а сама думала, как вывезти детей из города, как спасти их...
От канонады залпов очень болела голова, слезы невольно лились из глаз. Очень сильно хотелось спать.

Пять дней, проведённых в тёмном подземелье, казались вечностью.
Какова же была радость, когда мы наконец-то услышали, что российская армия приехала нам на помощь. Это были самые лучшие минуты в моей жизни. Я благодарила Бога, что он услышал мои молитвы.
Мы были спасены, но как же те сыновья, матери которых никогда не увидят их живыми? Слишком много ребят погибло в борьбе за наше мирное будущее. Слишком большую цену мы отдали за нашу свободу. Мы всегда должны помнить, какой ценой нам досталась победа!

...

Вечером восьмого августа Минобороны РФ сообщает, что в зоне боев погибло 12 миротворцев, а еще 50 получили ранения. Затем российский бомбардировщик сбросил бомбы на военный аэродром в Марнеули на юго-западе Грузии. Танковые колонны 58-й армии России начинают обстрел позиций грузинской армии и успешно подавляют их огневые точки.