Москву с официальным визитом посетил глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф. И получилось так, что именно он открыл в России пост-вирусный дипломатический сезон со встречами в очном формате. Это тот самый первый момент, который демонстрирует, что во взаимоотношениях между двумя странами или в существующей более широкой международной повестке появились вопросы, которые желательно обсудить при личной встрече, а не по телефону или в формате видеоконференции. Суть второго момента в том, что Зариф прибыл в Россию из Анкары, где провел переговоры со своим турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу.

Так была обозначена первая предполагаемая переговорная тематика в Москве: ситуация в Сирии и проработка онлайн-саммита астанинской тройки. При этом стороны отмечают важность очных переговоров президентов России, Ирана и Турции, что возможно в случае стабилизации ситуации с пандемией коронавируса (раннее планировалось провести саммит «тройки» в Тегеране). По оценке многих экспертов, в последние месяцы обстановка в Сирии остается относительно спокойной. Режим прекращения огня в Идлибе в целом соблюдается, продолжается совместное российско-турецкое патрулирование отрезка трассы М-4, но налицо попытки турецкой дипломатии выстраивать на этом направлении какие-то «особые» отношения с США, что сказывается на ситуации в сирийском Заевфратье, фактически оккупированном международной коалицией во главе с американцами. В связи с этим Зариф говорил в Москве, что в Тегеране озабочены «развитием ситуации в Сирии с точки зрения экономики и политики», так как США «продолжают экономическое давление на Дамаск» с целью «дестабилизации не только Сирии, но и всего региона. Поэтому, считает глава МИД Ирана, наступил момент активизации астанинского процесса по вопросам мирного урегулирования ситуации в Сирии.

Но не только это. Уже не первый раз Тегеран заявляет о необходимости активизации двусторонних консультаций для решения международных проблем, чего ранее не наблюдалось, причем не по вине Москвы. Проблемы, конечно, не в выстраивании совместной политики на сирийском направлении. Главная интрига все же крутится вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), из которого вышли США. Все их попытки склонить Иран к подписанию нового «сепаратного» ядерного соглашения не увенчались успехом. Сейчас американцы, выборочно трактуя содержание СВПД, настаивают на необходимости продления оружейного эмбарго Совета Безопасности ООН в отношении Ирана. При этом госсекретарь США Майк Помпео отмечал, что «Вашингтон сделает все, чтобы продлить оружейное эмбарго в отношении Ирана и не допустить, чтобы Тегеран закупил вооружение у России или Китая». Правда, если говорить о технической процедурной части вопроса, то провести свое решение через СБ ООН американцы не имеют шансов.

Однако, похоже, что им это и не нужно. Цель — ввести Россию и Китай в общий конфронтационный контекст Запада с Ираном, перетаскивая на свою сторону европейские страны — участницы СВПД (Великобритания, Франция, Германия), которые не поддерживают выход США из ядерного соглашения. Если Вашингтон не сможет добиться продления эмбарго при помощи новой резолюции, то он попробует прибегнуть к положению резолюции 2231 по запуску так называемого механизма «возврата санкций» (snap back) против Ирана. Это положение позволяет одной из сторон — участниц иранской сделки в одностороннем порядке восстановить против Тегерана санкции, которые были сняты в результате соглашения. В этом случае эмбарго на поставку оружия Ирану может быть приостановлено на неопределенный срок, и на это уже не наложишь вето. Но, в принципе, подобные механизмы мало что меняют в ситуации, когда американская дипломатия никак не может вырваться из клинча санкционной политики, чтобы обеспечить «возврат Тегерана за стол переговоров».

Иран планирует свои действия во взаимоотношениях с США, конечно, с учетом предстоящих там президентских выборов. Что бы сейчас ни предпринимал американский президент Дональд Трамп в отношении Тегерана, вряд ли стоит ожидать изменений в логике действий Белого дома. Главное сейчас — это сохранение СВПД, который, как считает глава МИД России Сергей Лавров, «остается важным фактором поддержания международной безопасности», хотя иранцы — партнеры неоднозначные. Что касается Вашингтона, то вряд ли он готов воевать с Тегераном. Кстати, спецпредставитель США по Ирану Брайан Хук выразил надежду, что недавний обмен иранского дерматолога Маджида Тахери на бывшего американского морского пехотинца Майкла Уайта будет не последним подобным соглашением. Он заявил, что существует возможность «прямых переговоров иранских и американских представителей для обсуждения и других вопросов». Так что Зарифу и Лаврову было о чем поговорить в Москве.